Кто предал СССР? - Егор Лигачев

Дело в том, что Яковлев, который с 1967 по 1972 год возглавлял Агитпроп ЦК КПСС (был и.о. заведующего отделом), хорошо знал идеологические кадры. Причем, не просто знал деловые качества работников, а вдобавок хорошо разобрался в этих людях. Кроме того, с некоторыми у него существовали давние дружеские отношения.

Впрочем, по моему глубокому убеждению, дружеские отношения не только не предосудительны, а, наоборот, являются большим подспорьем в политике. Мог ли я в те месяцы предположить, что на самом-то деле Александр Николаевич формирует свою «радикальную команду» средств массовой информации, которой будет отведена совершенно особаяроль в грядущих событиях?..

Правда, во имя справедливости должен поведать и о своей ошибке, связанной с назначением редактора одного из самых праворадикальных, самых, если можно так сказать, скандальных изданий — журнала «Огонек».

Впрочем, и в данном случае инициативу проявил отдел пропаганды, предложивший кандидатуру Коротича. А когда я попросил познакомить с его творчеством, мне сказали:

— Недавно в «Роман-газете» опубликована книга «Лицо ненависти». В ней Коротич изложил свое политическое кредо.

Я внимательно прочитал «Лицо ненависти» и, конечно, сделал вывод о том, что автор стоит на прочных идейных позициях. Правда, местами мне показалось, что писатель несколько перебирает: уж слишком экстремистски он разделался с Америкой! Но такой перебор, по моему мнению, был делом поправимым, и я решил встретиться с Виталием Алексеевичем.

Когда высказал ему свои в целом положительные впечатления о книге «Лицо ненависти», Коротич был очень доволен. Обещал, если будет назначен редактором «Огонька», служить партии верой и правдой. Заверения были очень горячими, да ведь и книга какая! А надежнее всего о писателе, казалось бы, можно судить именно по его произведениям. Зачастую жизнь показывала обратное: сегодня в книгах одно, а завтра — другое, прямо противоположное.

В общем, я поддержал предложение отдела пропаганды, Яковлева, и вместе с ним подготовили решение об утверждении Коротича главным редактором «Огонька». Его перевели из Киева в Москву, и он, как говорится, не охнув, получил прекрасную квартиру в одном из лучших домов.

А потом началось…

Всем памятны агрессивные, сеявшие раздор среди интеллигенции публикации «Огонька», не раз подвергавшиеся критике, в том числе и на совещаниях редакторов, которые проводил Горбачев. Несколько раз я встречался с Коротичем, а порой он и сам напрашивался на прием. При этом неизменно каялся, утверждал, что его подвели сотрудники, клялся, что исправится и что ничего подобного не повторится. Но потом я читал в «Огоньке» экстремистские, антисоциалистические публикации, накалявшие общественную атмосферу, оскорблявшие армию, нацеленные против партии.

Коротич приходил снова. Снова каялся, снова клялся. И снова грешил.

Таким уж оказался этот человек, написавший резко антиамериканскую повесть «Лицо ненависти». Замечу, кстати, это американцы ему простили. Вскоре он перебрался в США, оставив свой редакторский кабинет другому. И еще одно «кстати»: в ту пору, когда антисоциалистическая пресса подвергла меня яростным нападкам, «Огонек» был в первых рядах нападавших. Но это вовсе не мешало Виталию Алексеевичу до 1990 года включительно присылать мне трогательные поздравительные новогодние открытки, в которых он… благодарил «за науку». Вот такой это человек с двойным дном.

В общем, Коротича я готов, как говорится, записать себе в вину, во всяком случае, отчасти. Но что касается остальных радикальных редакторов, то всех их «пробивал» Александр Николаевич.

Правда, начал он со «спокойного» варианта. Если не ошибаюсь, самая первая редакторская замена при Яковлеве касалась главного партийного журнала «Коммунист». Его возглавлял Р.И. Косолапов, которого освободили от работы и отправили преподавать в Московский университет. Меня не покидало ощущение, что речь шла о каких-то личных счетах, хотя и не только о них. Ричард Иванович был одним из немногих, за кем, как говорится, присматривали и после ухода из журнала. «Присмотр» заключался в том, чтобы не позволить этому способному человеку вновь продвинуться по служебной и общественной лестнице.

