Нахимов - Наталья Георгиевна Петрова

В Лондоне мичманы заказали для казённых нужд морские карты и приборы. Всё было исполнено превосходно, качества отменного; правда, цены на астрономические инструменты тоже оказались астрономическими. Однако деньги у офицеров имелись, и каждый посчитал необходимым купить ещё и лично для себя секстант, карманный хронометр, зрительную трубу и рупор. Многие приобрели двуствольные ружья и пистолеты. Нахимов тоже заказал ружьё, остался им очень доволен, но стрелял из него недолго — по дороге из Кронштадта в родное имение его украли.

Накопительством никто не занимался, и денег на театры, музеи и покупку необходимых инструментов не жалели. Но и сорить деньгами в игорных домах, ресторанах и увеселительных заведениях у офицеров было не принято. «Зачем мичману жалованье? — впоследствии говорил Нахимов молодым офицерам. — Разве только затем, чтобы лучше выкрасить и отделать вверенную ему шлюпку или при удачной шлюпочной гонке дать гребцам по чарке водки». И поучал: «Всё ваше время и все ваши средства должны принадлежать службе».

Отдавая должное уровню английской промышленности и качеству вещей, он, однако, не приходил в восторг от английской практичности, разделяя мнение И. А. Гончарова, побывавшего в Англии на фрегате «Паллада». В Англии, считал писатель, всё подчинено практичности, и сама жизнь в ней течёт, как будто работает одна хорошо отлаженная машина. Что же здесь плохого, спросим мы — и получим ответ писателя: «...не заметно... жизни, то есть её бурного брожения. Торговля видна, а жизни нет; или вы должны заключить, что здесь торговля есть жизнь, как оно и есть в самом деле... Нет ни напрасного крика, ни лишнего движения, а уж о пении, о прыжке, о шалости и между детьми мало слышно. Кажется, всё рассчитано, взвешено и оценено...»71

Вот и Нахимов, уже став адмиралом, нелестно отзывался о прагматизме английских моряков. Во время визита на Мальту великий князь Константин Николаевич спросил адмирала Паркера, счастлив ли он. «О, — ответил англичанин, — я считаю себя счастливым с того дня, когда мы после Наполеоновских войн на шпиле флагманского корабля делили призы и мне достался, на мою долю, полный миллион фунтов стерлингов». — «Что же это за счастье? — заметил Нахимов. — Ежели подумать, сколько пришлось сжечь неприятельских транспортов, сколько погубить людей для того, чтобы одному адмиралу получить плату в миллион фунтов стерлингов! Что же получили подчинённые его?! Помилуйте! Это мыслимо только в разбойничьем государстве, где все помешаны на богатстве и на роскоши. Я полагаю, что это совсем не прельстило бы русского адмирала, например, М. П. Лазарева. Вот было бы лестно идти драться с неприятелем, когда ваши корабли в боевой готовности, когда вы уверены в своих офицерах и командах. Да, это я понимаю! И когда после одержанной славной победы вы можете с гордостью сказать, что исполнили свой долг»72.

В исполнении долга он будет видеть смысл своей жизни, да и сама смерть его в Севастополе есть исполненный до конца долг.

От Канарских островов до Рио-де-Жанейро

Двадцать восьмого ноября вышли, наконец, из Портсмута. Оставив за кормой Францию, Испанию и Португалию, при попутном ветре без происшествий дошли за 12 дней до Канарских островов, где встали на якорь в порту Санта-Крус. Этот быстрый переход вознаградил команду за проволочку первых месяцев экспедиции.

О Тенерифе, самом крупном острове архипелага, Нахимов читал у Ю. Ф. Лисянского:

«На самом рассвете увидели мы остров Тенериф, находившийся от нас на юго-западе в 45 милях. Но поскольку в это время над высотами носился ещё туман, то Пик (вулкан Тейде высотой 3718 метров — высшая точка Испании. — Н. П.) показался нам только в 7 часов утра, и потом до самого полудня эта славная гора почти беспрестанно представлялась нашему взору. Покрытая снегом, её вершина, освещённая солнечными лучами, представляла прекрасное зрелище. Признаюсь, что вид этого огромного исполина привёл меня в восхищение. Хотя прежде я и проходил мимо острова Тенериф, но, по причине пасмурной погоды, мало видел его берега.

Город Санта-Крус по всем правам заслуживает имя столицы Канарских островов. В нём имеет пребывание губернатор островов и производится самая большая торговля. Город состоит из каменных строений, лежит у подошвы горы и с моря представляет прекрасный вид. Он невелик, улицы в нём весьма чисты. На берегу построены три крепости: Сан-Педро, Сан-Рафаель и Сан-Кристобал. Из последней ядром оторвана была рука у славного лорда Нельсона во время его нападения в прошедшую войну. Укрепления весьма исправны и достаточно снабжены медными пушками»73.

За 20 лет, прошедших со времени экспедиции Лисянского, на острове ничего не изменилось: так же процветала торговля, которая привлекала корабли, закупавшие вино, свежие фрукты, овощи, баранов и птицу.

Принимал участие в закупках и Нахимов, а потом вместе с Завалишиным и Бутенёвым отправился в долину Оротава. Здесь неразлучная троица посетила ботанический сад, впервые увидела цветущий чайный куст, а поднявшись на гору, полюбовалась видом Канарских островов. Осмотрели батарею, о которой писал Лисянский, послушали рассказ о ранении Нельсона и убедились, что испанцы очень гордятся этой историей.

На время стоянки на острове пришёлся день рождения императора Александра 1 — 12 (24) декабря. На русских кораблях отслужили молебен и произвели 101 выстрел из пушек. Испанцы-католики, отмечавшие навечерие Рождества Христова, пригласили моряков на торжество. Площадь перед кафедральным собором была заполнена празднично одетым народом, дома украсили фонарями и по местной традиции беспрерывно палили из петард, устраивая фейерверки даже днём. Ужинали офицеры у начальника национальной гвардии, дочери которого — по определению Завалишина, «первые красавицы города» — услаждали слух моряков пением и игрой на арфе.

Нахимов описал дни, проведённые на острове, кратко: «...купили вина для себя и команды и в четвёртый день вступили под паруса».

На пути через Атлантику ветер всё время дул в паруса, штилей не было, так что экватор пересекли без происшествий. Правда, с непривычки перейти второй раз за год из зимы в лето было непросто. «Ах! Как трудно было сначала привыкать к жарким климатам, но теперь благодаря судьбе несколько попривыкли»74, — жаловался Нахимов в письме, адресованном Рейнеке.

Но жарко или холодно, штиль или шторм — офицер стоит вахту. Ежедневно час посвящался обучению команды обращаться с парусами, ещё час — учению при орудиях (на фрегате артиллерийских офицеров не было, и артиллерией занимались флотские офицеры). А ещё в их обязанности входили проверка журналов, которые вели штурманы, определение местоположения корабля, описание берегов, уточнение карт. Во время кругосветного плавания вели метеорологические наблюдения и записывали