Лучший муж за большие деньги - Мэри Патни

Энтони решительно пошёл вперед. В других обстоятельствах он мог бы насладиться неземной красотой пейзажа. Вместо этого он двигался по скользкой дорожке так быстро, как мог, внимательно глядя себе под ноги и на землю внизу.

Он был уже близок к панике, когда, наконец, обнаружил Эмму, съёжившуюся в уголке. На самом деле он чуть было не споткнулся об неё. Её плащ покрывал толстый слой пушистого снега, что делало её почти неразличимой в снежной ночи. Эмма сидела так неподвижно, что он испугался, что она мертва.

С колотящимся сердцем Энтони упал рядом с ней на колени. Кружева снежинок покрывали её лицо и висели на тёмных ресницах. Взяв её ладони в свои, он сразу же заговорил:

– Эмма! Эмма, ты в порядке?

Её руки были холодными. Энтони начал растирать одну из ладоней.

– Эмма, проклятье, да просыпайся же!

Её ресницы затрепетали и поднялись, она тупо посмотрела на него. «Слава богу, она, по крайней мере, была ещё жива».

– Ты можешь идти? – сказал он резко.

Она непонимающе моргнула.

– Энтони?

– Да, это я. Что, чёрт побери, ты делаешь здесь посреди снежного бурана? – он встал на ноги, затем взял её за обе руки и поднял. Эмма не упала, но очень сильно закачалась. Он обнял её за талию.

Её высокое тело прильнуло к нему.

– Мне… мне кажется, я заснула.

– Дурочка, – огрызнулся он. Наполовину таща её на себе, он начал длинный путь назад. Дорожка, вполне достаточная для одного человека, для двоих была опасна, особенно припорошенная мягким, скользким снегом. Энтони шёл с внешней стороны, держась одной рукой за перила балюстрады, а другой – поддерживая за талию жену.

Дорога назад показалась ему длиннее раза в три. Эмма еле двигалась, иногда поскальзываясь на мягком снегу. Один раз крыша ушла из–под её ног, и они оба почти свалились вниз. Ей, казалось, было невдомёк, что они были на краю гибели, и к тому моменту, когда они добрались до комнаты, Энтони истекал потом от напряжения.

Зная, что этот последний отрезок самый опасный, Энтони упёрся одной ногой в балюстраду, поднял Эмму на руки и пропихнул её в окно. Когда она встала там на ноги, он перелез в комнату сам и крепко его закрыл.

Энтони сбросил плащ и испорченные туфли и повернулся к жене. Эмма сильно дрожала. Он снял с неё плащ и усадил её на стул у камина. Подбросив в огонь щедрую порцию угля, он поднёс к ней поближе канделябр и осмотрел её. Хотя она, по–видимому, едва понимала, где находится, он не нашёл следов обморожения ни на её лице, ни на руках, ни на ногах.

Он колебался, решая, что делать. Горячая ванна, наверное, быстро бы её согрела, но поиск слуг, чтобы нагреть воду занял бы много времени. Слишком много. Даже попытка отыскать бренди заняла бы больше времени, чем он хотел. Эмму нужно было согреть немедленно.

Самым лучшим способом согреть её, вероятно, было его собственное тело. Он нашёл у себя пару толстых носков и одел на её ледяные ноги. Затем он поднял её со стула.

– Пора в постель, моя девочка.

Он стянул с неё через голову ночную рубашку. Она не сопротивлялась, только тихо протестующе вскрикнула.

В других обстоятельствах Энтони бы остановился, чтобы восхититься роскошной женственностью её тела, но не в этот раз. Он уложил Эмму в постель, натянув на неё одеяла, и добавил ещё несколько из шкафа. Затем он задул все свечи, кроме одной, разделся сам и скользнул под одеяла.

Лёжа на боку, он притянул её к себе так, чтобы её позвоночник прижимался к его животу, а её ягодицы к его паху. Проклятие, она действительно была холодной. Он подул на её ухо и начал растирать её холодную руку по всей длине.

– Что… что ты делаешь? – произнесла она, чуть более осмысленно.

– Пытаюсь не дать тебе умереть от переохлаждения, чего ты сильно заслуживаешь. – он скользнул коленом между её ледяных бедер.

Она замерла и попыталась вывернуться, от чего её ледяная, но красивая попка прижалась к нему ещё сильнее. Он крепче прижал её к себе одной рукой, а другой принялся растирать холодные изгибы её бедра.

– Не шевелись. Чем скорее ты согреешься, тем меньше у тебя шансов свалиться с воспалением лёгких.

– Почему… почему ты просто меня там не оставил? – спросила она, немного задыхаясь.

– Потому что потеря жены всего после двух недель брака будет похожа на чертовскую небрежность с моей стороны[13], – отрезал он.

– О ней было бы много слухов, – пробормотала она еле слышно. – У меня есть ещё сорок тысяч фунтов в доверительном управлении, они оставлены для меня и моих детей. Если бы я сейчас умерла, ты бы всё это унаследовал.

Его рука замерла. «Господи, понимала ли Эмма, о чём говорит?»

– Если я правильно тебя понял, – едко сказал он, – ты не доверяла мне настолько, чтобы раскрыть правду о твоём состоянии, а теперь ты предлагаешь мне убить тебя ради твоих денег. Зачем же, чёрт побери, ты вышла за столь презренного человека?

– Лучше знакомый дьявол… – прошептала Эмма, снова пытаясь вырваться.

Когда он попытался её удержать, его рука коснулась её груди. Мягкая плоть идеально легла в его ладонь. Она резко втянула в себя воздух, и они оба застыли.

Энтони неохотно убрал руку. «Согрелась Эмма или нет, а вот он уж точно согрелся».

– Значит, я – твой знакомый дьявол. Как лестно. Напомни мне как–нибудь поколотить тебя, когда будет более подходящий момент.

– Ты не посмеешь! – возмутилась Эмма, уже более похожая на саму себя.

– Я сдерживаюсь только потому, что моя мама учила меня никогда не поднимать руку на женщину, даже если она этого сильно заслуживает, – хотя произнёс он это с юмором, Энтони, к своему неудовольствию, понимал, что она бы не сделала своего странного предложения оставить её замерзать на холоде, если бы втайне не боялась, что он не хотел быть её мужем.

«Если бы она умерла не по его вине, почувствовал бы он облегчение оттого, что снова богат и свободен? Ответом в его голове было немедленное, страстное: «Нет». Пора было повзрослеть. Принять на себя ответственность, построить семью. И, если Эмма и не была той женой, что он выбрал бы себе сам, она была той женой, которая у него уже была, и он не был расстроен этим фактом. Совсем не был».

Он снова начал её растирать. Эмма заметно потеплела. Когда его беспокойство стало спадать, сексуальное притяжение стало невозможно подавлять. В его объятиях лежала красивая обнажённая женщина. Кроме того, она была его законной женой. Ну, или почти была.

Энтони отчаянно хотел заняться с ней любовью. Но на уровне более глубоком, чем возбуждение, он понимал, что это был критический момент. То, что он сейчас сделает, повлияет на всю его оставшуюся жизнь. Он передвинул руку с её бока вперёд, проведя ладонью по её великолепной груди и мягкому животу. Её кожа была гладкой, как атлас и благословенно тёплой.