Время ушельцев - Сергей А. Филимонов

могил не осталось, в 1962-м окончил юрфак МГУ и с тех пор и по настоящее время работает адвокатом. Его домашний адрес и телефон Андрей узнал всего через несколько минут.

К телефону, впрочем, никто не подходил.

Поездка на квартиру тоже не дала никаких результатов. Там просто никого не было дома. Зато по возвращении в РОВД Андрея ожидал сюрприз: оказывается, его начальник успел уже созвониться с управлением КГБ, и на следующий день в 12.00 Андрея ожидал там для беседы некий подполковник Коптев.

Честно сказать, Андрей не очень-то четко представлял, о чем он с ним будет беседовать. Но не ехать было нельзя.

31 декабря 1991 года (вторник), 11:45.

Трясясь в троллейбусе, медленно ползущем к центру города, Андрей читал дневник Алисы, с которым последние дни уже и не расставался.

Из дневника Алисы Семеновой

V

…страшный лязг скрестившихся клинков, крик боли и богохульное ругательство перекрыли неистовый топот копыт. Белый конь и вцепившийся в его гриву маленький всадник выскочили на берег и молнией пролетели мимо меня.

Тилис отскочил назад. Вода бурлила вокруг его сапог, руки бессильно свисали, и от клинка, погрузившегося в реку почти до половины, поднимался пар, как будто он был раскален.

А на противоположном берегу медленно оседал на землю Проклятый Король.

Славомир, спешившись, подхватил Тилиса на руки и буквально выволок его из воды.

Глаза Тилиса были закрыты, из-под пробитого шлема вытекала струйка крови, но правая рука все еще крепко сжимала рукоять меча.

Тилис пришел в себя только к вечеру.

— Алиса, ты? — внезапно спросил он, открыв глаза и приподняв перевязанную голову. И, вновь откинувшись на подушку, сообщил почти радостно:

— И дурак же был этот Денна!

Да, Денна был убит, и кольцо его царства было уничтожено в Карнен-Гуле. Какому же государству Верланда оно соответствовало? Греция? Италия? Где-то в Средиземноморье.

(Между строк другими чернилами) Обломись — Югославия.

А Тилис-то живехонек!!! И Поход Четверых на Восток все-таки начался!!! Ур-ра!!!

31 декабря 1991 года (вторник), 12:15.

— Значит, уходят? — задумчиво произнес подполковник Коптев. — А причины?

— Мы-де готовим для них конец света, — невесело усмехнулся Андрей.

— «Мы не хотим быть безмозглыми винтиками научного эксперимента — и это рождает Великий Отказ», — с выражением процитировал Коптев. — «Мы хотим гармонии с природой, а не изнасилования ее ради удовлетворения противоестественных потребностей. Современная цивилизация именно и заключается в извращении потребностей, именно им порождено и социальное, и экономическое неравенство. Общество, в котором мы живем, заражает своими болезнями с молоком матери, извращает своими уродствами с колыбели. Непрестанная разрушительная работа идет в семье, в школе, и, когда человек болен уже неизлечимо, он сложился для общества». Так, что ли, лейтенант?

— Откуда это? — пробормотал потрясенный Андрей, моментально вспомнив свой вчерашний разговор с Гэндальфом.

— Это? Из «Манифеста Мефодия»[3].

— Тоффеля?!

— Ах, вы уже и его знаете? Да, это он написал.

— Как? Когда?

— В восьмидесятом году. В Риге. Кстати, цитаты оттуда два года назад взяли на вооружение тамошние народофронтовцы. А летом девяностого он на их митинге выступал. Так они его аплодисментами встречали. А он возьми и скажи: «Я считаю, что расчленение СССР создаст больше проблем, чем решит. Мало нам всем одного Карабаха? Так и нечего раскалывать страну, пока не научимся решать межнациональные проблемы. А их еще никто не научился решать. Да вы сами посудите — кому это нужно? Оглянитесь вокруг себя, посмотрите — кто больше всех шумит в вашем городе? Всевозможные вторые в Риме, которым не терпится стать первыми в суверенной деревне, и их подпевалы, которым хочется почесать кулаки и не хочется получить за это пятнадцать суток». Тут поднялся всеобщий возмущенный крик, толпа ринулась к тому балкону, с которого выступали, и вдруг на всей площади гаснет свет. И больше Тоффеля в Риге никто и никогда не видел. Правда, через три дня к нам на него пришла ориентировка: в Латвии он объявлен в розыске.

— Как в розыске? — пробормотал уже совершенно одуревший Андрей. — И даже не задержан?

— А основания? — грустно усмехнулся Коптев. — Понимаете ли, лейтенант, тут возникает серьезная проблема: либо Латвия является суверенным государством, либо не является. В первом случае Тоффель — не латвийский подданный и латвийскому суду не подсуден, а во втором — он вообще преступления не совершал, он агитировал не за расчленение СССР, а против. Уж кто-кто, а Тоффель это прекрасно понимает.

— Минуточку! — воскликнул Андрей. — Так что же получается: «Иггдрасиль» — это организация ушельцев?

— Как вы сказали?

— Ушельцев. Они так себя называют.

— Вот как… — задумчиво протянул Коптев. — Организация ушельцев во главе с Тоффелем? Это серьезно. Но это пока бездоказательно. Если мы заявимся в прокуратуру с такой версией и подкрепим ее такими аргументами — нам в лучшем случае только откажут в возбуждении уголовного дела. А в худшем — направят обоих на психэкспертизу. А вот если вам удастся добыть хоть какие-то доказательства, то можно спокойно объединять два дела в одно. Ясно?

— Ясно. Разрешите идти?

— Идите. Желаю удачи!

Из дневника Алисы Семеновой

VI

Мне почему-то кажется, что эту запись я должна сделать не после похода в Мидгард, как делала это всегда, а прямо сейчас.

Дело в том, что сегодня, 26 декабря, примерно два часа назад неожиданно позвонил Фаланд. Как только я сказала ему, что мои родители уехали в дом отдыха, он невесело усмехнулся:

— Посреди зимы? Это было бы смешно, когда бы не было так удачно. Ты нам сейчас очень нужна. Можешь быть через полчаса в Пушкинском сквере?

— Конечно. А что случилось?

— Не телефонный разговор. Приезжай, жду — отрезал он и повесил трубку, едва я успела пробормотать что-то насчет «сейчас приеду».

Он действительно ждал меня там, расслабленно откинувшись на спинку гранитной скамьи.

— Прежде всего можешь меня поздравить, — сказал Фаланд, едва я успела поздороваться с ним. — Ланх умер. С самого начала войны о нем не было ни слуху ни духу. В конце концов было решено войти в его башню. Бассос — он Мастер Путей, хотя ты его, наверное, не знаешь — открыл туда канал, и другой Мастер — Соронвэ — туда просочился. А Ланх сидит за столом мертвый, и трубка с трын-травой в пальцах зажата. Что самое забавное, труп не разложился, а высох. Скорее всего, он в последнее время и не ел ничего, только наркоманил. Да, так с чем поздравить-то: главой Совета Братства вместо него избран я. Предлагали Мерлину, но он отказался. Причины объяснять не стал, сказал, скоро сами все узнаете. Так что выбрали меня. И, скорее всего,