Напишите про меня книгу - Шихабудин Микаилов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Быстро вы тут все вывески поменяли.
– Когда я прилетел, их уже заменили. И вывески, и флаги, и портреты руководителей страны. По всему миру так. Россия – правопреемница СССР, а потому вся собственность Союза отошла нам, в том числе и здания посольств, консульств, торговых представительств. Но и, к сожалению, все долги СССР теперь тоже наши.
– Да. Я в курсе. В Верховном Совете очень бурно этот вопрос обсуждался. Кому, когда и сколько возвращать. Так ни до чего и не договорились.
– Сейчас этот вопрос в ведении российского Правительства. Есть там такая дама – Елена Сергеевна Дворникова, первый зампред. Она решение выносит.
Кариму тема была совершенно не интересна, и посол это заметил.
– Давайте лучше я вам с женой наше ведомство покажу.
Полностью обошли и осмотрели все здание посольства, потом сели ужинать. Когда подали чай и фрукты, к столу подсел еще один гость.
– Позвольте представить вам главу ассоциации швейцарских производителей шоколада господина Штефана Ройтмайера, – торжественно произнес посол. – Господин Ройтмайер, это Карим Джандаров – депутат парламента России, его жена Карина.
– Для меня большая честь знакомиться с вами. Я много о вас слышал, – почти без акцента сказал швейцарский бизнесмен.
– Вы прекрасно говорите по-русски, – приняла участие в разговоре Карина, молчавшая до этого минут тридцать.
– Я веду бизнес в России уже двадцать лет. Русский язык сложный, но за эти годы можно было и китайский выучить. К тому же мой русский не такой хороший, как я хотел бы. Дальше вы это заметите. Мне говорили, вы из Дагестана, я слышал много комплимент вашему художнику Мусаясул. Многие его называют гением.
Карим, обрадовавшийся было, что швейцарец знает, откуда он родом, слегка запаниковал. О художнике по фамилии Мусаясул он ничего не знал. Да и не мог знать. В начале 90-х в Дагестане о нем знали только его родственники. И то не все. Но показать этому розовощекому европейцу, что он, Карим, родившийся и выросший в горах, не знает свою собственную культуру, было равносильно провалу Штирлица в Берлине. Карим взял МХАТовскую паузу, а затем тихо, но уверено произнес.
– Этот художник действительно гениален, и я, как и все дагестанцы, горжусь, что мы земляки.
– Я видел его картины в Нью-Йорке в прошлом году. Его передача цвета, глубины, сюжета сравнимы разве что с Пикассо.
Карим важно кивнул, дав понять, что и с этим утверждением он согласен. Затем встал из-за стола и, испросив разрешения у хозяина, вышел из зала. Спустившись на первый этаж, Карим достал мобильный и стал судорожно просматривать записную книжку. Нужен был кто-нибудь, знающий, кто такой Мусаясул. Остановившись на кандидатуре своего однокурсника Шейху, Карим нажал на кнопку вызова. В студенческие годы Шейху считался главным интеллектуалом факультета. Карим его недолюбливал, возможно, видел в нем своего конкурента. Но поскольку он был заочником, а Шейху учился на дневном отделении, виделись они нечасто, и сферы их интересов никогда не пересекались.
– Салам, брат Шейху, это Карим, как жизнь молодая?
– Алейкум салам, брат Карим, все хорошо, ты где?
– Шейху, я завтра тебе позвоню, расскажу все подробно. А сейчас срочно помощь твоя нужная. Точнее, консультация, еще точнее – маленькая лекция, минут на пять. Тема – «художник Мусаясул».
– Ты что, на викторину попал?
– Хуже. Я в Швейцарии, тут один местный его знает, а я нет, представляешь, какая лажа! Только не скажи, что и ты его не знаешь.
– Слышал кое-что. Он чохинец был.
– Он что, умер?
– Давно, в начале пятидесятых. В Америке. Он учился в Мюнхенской художественной академии. Говорят, вместе с Гитлером поступал. Только его приняли, а Адика – нет.
– Кого?
– Адика. Адольфа Гитлера. Во время войны он пленным с Кавказа помогал в Америку уехать. Читал где-то, что очень одаренный художник был. Но большая часть его картин сгорела в Германии. После войны он и сам в Америку перебрался. Женился на какой-то баронессе, но прожили они вместе недолго. Она и сейчас еще живая, в монастыре каком-то живет. Аварский язык лучше многих аварцев знает. Все оставшиеся картины его сберегла. Сейчас они в музеях по всему миру.
– А Мусаясул – это его имя?
– Имя у него было Халил-Бек. Мусаясул – это фамилия, а может, псевдоним такой. Я сам мало что знаю. Он у нас под запретом же был.
– Почему?
– Ходят слухи, он в нацистской партии состоял.
– Еще что-нибудь знаешь?
– Вроде все.
Карим вернулся за стол. За время его отсутствия тему разговора сменить не успели. Швейцарец продолжал хвалить дагестанского художника.
