Палитра ее жизни - Долли Грей

После тщательных поисков Кристиана обнаружила в кабинете телефонную книгу и, связавшись с бывшей экономкой Майерса, предложила ей вернуться на прежнее место. Пожилая женщина, тяжело пережившая смерть хозяина, с радостью согласилась. Так же поступила и горничная Элис.

Покончив с делами, Кристиана сварила себе кофе и уютно устроилась в маленьком салоне рядом со спальней. Спать не хотелось, поэтому она включила телевизор и, бесцельно нажимая кнопки на пульте, погрузилась в свои мысли.

Первым ее желанием, когда адвокаты огласили волю покойного, было отказаться от этого дома в пользу одной из благотворительных организаций, которым так часто помогал сам Беннет, а для себя снять небольшой коттедж неподалеку. Но после в ее памяти всплыл один из последних разговоров с учителем, в котором он, весело посмеиваясь, признался, что уродливое здание, состоящее из разных по стилю частей, исключительно его выбор. И Беннет рассказал ей историю одного из своих друзей.

Талантливый кулинар, перед которым преклонялись даже французские мэтры, в один прекрасный день решил сменить профессию и податься в архитекторы. Он столь свято верил в свою интуицию, что приступил к делу незамедлительно, невзирая на уговоры знакомых заниматься «своим делом». Не стоит говорить, что столь грандиозная затея обошлась ему в немалую сумму. Бедняга даже вынужден был влезть в долги.

И вот наступил день, когда, собрав друзей и многочисленную прессу, он представил на их суд свое творение. Увы, вкусы кулинарные и архитектурные у публики не совпадали. Оценка была просто убийственной. Газеты наперебой выдумывали самые изощренные прозвища для нового дома, из которых «смерть от бланманже» и «ужас в сахаре» были самыми безобидными.

Бедный создатель нелепого сооружения чуть не наложил на себя руки. Он признался Беннету, что с детства мечтал проектировать дома, но судьба распорядилась иначе: ему удалось снискать признание на поприще, которое он ненавидел. Тогда Майерс, уже будучи художником с мировым именем, купил у него дом и поселился в нем.

Словно по мановению волшебной палочки те же издания, что вчера поливали ядом горе-архитектора, в унисон заговорили о новом стиле в зодчестве, который пришелся по душе знаменитому мастеру. Счастливый кулинар, признанный новатором, вновь вернулся к плите, а Беннет Майерс получил право говорить, что живет в «заветной мечте» своего друга.

Воспоминания немного развеселили Кристиану. Она придвинула к себе старомодный телефон и набрала номер в «Лаверли».

Трубку снял Генри. Услышав голос брата, Кристиана с трудом удержалась от рыданий. Стараясь говорить как можно беспечнее, она поинтересовалась:

— Как дела, братишка?

В ответ на нее обрушилась лавина вопросов.

— Ты где, Кристи? У тебя все в порядке? Мы очень переживаем за тебя! Ничего не случилось?

— У меня все просто великолепно, Генри. Как Дик? Он все еще сердится на меня?

— Ох, Кристи! Ты же не знаешь: Дик женится!

— На ком? Когда?

— На очень милой девушке по имени Гвен. Свадьба состоится на следующей неделе в пятницу.

— Генри, передай Ричарду, что если он не возражает, то я приеду.

На другом конце провода возникло минутное замешательство, а затем юношеский бас Генри сменился мужественным голосом Ричарда:

— Здравствуй, сестренка, как ты могла подумать, что я могу быть против твоего приезда? Мы все с нетерпением ждем тебя.

Ричард говорил с такой теплотой и нежностью, что у Кристианы запершило в горле, и она, наскоро попрощавшись, положила трубку. Теперь, когда никто не мог услышать ее, она дала волю слезам. Как глупо мы поступаем порой, когда не ценим любовь близких нам людей, и как печально осознавать собственную глупость!

Кристиана не могла объяснить, что удерживало ее все эти годы от общения с братьями. Единственная причина, которую она находила, была нелепая детская обида. Она решила, что, пока не поздно, должна научиться исправлять ошибки. И первое, что ей предстояло сделать, — это вернуться домой.

6

Рано утром, когда обитатели фамильной усадьбы Диксонов были еще погружены в крепкий предрассветный сон, рядом с домом возникла фигурка в джинсах, короткой куртке и бейсболке козырьком назад. Она лихо вскарабкалась по стене дома и скрылась в одном из окон. Спрыгнув с подоконника на пол, Кристиана — а это была она — с трудом отдышалась. Приходилось признать, что раньше подобные трюки удавались ей с большей легкостью. Сняв бейсболку, Кристиана села на кровать и тут же подпрыгнула, так как из-под одеяла раздался приглушенный вскрик, а спустя минуту показались два зеленых глаза в обрамлении белокурых волос. Обладательницей этих богатств была девушка, по возрасту ровесница Кристианы.

Секунду они смотрели друг на друга, а потом одновременно спросили: — Ты кто?

Повторное замешательство, а затем звонкий смех незнакомки:

— Я поняла, ты Кристиана, сестра Ричарда и Генри. У тебя точно такие же глаза, как у них. А я Гвен.

Теперь настала очередь Кристианы развеселиться.

— Если ты Гвен, то именно на тебе собирается жениться мой старший брат.

— Совершенно верно. Прости, что я заняла твою спальню, но Ричард уверил меня, что ты не будешь против.

— Пустяки, в этом доме полно свободных комнат. А кроме того, Ричард знает, что делает, ведь его спальня находится рядом. — Кристиана многозначительно улыбнулась, подмигнув будущей невестке.

Гвен неожиданно покраснела и, широко распахнув прекрасные зеленые глаза, произнесла:

— Господи, какая я глупая! Теперь мне понятно, почему каждый вечер у Ричарда болит голова. Он стучится в мою дверь и спрашивает лекарство.

— Надеюсь, ты не попалась на его уловку и не открывала ему.

— Нет, что ты, — поспешила заверить ее Гвен. — Ведь я уже была в постели.

Кристиана вновь рассмеялась.

— Гвен, ты самая замечательная девушка из всех, кого я знаю. Где только Дик нашел тебя?

— В Нью-Йорке. Я жила в Нью-Йорке, а Ричард приезжал к моему отцу. У них какие-то общие дела. Вот и…

— Все ясно, — перебила ее Кристиана. — Я рада, что ты войдешь в нашу семью. У меня были только братья, хоть и лучшие на свете, но все же мужчины, а мне всегда хотелось иметь еще и сестру. Чтобы было с кем обсуждать маленькие женские тайны. И теперь сестра у меня есть.

— А я единственный ребенок в семье. Можешь представить, какой однообразной была моя жизнь.

— Но когда ты станешь женой Дика, скучать тебе не придется.

— Ты не поверишь, но я ужасно боялась встречи с тобой. — И Гвен с облегчением выдохнула.