Однажды все закончилось - Денис Украинский

Выжимая все возможное из мышц своих ног, я понесся к серой стене кирпичного, восьми этажного дома. Злополучный автомат, вместе с запасным рожком выпал из моих рук и остался позади. У меня не возникло ни одной мысли о том, что можно остановиться и открыть огонь по недружелюбно настроенным гражданам. В этот раз группа численностью превышала два десятка.

За спиной раздавались крики преследователей, и это прибавляло сил. Подгоняемый адреналином, обильно поступавшим в кровь, я подбежал к дому и по решетке первого этажа забрался на балкон второго. С тем чтобы перебраться на балкон третьего этажа, где находилось спасительное окно, возникли некоторые проблемы.

Когда-то в школе у меня получилось подтянуться на перекладине четыре раза, и это был личный рекорд, но с тех пор прошло больше десяти лет, и сейчас физическая форма оставляла желать лучшего. После очередной неудачной попытки я повис, держась за основание балкона, чтобы передохнуть несколько секунд, а потом повторить попытку.

Где-то внизу раздалось злобное рычание и мне показалось, что в следующее мгновение зубы одного из людоедов непременно вонзятся в мою пятку. Уже почти почувствовал острую боль, и это предало сил. Все тело в едином импульсе, рванулось вверх и левой рукой все же удалось зацепиться за верхнюю часть ограждения. Забравшись на спасительный балкон, я посмотрел вниз.

Внизу словно стая собак, загнавших на дерево кота, собрались людоеды. Один из них захотел повторить проделанный мною трюк и начал забираться по оконной решетке на балкон второго этажа. Чтобы пресечь подобные попытки в корне, сняв с плеча автомат Михаила, я передернул затвор, подав патрон в патронник, проверил, стоит ли переключатель на режиме одиночных выстрелов, и пальнул в новоявленного альпиниста.

Пуля попала ему в ключицу и вышла через спину. С диким криком боли людоед упал на асфальт. После звука выстрела людоеды нервно задергались, съежились от страха, а некоторые из них отбежали на несколько десятков метров. Повторять попытку подстреленного товарища никто не стал. Подобрав раненного, людоеды поспешили убраться подальше.

Чтобы исключить неприятных сюрпризов, держа автомат наготове, через открытое окно я заглянул в комнату. В комнате на противоположной стороне в дверях стоял молодой парень, спортивного телосложения с бейсбольной битой в руках. Так как в России бейсбол и до эпидемии, не пользуется особой популярностью, совершенно справедливо, я предположил, что бита, нужна ему не для того, чтобы со мной играть. Из-за спины парня выглядывала симпатичная светловолосая девушка.

— Спокойно ребята, я не кусаюсь — поспешил я успокоить встревоженных хозяев.

— Мы тоже — сказал здоровяк и тут же поспешил добавить — не кусаемся.

— Вы не против, если я войду?

— Ты здоров? — спросила девушка.

— Абсолютно! — ответил я.

— Тогда мы не против — сказал парень и опуская биту на пол добавил. — Только не целься в нас этой штукой.

Я собрался забраться в комнату, через окно, но странное чувство, как будто кто-то смотрит мне в спину, заставило меня обернуться и посмотреть на аптеку, напротив, рядом с которой Хмурый делал остановку. Из-за стеклянной двери аптеки на меня смотрела Алена. Временное облегчение, появившееся внутри, после удачного отказа поучаствовать в пиршестве каннибалов, сменилось тяжелым чувством тревоги.

Что есть силы, махнув рукой, вложив в этот жест свое пожелание того, чтобы Алена скрылась с глаз долой, я понадеялся на то, что она все поймет и спрячется так, чтобы ее не увидели и не учуяли, но было поздно. Людоеды, которые отстали от основной группы из-за того, что несли раненного товарища, тоже увидели Алену и с ликующими криками, бросив на асфальт подстреленного бедолагу, кинулись к аптеке. Алена скрылась из виду. Еще оставалась надежда, что внутри найдется помещение, в котором можно запереться, но в то, что ей удастся спастись, я не верил.

Увидев возросшую активность кинувшихся к аптеке людоедов, ушедшие вперед начали возвращаться обратно. Большинство из них были одеты в строительную спецодежду. Зеленые и черные с оранжевыми вставками, куртки монтажников, ботинки, а у двоих на голове красовались каски.

Я несколько раз выстрелил в толпу, собирающуюся возле аптеки, случайно попал одному людоеду в бедро, но это не испугало их, они не особо обратили внимания на упавшего и взвывшего от боли товарища. Добыча находилась так близко, что их ничего больше не интересовало.

