Никогда не влюбляйся в повесу - Лиз Карлайл

— О Боже, моя дорогая девочка! — схватившись за грудь, воскликнула она. — О чем вы говорите? Вы ни в коем случае не должны давать согласие на брак с человеком, если вы не уверены, что со временем сможете его полюбить.

— Пардон, мадам? — удивилась Камилла.

Леди Шарп, перегнувшись через ручку кресла, склонилась к ней.

— Да, да, я знаю, такое происходит сплошь и рядом. Но если вы видите, что мужчина не стоит вашей любви, вы ни в коем случае не должны выходить за него замуж.

— Но, мадам, — возразила Камилла, — я ведь уже сказала вам, что не питаю ни малейшей склонности к романтическим чувствам…

— Стало быть, вы не испытываете к нему ни малейшего расположения, так?

— Расположения? — Камилла задумалась, что на это сказать, чтобы не обидеть эту почти незнакомую ей женщину. — Видите ли, лорд Ротуэлл показался мне порядочным, достойным всяческого уважения человеком. Разве это не замечательно? И уверяю вас, мадам, что пока мы вместе, я постараюсь быть ему хорошей женой.

Облачко, набежавшее на лицо леди Шарп, исчезло. Мгновенно смягчившись, она снова схватилась за кофейник.

Камилла, зажмурившись, проглотила вставший в горле комок. Господи помилуй, похолодев, подумала она, неужели она совершает страшную, непоправимую ошибку?! Что, если она вот-вот выпустит из бутылки джинна, совладать с которым у нее попросту не хватит сил? Она еще не успела забыть вырвавшегося у Ротуэлла признания… исходившего от него жара, когда он всем телом прижал ее к двери.

Странное возбуждение вдруг охватило ее…

Графиня окинула ее оценивающим взглядом.

— Видите ли, мадемуазель Маршан, Ротуэллу нужен наследник, — негромко проговорила она, поболтав ложечкой в чашке. — Надеюсь, вы ничего не имеете против детей?

— Нет, мадам, — честно ответила Камилла. — Я тоже хочу ребенка. И чем скорее, тем лучше.

Леди Шарп сложила руки на коленях.

— Что ж, моя дорогая, вы, похоже, женщина разумная. Ну а теперь, когда вам почти удалось убедить меня, что вы вполне сознаете серьезность того шага, который намерены сделать, давайте обсудим все детали. Так вот, насчет вашей свадьбы — мне кажется, начало весны самое подходящее вре…

— Нет! — отрезала Камилла. — Простите, — поспешно спохватилась она. — Я имела в виду… Еще раз прошу прощения, мадам, но мне бы хотелось, чтобы наша свадьба состоялась немедленно. Лорд Ротуэлл не возражает.

— В самом деле? — Леди Шарп бросила на Камиллу странный взгляд. — Ну, впрочем, это дело ваше. Что ж, тогда давайте поговорим начистоту, не возражаете? Насколько я поняла из слов Ротуэлла, моя задача… о Господи, даже не знаю, как сказать! В общем, мне нужно сделать так, чтобы ваше имя, дорогая, никак не связывали бы с именем вашего отца. Не так ли?

— Да, мадам. Боюсь, Валиньи не пользуется особым уважением в обществе.

— О, дорогая, — запротестовала графиня, — уверяю вас, это не совсем так.

— Это именно так, — покачала головой Камилла. — И поверьте, мадам, я совсем не чувствую себя задетой. Если не считать последних трех месяцев, я редко когда проводила больше двух недель подряд в обществе своего отца — я имею в виду в детстве. И слава Богу. Но мне всегда хотелось жить в Англии. И в конце концов я решила, что лучше уж мириться с его обществом, чем остаться совсем одной.

— И вы совершенно правы, дорогая, — Леди Шарп, добродушно улыбнувшись, с материнской нежностью похлопала ее по руке.

А ведь она по-настоящему добра, с теплым чувством подумала Камилла.

Она сделала глубокий вдох и подняла глаза на кузину своего будущего мужа.

— Мадам… могу я задать вам один вопрос? — набравшись храбрости, выпалила она.

— Конечно, мое дорогое дитя. — Графиня вопросительно посмотрела на нее. — О чем вы хотели спросить?

Камилла замялась.

— Лорд Ротуэлл рассказывал вам о моей матери? — тщательно взвешивая каждое слово, спросила она. — Я имею в виду — какой она была?

На лице леди Шарп мелькнуло сочувствие.

— Да, конечно, дитя мое. Я никогда не была знакома с вашей матушкой, но мне говорили, что она была необыкновенной красавицей.

— А о ее муже… о лорде Холбурне… вам рассказывали? Вы его знали?

Леди Шарп покачала головой.

— По-моему, Шарп как-то раз встречался с ним, — пробормотала она. — Но, насколько я знаю, Холбурн жил отшельником, его редко видели в Лондоне.

Из груди Камиллы вырвался долгий вздох — по ее лицу было видно, что она испытывает неимоверное облегчение.

— Да, Валиньи говорил мне то же самое, — прошептала она. — Но я не была уверена, что… — Она осеклась.

— Можно ли ему верить? — подсказала графиня. Так и не дождавшись ответа, она снова похлопала Камиллу по руке. — Что ж, думаю, в данном случае он сказал вам чистую правду.

— Значит, я могу надеяться, что не увижу Холбурна? Что мне не грозит опасность… как это правильно сказать… наскочить на него?

— Столкнуться с ним, — поправила графиня. — Нет, моя дорогая. Очень сомневаюсь, что такое возможно.

— Мерси, мадам! — вырвалось у Камиллы. — Мерси, мадам.

Однако лицо графини приняло задумчивое, слегка печальное выражение. Мысли ее, похоже, витали где-то далеко.

— Когда я была девочкой, у меня была гувернантка-француженка, — наконец проговорила она. — Очень воспитанная дама… ее фамилия была, если не ошибаюсь, Виньо. А ее семья, если не ошибаюсь, откуда-то из Сент-Леонарда. Скажите, дорогая, деревня, в которой вы жили в детстве, случайно, не в тех краях?

— Да, мадам, — кивнула Камилла. — Совсем рядом. Семья Виньо хорошо известна в тамошних местах.

— Мадемуазель Виньо пробыла у нас совсем недолго, — продолжала графиня. — Я была очень привязана к ней, но, увы, ее родственники настояли на ее возвращении — видите ли, им удалось подыскать ей блестящую партию… насколько я помню, ее просватали за кого-то из местных дворян.

— Да, ей повезло, — пробормотала Камилла.

— Не только ей, но и нам с вами. — Леди Шарп задумчиво побарабанила по столу. — Думаю, мне не составит большого труда воспользоваться этим, чтобы объяснить, откуда мы вас знаем. Я имею в виду — чтобы никто не удивлялся, почему вы остановились именно в нашем доме.

Внезапно за дверью послышался какой-то шум. Камилла, бросив взгляд через плечо леди Шарп, увидела стоявшую на пороге очень высокую, тонкую и гибкую, как тростинка, женщину в темно-синем дорожном костюме. Графиня, проследив за ее взглядом, повернулась к двери.

Незнакомая леди залилась краской и заметно смешалась.

— О Господи! — смущенно пробормотала она. — У тебя гостья. А я нарочно приехала пораньше, надеялась застать тебя одну. Простите, ради Бога!