Жизнь не видел, смерть познал - Владимир Колычев

Впрочем, жила она с ним всего месяц. И еще не могла знать о нем все.

– Настюха, ты чего такая кислая? – поднявшись из-за стола, спросил Сергей.

Она могла бы сказать ему, что пора остановиться. Но не стала этого делать. Он уже взрослый человек – двадцать восемь лет. А ей восемнадцать только весной стукнуло. Мала еще для того, чтобы поучать его. К тому же она так любила Сергея, что ни в чем не смела его упрекнуть. Хочет пить – пожалуйста. Если вдруг упадет – пожалуйста. В ее деревне мужики напивались до беспамятства, и женщины считали это привычным делом.

Она целый год жила в городе и не особо стремилась к тому, чтобы освоиться в нем, стать здесь своей. Все равно после пединститута ее отправят обратно в село. Это Сергей – городской человек «от» и «до». Культурный, холеный, лощеный, слова с неправильным ударением не скажет. И Настя до сих пор удивлялась, что после первой с ней встречи он захотел свидеться с ней вновь. Месяц они встречались, а потом девушка переехала жить к нему в квартиру. И он любит ее, каждое утро признается в этом, а по вечерам дарит ей цветы – тут и без объяснений ясно, что его чувства искренние.

– А пойдем воздухом подышим! – предложил Сергей.

Настя нежно улыбнулась, глядя на него. Если бы он попросил с крыши ради него спрыгнуть, сделала бы это не задумываясь.

Она до сих пор не могла поверить своему счастью. Сергей был самым красивым из всех мужчин, которых она когда-либо видела, в том числе в глянцевых журналах. Добрый, заботливый, благородный… А она – самая обыкновенная девушка, и мужчины не особо обращают на нее внимания. Во всяком случае, она ни разу не видела, чтобы кто-нибудь обернулся ей вслед, когда она шла. А девушки оборачивались, когда она шла под ручку с ним. Смотрели с восхищением, потому что Сергей одним только видом мог вскружить голову. И с удивлением, потому что Настя плохо смотрелась с ним в паре. Потому что не было в ней ничего примечательного. Нос излишне широкий, уши оттопыренные, прикус неправильный, от чего, казалось, верхняя челюсть выступала над нижней, губы тонкие… И все же Сергей любил ее. И только за это Настя готова была обожествлять его.

Сергей снял со стены охотничье ружье, достал из шкафа патроны. Только тогда Настя подала голос. Потому что ружье и пьяный человек – очень опасное сочетание. Отец у нее был заядлым охотником, и она хорошо знала, к чему могут привести такие игры с огнем.

– Зачем ты это делаешь?

– А что такое? – пошатнувшись, спросил Сергей.

Они жили в городе, но последнюю неделю отдыхали в загородном доме одного его знакомого, который вместе со своей семьей уехал куда-то на курорт. Добротная бревенчатая изба, садик, огород. Настя чувствовала себя здесь как дома. Но мысленно осуждала хозяина, который так небрежно хранил свое ружье. И еще догадался оставить его своему гостю. Мог бы с видного места убрать. Или хотя бы патроны спрятать.

– Ты куда с ружьем собрался? – встревоженно спросила Настя.

– На охоту.

– Какая охота? На ногах еле стоишь.

– А я далеко не пойду. В огород пойдем…

С ружьем на плече он взял с пола пустую бутылку, сунул ее в карман.

– Сейчас пузырек разобьем и обратно. Должен же я хоть раз бабахнуть из этой штуки.

– Это не штука, это ружье. И с ним нельзя обращаться на «ты».

– Один разок, и все. Настя, ну ты же у меня умница!

Огород выходил на скошенное поле. В принципе можно было выстрелить разок по бутылке – без риска попасть в случайного прохожего. И Сергей так смотрел на девушку, что устоять перед ним было просто невозможно.

– Но только под моим присмотром! – решительно сказала Настя.

– Под присмотром женщины?! – удивленно сощурился Сергей. – Я в армии служил, женщины за нами не присматривали… А ведь это интересно! Будешь моим инструктором. А потом в постель, ладно? Никогда еще не спал с инструктором. Когда-то надо начинать… Э-э, а ты стрелять умеешь, чтобы моим инструктором быть?

Настя хотела сохранить невозмутимость, но губы сами по себе растянулись в хвастливой улыбке. Она умела стрелять – отец научил. И, пожалуй, это была единственная возможность хоть в чем-то превзойти Сергея.

– Если я буду хорошим инструктором, ты сразу утащишь меня в постель. Договорились?

И еще у нее был повод оторвать Сергея от бутылки. В постели она ему такое устроит, что у него просто сил не будет вернуться к столу.

– Но только если будешь хорошим-хорошим инструктором! – улыбнулся он.