Помню, мне однажды позвонил в этой связи ректор МГУ академик Логунов и сказал:

— Егор Кузьмич, на меня жмут, чтобы я не назначал Косолапова деканом факультета…

Взвесив мнения о Косолапове, которые приходилось слышать, я посоветовал:

— А вы его держите исполняющим обязанности. Главное — пусть в этой должности работает.

Спустя ровно пять лет на втором этапе Учредительного съезда Компартии РСФСР снова возник вопрос о Косолапове. К тому времени Ричард Иванович вновь появился на общественной арене, его статьи и публичные выступления показывали, что он занимает прочные партийные позиции, борется за истинное обновление социализма. И кто-то предложил включить Косолапова в состав ЦК Российской компартии.

Но на трибуну немедленно взбежал первый заместитель главного редактора «Коммуниста» Лацис (впоследствии один из видных политических оборотней, ярый антисоветчик) и принялся клясть Косолапова за якобы былую связь с Черненко. Не знаю, была ли она на самом деле, но даже если и была, то почему ее надо ставить в упрек? И почему только Косолапову? Нет, безусловно, в отношении к Косолапову проявилось не только нечто мировоззренческое, но, думаю, и что-то личное.

Вместо Косолапова в «Коммунист» пришел Фролов, работавший вместе с Яковлевым в аппарате ЦК. А затем именно Фролов, уже в звании члена-корреспондента, был утвержден помощником Генерального секретаря ЦК КПСС, потом стал академиком. Рассказываю об этом к тому, что примерно с 1987 года почувствовал: Горбачева все больше и больше начинают окружать людьми, которые в личном плане замыкаются на Яковлева.

Кроме того, легко просматривалась и такая тенденция: от Генерального секретаря постепенно отдалялись люди, хорошо знающие практическую жизнь страны, а их заменяли ученые с академическим мышлением.

Безусловно, лидеру необходимы помощники и советники с академическим мышлением, более того, они незаменимы. Однако как в искусстве, так и в политике все дело в пропорциях. Горбачева явно привлекал ореол «просвещенного монарха». В конечном же итоге наметившийся академический крен привел к чрезмерному увлечению сугубо политическими проблемами в ущерб практической работе по руководству страной. Правда, числа заседаний и совещаний, проводимых «командой Горбачева», не счесть, но каждодневная работа со стороны Генсека по контролю за исполнением принятых решений была ослаблена донельзя.

Однако этот недостаток, присущий многим политическим лидерам, легко компенсируется с помощью соответствующего подбора помощников, советников и соратников. В идеале команда Горбачева должна была бы сочетать реалистов-практиков с людьми научного мышления. Но, увы, не суждено было создать такой коллектив. А такие люди были. Но Горбачев избрал другой путь.

Но прежде чем рассказать, как это было сделано, следует обратить внимание читателей на борьбу вокруг средств массовой информации.

Горбачев с Яковлевым, как говорится, полностью взяли прессу на себя. Горбачев регулярно проводил встречи с главными редакторами, звонил некоторым из них. В тот период Михаил Сергеевич вплотную занимался идеологической деятельностью партии.

Правда, все более и более начинали вырисовываться некоторые особенности встреч Генерального секретаря с руководителями СМИ. Во-первых, несмотря на присутствие почти всех членов Политбюро, говорил на этих встречах только Горбачев, остальные пребывали в странной роли статистов. А во-вторых, такие встречи явственно стали вырождаться в многочасовую говорильню. Михаил Сергеевич критиковал, наставлял и убеждал редакторов способствовать сплочению общества. Однако к его призывам не прислушивались: экстремистская пресса продолжала свою разрушительную работу, наращивая крен в сторону негативных публикаций, круша все и вся в отечественной истории.

Помнится, несколько раз я говорил с Михаилом Сергеевичем о малой пользе таких встреч. Он сердился, давал указания идеологическому отделу лучше «работать» со средствами массовой информации. Потом и эти указания сошли на нет. Мне сдается, вначале Горбачев недооценивал последствий разрушительной работы для всего общества некоторых изданий, телевидения, радио. Уже в то время отчетливо выявилась вполне определенная роль СМИ в дестабилизации положения в Прибалтике. В Литве, Латвии и Эстонии народ-нофронтовская печать стала тараном, с помощью которого расшатывали устои социализма и союзного государства. Об этом предупреждали, об этом писала газета «Правда» еще в ту пору, когда ее возглавлял В. Г. Афанасьев, один из немногих редакторов центральных газет, который был вне сферы влияния А. Н. Яковлева. Потому-то и делалось все, причем небезуспешно, чтобы убрать Афанасьева.