Газета День Литературы # 112 (2005 12) - Газета День Литературы

Капитан Р., также как и Хюго Гротиус, не был евреем по рождению — они приняли неоталмудическую парадигму сознательно, по выбору, также как Яков Брафман, еврей по рождению, сознательно выбрал христианскую православную идею. Я не знаю биографии Курганова, ведет ли он род из христианской или иудейской семьи, да это и не важно — как и русский Иван Карамазов в его описании, он сознательно стал неоталмудистом. Равным образом известное высказывание Мадлен Олбрайт, сказавшей, что "гибель пятисот тысяч иракских детей вполне оправдана", указывает не сколько на ее иудейское происхождение, столько на дух неоталмудизма, на котором зиждется Заокеанская Империя.

Итак, не из-за слезинки ребенка, не из-за неприемлемости жертвы был отвергнут Христос талмудистами, но потому, что он пожертвовал собой не во имя евреев, а во имя Нового Израиля, в котором равны евреи и гои. А это прямо выступает вразрез с талмудической этикой, которая запрещает хозяину-иудею освобождать раба из рабства (Брахот 476, Гитин 38а).

Сама же концепция жертвы стала основной в современном неоталмудизме, куда больше, чем в его древнем предшественнике. Только вместо универсальной всечеловеческой жертвы Христа центральной стала уникальная жертва всесожжения (холокост, по-гречески) евреев, приведшая к воскресению — созданию еврейского государства Йызраиль. (Это написание рекомендовано еврейскими создателями Иерусалимской Библии, пардон, Танаха, как они его называют, да оно и удобно тем, что позволяет отличить его от Израиля, суть Церкви Христовой.)

Появление книги Курганова провозвещает то, что многие чувствуют. Если во времена Достоевского шел спор между Иваном и Алешей, между православием и неоталмудизмом, в наши дни этот спор, по крайней мере, временно, завершился победой кургановского тоталитаризма мудрецов. Так, Курганов — сторонник Ивана читает лекции в Хельсинском университете о преимуществе талмудической морали над христианской, но сторонники Алеши, верящие в превосходство Христа, могут надеяться как максимум на должность уборщицы. Да и этого много — стоит сказать, что христианство выше талмудизма, как тебя осудят за разжигание ненависти.

Отрицание спасительной жертвы Христа неподсудно. Можно свободно отрицать Его непорочное зачатие, смеяться над Распятием, отрицать Воскресение — и перед тобой откроются университеты, газеты, картинные галереи и хорошее общество. Но вырази сомнение в жертве евреев — и ты пойдешь, звеня кандалами, в Сибирь. Это не преувеличение: Так, за последний месяц сразу четыре ученых, выступавших против режима мудрецов, оказались за решеткой. На прошлой неделе в Вене был схвачен заехавший туда на 24 часа британский историк Дэвид Ирвинг, ему грозит 20 лет тюрьмы за то, что он выразил сомнение в уникальности искупительной жертвы Израиля. Австрийские власти отказались освободить его под залог. Другой отчаянный еретик, который и вовсе не верит в жертву всесожжения евреев — Эрнст Зундель, был депортирован из Соединенных Штатов, просидел два года в тюрьме строгого режима в Канаде и был депортирован в Германию, где он сидит и, видимо, еще долго просидит. Третий, Гермар Рудольф, немецкий химик из института Планка, доказывал, что наука исключает некоторые подробности рассказа о еврейской жертве. Он был приговорен к полутора годам тюрьмы, бежал в Америку и был возвращен отбывать свой срок в Германию. Тем временем еврейское государство приняло закон, распространяющий его юрисдикцию на весь мир: все жители планеты, от зулусов до чукчей, сейчас подсудны израильскому суду, если они совершат преступление против еврея. Такие законы были нормой в полуколонизованном Китае — китаец, за преступление против европейца, представал перед судом европейского сеттльмента. Этот закон провозглашает верховный суверенитет новой версии Сионских мудрецов. Протоколы, которые превозносит Курганов, стали fait accompli. Иван победил Алешу.