Не думая, что делаю, перебравшись через ограждение балкона, я спрыгнул вниз. На мое счастье приземлиться удалось, ничего себе не сломав. В голове не осталось не единой мысли. Один глаз ловил то, что происходило возле аптеки, а второй зафиксировался на оброненном рожке с патронами.

В это время, ворвавшись в аптеку, людоеды, всего через пять секунд выволокли Алену на улицу. Она извивалась, пытаясь вырваться из тянущих ее рук, кричала, чтобы они оставили ее в покое, но это не давало никакого результата. Переключив автомат на короткие очереди, я нажал на спуск, целясь левее Алены. Один людоед без движения повалился на землю, еще двое упав на колени, начали на корточках ползать по асфальту, скуля от боли.

Тут же в мою сторону кинулись пятеро самых резвых и бесстрашных членов группы. Когда между нами оставалось пятнадцать шагов, я нажал на курок и не отпускал его, пока вместо выстрелов не прозвучал щелчок. Все пятеро упали и остались лежать на проезжей части. Двое успели подбежать почти вплотную. Пришлось сделать несколько шагов назад и поблагодарить судьбу, за то, что хватило патронов.

Подняв полный рожок, я отстегнул пустой и перезарядил автомат. В это время возле аптеки разворачивался необычный сценарий. Несколько людоедов попытались наброситься на Алену, но самый агрессивный из всей группы отогнал от нее всех желающих перекусить и начал сосредоточенно обнюхивать свою жертву. Стая остановилась в нерешительности. Кто-то смотрел в мою сторону, не делая при этом попыток приблизиться. Кто-то продолжал настаивать на том, чтобы начать обед но, нарываясь на предупредительное рычание, обнюхивающего Алену людоеда, отскакивал в сторону.

Я замер на месте. Если начать палить по ним, то можно задеть Алену. Есть ее они пока не станут, а подходить слишком близко опасно. Закончив обнюхивать жертву, людоед поднял ее как пушинку и, перекинув через плечо, быстро пошел по направлению к строившемуся неподалеку зданию жилого комплекса. Его сотоварищи, бросая недобрые взгляды в мою сторону, двинулись следом. Подбирать приглушенно скуливших раненных никто не стал.

Людоеды скрылись за забором, ограждающим строительную площадку, а я, стоя посреди пустой проезжей части, в нерешительности огляделся по сторонам. Времени на раздумье и планирование не было. Неизвестно какие планы они вынашивали в отношении Алены. Ждать помощи не приходилось. С грустью, глядя на знак говорящий о том, что до Москвы тысяча пятьсот километров, указывающий в сторону выезда из этого ада, я пошел по направлению к стройке.

Можно было отправиться вслед за укатившей без нас маршруткой, надеясь выбраться из города не пожеванным и здоровым, но я чувствовал свою ответственность за судьбу Алены. Не знаю почему. Не уверен, что стал бы предпринимать подобные действия в отношении Маши, если бы она осталась с нами и оказалась на месте моей одноклассницы. Просто посчитал бы, что для жены все закончилось, и отправился своей дорогой. Возможно, все это нашептывала мне обида на мою супругу, за неверие в мою способность ее защитить, за то, что бросила и укатила неизвестно с кем. Шепот этой обиды был таким четким и злобным, что я всем своим существом решил, что сделал бы именно так.

Ужасаясь расхождения своих мыслей с теми идеалами, о которых с самого детства говорили мне «правильные» книги и фильмы, я подкрался к забору и посмотрел на стройплощадку, через промежуток между огораживающими ее досками. Там, людоед, заявивший свои безраздельные права на Алену, затолкал девушку в единственный незакрытый дверной проем, строящегося здания, и начал отгонять всех остальных от входа.

Окна первых двух этажей комплекса закрывали сваренные из арматуры решетки. Эти меры применялись для того, чтобы в поздние часы и выходные внутрь не проникали лица имеющее намерение похитить принадлежавшую строительной компании собственность. Входы в здание так же закрывали решетки, место которых, впоследствии, должны были занять двери. Везде висели замки, и только один вход по какой-то причине оказался незапертым.

Оставив не дающие результата попытки проникнуть внутрь, людоеды вняли рычанию и тумакам своего агрессивно настойчивого собрата. Выражая свое недовольство всевозможными гортанными звуками, они разошлись по вагончикам, предназначенным для бытовых нужд строителей. Но разошлись не все. Двое самых недовольных отошли на десяток шагов и сели на землю, внимательно переводя взгляды с входа, на охраняющего его людоеда.