Солнце клонилось к закату, на небе – ни облачка. Земля горячая, ветра нет – воздух такой плотный, что хоть ножом его режь. Душно. Зато поправку на ветер делать не надо.

Сергей поставил бутылку на верхнюю поперечную планку забора, отошел на пятьдесят шагов, прицелился. Выстрелил раз, другой, но бутылка так и осталась стоять.

– Теперь твоя очередь, – сказал он, протягивая девушке вертикалку.

Настя уже осматривала это ружье, но еще не стреляла из него. Поэтому она боялась промахнуться. Но бутылка разлетелась на куски с первого выстрела.

– Ты же почти не целилась!.. Это случайность! – заявил Сергей.

И тут же побежал в дом. На крыльце упал, не удержав равновесие. Но все равно продолжил путь. Вернулся с двумя бутылками.

– Можешь вверх бросить, – сказала Настя.

Она уже почти уверена была в том, что ружье не подведет. И в себе она мало сомневалась.

Но все же первый выстрел разочаровал и ее, и Сергея.

– Я же говорил, случайность! – безобидно рассмеялся он.

И снова швырнул бутылку вверх. Он бросил ее с таким рвением, что не удержался на ногах. Но Настя не обратила на него внимания. Упреждение, поправка, выстрел – бутылка вдребезги.

– Ничего себе! – восторженно хлопнул себя по лбу Сергей.

Он и не думал подниматься с земли.

– Ну и какой я инструктор?

– Обалдеть!

– Хочешь попробовать? – задорно спросила девушка.

– Хочу. Тебя!

Сергей поймал Настю за руку, потянул на себя.

– Эй-эй-эй! – засмеялась она.

– Но ты же сама сказала, чтобы я тебя утащил, – свалив девушку в траву, сказал он.

– Так не сюда же…

– Ты же из деревни, там у вас все на природе.

– Там у меня ни с кем не было…

– Теперь будет!

Хозяин отсутствовал уже давно – трава в огороде не кошена. И кусты высокие. Настя надеялась, что никто из соседей не увидит, чем они занимаются… А если увидят, все равно. В конце концов, она современная девушка…

Уже было темно, когда они вернулись в дом. Настя уложила Сергея в постель, а сама пошла за патронами, положила их за печку, туда, где уже спрятала ружье. Сергей еще не протрезвел, мало ли что может взбрести ему в голову. Так что лучше поостеречься.

А ночка темная была… Настроение, как в той песне. Разбойно-героическое. Лес рубить, дрова ломать… Бандитский бригадир нарочно взбадривал себя, взвинчивал. Время – половина третьего пополуночи, все нормальные люди давно уже спят, и с бабами, а он со своими бойцами в пути.

Работа у него такая – счеты с безнадежными должниками сводить. Поэтому и занесло его в эту глухомань, в деревню, где прятался обанкротившийся коммерсант. Пуля по нему плачет, а он как тот заяц бегает от нее. Думает, что не найдут. И невдомек ему, что от Гоши Трубача еще никто не ушел…

Джип остановился возле дощатого забора, за которым темнела деревенская изба. Ни одного фонаря на улице, но в небе светила полная луна. Именно в такие вот полнолунные ночки по земле бродит всякая нечисть – черти, упыри, вурдалаки. Но Гошу этим не напугать. Он сам страшнее любого беса. Его самого нужно бояться. Но штрафник, похоже, и в ус не дует, что жить осталось недолго.

– Собаки вроде не слыхать, – сказал Вадян, передергивая затвор «тэтэхи».

– Главное, чтобы нас не услыхали, – потянулся детина Крэк.

Он только что проснулся, но котелок у него уже варит.

– Не услышал, – покачал головой Гоша.

Из кобуры под курткой он достал пистолет, а из кармана – глушитель, который неторопливо прикрутил к стволу.

– Он, говорят, с бабой от нас хоронится, – сказал Вадян.

– Тебя же с Кларки сняли, – зевнул Крэк. – Тебе что, мало?

– А если клевая телка? Серега этот – красавчик, говорят. Значит, и баба у него улетная.

– Улететь с ней хочешь?

– Ну, если она того стоит.

– Мы не беспредельщики, – мотнул головой Гоша.

– Да ладно тебе, по-любому обоих в расход.

– Это если лавье не отдаст.

– Было бы лавье, не бегал бы от нас.

– Ну, если бабок не будет, тогда можно встряхнуться, – решил Гоша. – Но только я первый…

– Во, нормально, я предложил, а он – первый! – всколыхнулся Вадян.

– Пасть! – оторвался на него Гоша.

– Ну, первый так первый, – стушевался парень.

– Очередь есть, – хохотнул Крэк. – А где тело?

– Вот и я говорю, что пора браться за тело, – сказал Гоша. И первым вышел из машины.

Калитка открылась с первого удара. Нога у Гоши тяжелая, а бить он умеет… Да и калитка ни к черту.