– После его работ хочется все бросить и поехать в Дагестан, залезть в горы.
– Подняться в горы, – поправила бизнесмена Карина.
– Да, конечно, подняться. Вы поправляйте меня обязательно, когда я буду говорить что-то не так.
– Господин Ройтмайер, если желание подняться в горы Дагестана еще осталось, я с удовольствием приглашаю вас стать нашим гостем.
– Это официальное приглашение?
– Да. В любое удобное время.
Приглашая швейцарца в Дагестан, Карим еще не знал, что именно с этого знакомства начнется головокружительный рост его материального благополучия. Не знал и того, что сама поездка была тщательно спланирована заботливыми коллегами, чтобы встретились швейцарский бизнесмен и российский парламентарий. Через несколько лет Карим часто задавал себе вопрос, почему выбрали именно его, «простого дагестанского депутата Карима Джандарова», и не находил на него ответа. Не находил до поры-до времени, позднее он, конечно, все понял.
То, что было потом в этой благополучной во всех отношениях стране с семьей Джандаровых, для нашей истории уже не столь важно. Главная встреча поездки состоялась. Они вернулись домой, успев увидеть все крупные швейцарские города и Лазурный берег Франции, отдохнувшие и полные впечатлений.
Porsche
sms Лене. (Лена – Елена Владимировна, секретарша Ивана Степановича. 24 года. Рост 180 см, глаза зеленые, волосы светлые. Образование высшее. Интересы разносторонние. Любит путешествовать и ночной клуб «Te Beatles» на Покровке.)
Привет, Ленок. Как ты после вчерашнего? У меня голова раскалывается. Кстати, у тебя виза в Британию еще действительна? Готовься, в четверг в Лондон летим. Если нужны деньги, спустись ко мне. Я до обеда у себя.
Лето началось спокойно. Утром Карим уходил в Белый дом, днем сидел на заседаниях Верховного Совета, вечера проводил с коллегами в ресторане или с «любимой девушкой» в модном клубе на Новом Арбате. Пару раз слетал в составе правительственной делегации в страны дальнего зарубежья – «налаживать партнерские отношения». Его задача заключалась в том, чтобы быстро подготовить речь Борису Николаевичу. Для этого с Каримом всегда летали два спеца из президентской администрации – юрист-международник и филолог.
Четвертого июля, в пятницу, и что самое страшное – вечером, когда он уже сложил в портфель бумаги и предвкушал, как сейчас выйдет из кабинета и отправится на поиски приключений, зазвонил его служебный телефон. Карим замер – «брать или не брать?». Посмотрел на часы. 17–45. Если из аппарата, все равно по мобильному достанут. Пусть уж лучше думают, что Карим – трудоголик. Все уже на дачах шашлыки жарят, а он на посту!
– Слушаю.
– Здравствуйте, Карим. Это Ройтмайер. Помните такого?
– Штефан, добрый вечер, конечно, помню. Вы в России?
– Завтра прилетаю в 2-40 по Москве. Давайте вечером увидимся. Ресторан «Прага» в 7 вас устроит?
На следующий день без десяти семь Карим вошел в ресторан «Прага». Ройтмайер уже сидел за сервированным столиком рядом с эстрадой и курил изрядных размеров сигару. На нем был черный смокинг и бабочка. Карим же пришел в потертых джинсах и серой футболке, на которой было написано по-английски «We shall save planet green».
Подошел официант. Выбрали традиционную русскую «тройку» – пельмени, икра, водка. Добавили пару салатов, минеральную воду и соки. Деловую часть разговора начал Карим.
– Господин Ройтмайер, мы будем обсуждать наши проблемы здесь или в Дагестане?
– Давайте здесь, Карим. Мне сейчас не до экскурсий по горам. Позвольте, я начну с самого начала. Наша семья в этом бизнесе уже 150 лет. Много разных проблем приходилось решать, но таких еще не было. Мои заводы поставляли в СССР шоколад и ингредиенты для его производства двадцать лет.
Это сухое молоко, сливки, какао-бобы, цукаты. Кстати, добавлять в шоколад начинку, всякие ликеры, коньяк, изюм, орехи научили швейцарцев именно вы – русские. Так вот. Последние три года мы не получили от СССР за поставку продукции ни доллара!
– И много набежало?
– Я не понимаю.
– Какова сумма долга?
– Ассоциации производителей – 360 миллионов, лично мне – 75.
– Ни фига себе! А почему же вы продолжали поставки, если выплаты были приостановлены?
– Перебои с оплатой были и раньше. Но рано или поздно деньги мы получали. К тому же у нас были гарантии Советского Правительства. И где теперь эти гарантии? Ни правительства, ни самой страны! Правда, Россия, как правопреемница СССР, взяла на себя его долги. Но у вас сейчас такие проблемы. Когда до нас дойдет очередь, неизвестно. Если вообще когда-нибудь дойдет.