Олег Павлов ОГРЫЗКИ

"ВОСТРЕБОВАННЫЙ МОРАЛИЗАТОР" — редакционная статья, опубликованная газетой "Литературная Россия", в которой подводятся итоги жизни и творчества Олега Павлова, то бишь мои. Донос, написаный в форме некролога. Редакционная — выражающая мнение редакции, за подписью её главного редактора. Повод: "У Олега Павлова в издательстве "Время" выходит пятитомное собрание сочинений. В современной практике это уникальный случай, чтоб в 35 лет не фантаст и не детективщик, а кондовый реалист и морализатор смог выпустить солидный многотомник. Уникальный случай! На продажу не пишет? Остался самим собой? Однако, не в этом, оказывается, должно быть достоинство художника. Совесть — это элементы "неинтересности", "секрет" которой раскрывается устами некой толпы литературных авторитетов: от Льва Данилкина до Валентина Курбатова. Подбор критических цитат соответствует задаче. Делается это достаточно неряшливо: сказанное, к примеру, критиком Наумом Лейдерманом, вкладывается в уста его сына, критика Марка Липовецкого. От перемены мест слагаемых сумма, как известно, не меняется, но ведь и важен не процесс, так сказать, а результат. В одном месте читателям сообщается: "Сам Павлов первый раз опубликовался в 15 лет: тётя напечатала в "Литературной газете". В другом: "Павлов утвердился в новой русской литературе во многом на волне "чёрного бытописательства" нравов нашей армии". Дважды два четыре. Кто не поймёт — тот дурак. Секрет разгадан: пролез в литературу при помощи своей тёти, расчётливо очернил нашу армию, смог выпустить солидный многотомник. Многотомника вроде бы ещё и в наличие нет, есть только планы по изданию авторской прозы, и старается выпустить эти книги, конечно же, не сам Павлов, а издательство "Время", но Бог шельму метит! Не иначе как для собственной солидности информация "Литературной России" о писателе снабжена ещё и такими "интимными", то есть совершенно неприличными подробностями: "Его мать — генеральская дочка, журналистка по профессии, одно время работала на Магаданском телевидении; рано развелась." Только не было у Олега Павлова родной тёти, работавшей в "Литературной газете"... Тётя такая не родилась — родился очередной донос. К сожалению, практика доносов продолжается... Клевета — главный инструмент борьбы с честностью, а пропагандистские меры по изъятию из времени — с талантом. Цитата: "Так рассуждать и писать, как Павлов, в двадцать первом столетии уже нельзя. Время диктует другой стиль, который писатель, похоже, пока уловить не сумел". И случай Павлова — действительно уникальный, потому что ни один другой автор в современной русской литературе почему-то не стяжал за столь короткий срок такое количество "отрицательных критических отзывов", в которых ставилась под сомнение его честность и само право на творческую жизнь (см. "Самородок, или один день Олега Олеговича", "Изгой мейстрима", "Баланда о солдате", "Высшая мера наказания" и т.д.)

Но маму-то хоть не трожьте!

Михаил Попов “ВИШНЁВЫЕ САДЫ ВООБРАЖЕНЬЯ”

***

Вот и вышел из меня поэт,

а куда уковылял — загадка.

Вместе провели мы столько лет,

номер шесть была у нас палатка.

Кучечка метафор и пучок

негодящих рифм забыл калека.

И куда поперся дурачок,

и зачем обидел человека!

Я ль ему винца не наливал,

я ли не водил его к девицам!

И о том, что гений, напевал,

отпускал и в бездну подкормиться.

Жить один я буду, поживать,

он как пар рассеется во мраке,

больно будет это сознавать

старому бумажному мараке.

Вот живу, пишу про жизнь с людьми,

но порою так тоска пронзает!

Что я буду делать, черт возьми,

если выйдет из меня прозаик?

Белые стихи

Под весом собственного веса,

почти друг друга не касаясь,

не понимая ни бельмеса,

летят снежинки всем на зависть.

Вся зависть сразу побелела.

Бледнея, мы глядим из окон.

Бело, бело во все пределы.

Береза вяло пудрит локон.

Наш снегопад изящней жеста,

и тише тиши, мягче мысли.

Как будто весь запас блаженства

с небес на землю перечислен.

Белеет даже даль былого,