Неизвестный Юлиан Семёнов. Возвращение к Штирлицу - Юлиан Семенов

Действие первое

Картина первая

Сцена должна быть разделена на три части: пусть это деление сцены каждый постановщик решает по-своему. Смысл этого деления заключается в следующем: правая часть сцены принадлежит Блюхеру и всем остальным эпизодам, связанным с ним. Левая сторона – это сцены у белых: в ресторане «Версаль», в контрразведке, на охотничьей заимке. А центр сцены – рельсы, уходящие в Москву, символизируют значение Дальнего Востока в 1921 году. Здесь, в центре, на фоне рельсов, будут разыгрываться массовые сцены. Но – повторяю – все это может быть решено каждым постановщиком по-своему. Сейчас в центре сцены, взяв под козырек, стоит БЛЮХЕР, глядя в зрительный зал. Он провожает глазами войска, которые проходят перед ним под звуки духового оркестра. Рядом с ним стоит ИСАЕВ, один из помощников Дзержинского.

БЛЮХЕР. Позорище. Один полк гоняют – я ж вижу. В третьей роте маленький солдатик каждый раз на тумбу налетает.

ИСАЕВ. Зато громко приветствуют нового главкома и министра Дальневосточной республики Блюхера.

БЛЮХЕР. У меня в горле эти приветствия стоят. Терпеть не могу показного молодечества. А вон еще мой заместитель принес текст, с которым я должен обратиться к бойцам. Полюбуйся. Сплошное ура, вперед и да здравствует! Все могу понять, но как можно врать людям в глаза – никак уразуметь не могу… И песни-то своей нет, слышишь – царские марши шпарят.

Оркестр смолк. Слышны отрывистые крики команд.

БЛЮХЕР делает шаг к рампе. Слышен рев приветствий: «Слава Блюхеру! Ура!»

Партия говорит: революция – это правда! Только тот народ, который знает всю, пусть даже самую горькую правду – непобедим! Во Владивостоке произошел контрреволюционный переворот! Там организовано белое правительство братьев Меркуловых под защитой японо-американских штыков! Белые оснащены до зубов! Наш двадцать первый год будет решающим годом: победит революция на всей территории России или погибнет.

Рев голосов: «Победит!»

Криком победу не завоюешь! От каждого бойца, от каждого командира я потребую максимальной самоотдачи, полного подчинения нашему делу. Меньше пустой болтовни, больше учебы! Меньше криков о победе – и – да здравствует работа во имя победы!

Гремит оркестр. БЛЮХЕР и ИСАЕВ идут через сцену в кабинет Блюхера. Входит АДЪЮТАНТ.

АДЪЮТАНТ. Гражданин Блюхер, к вам – начальник разведки штаба Потапов.

БЛЮХЕР. Да.

АДЪЮТАНТ уходит. Появляется начальник разведотдела штаба ПОТАПОВ.

ПОТАПОВ. Гражданин военный министр, вот мой рапорт.

БЛЮХЕР. Сначала введите меня в курс последних дел.

ПОТАПОВ. Я прошу принять рапорт.

БЛЮХЕР. Пожалуйста.

ПОТАПОВ. Прошу уволить меня из рядов армии, потому что таковой в Дальневосточной республике в настоящее время нет!

БЛЮХЕР. Еще что?

ПОТАПОВ. Это все.

БЛЮХЕР. Не знал, что начальник разведотдела штаба армии – трус.

ПОТАПОВ. У меня три солдатских Георгия, Красное Знамя и золотое оружие от Фрунзе.

БЛЮХЕР. Тем более.

ПОТАПОВ. Я не считаю возможным пререкания с министром.

БЛЮХЕР. И правильно поступаете. Мне совестно за вас.

ПОТАПОВ. А мне совестно за тех, кто вас назначил Главкомом несуществующей армии!

БЛЮХЕР. Сюда меня направил Ленин…

ПОТАПОВ. Я не трус! Но армии действительно нет! Снарядов нет! Лошадей нет! Кадровых военных нет! Если белые ударят вместе с японцами – мы покатимся до Москвы!

БЛЮХЕР. Только давайте без истерики! Ладно? Начнем с последнего. Вы говорите, что в штабах нет кадровых военных. Я в Москве выяснил, что здесь живут несколько генералов бывшего Генштаба. Отчего они не вызваны?

ПОТАПОВ. Их считают гнидами и недобитками.

БЛЮХЕР. Недобитков пригласите ко мне. День и час согласуем особо.

ПОТАПОВ. Я выполню ваше приказание, но прошу принять мою отставку.

БЛЮХЕР. Вы знаете, кто первым бежит с корабля?

ПОТАПОВ. Крысы. Но вы опустили определение – с какого корабля?

БЛЮХЕР. С тонущего.

ПОТАПОВ. Наконец я услышал первое слово правды о нашем сегодняшнем положении!

БЛЮХЕР (срывается с места, подбегает к большой, во всю стену, карте). Да! Да! Во Владивостоке громадные соединения белых, японцев, казаков, американцев! В Маньчжурии белые банды, в Монголии – белые. Атаман Семенов собирается сюда из Токио, Врангель – из Парижа! Да – тонущий корабль, тонущий! Но есть две категории людей: одни – забиваются в щели или бегут прочь, а другие дерутся до последнего! Я отношу себя к последним! Давайте ваш рапорт! Я выпишу вам лежачую плацкарту – бегите! Только золотое оружие в панике не забудьте! Выменяете у спекулянтов на сало!

ПОТАПОВ. Вы не смеете говорить так, я прошел каторгу. Я пять лет дрался за революцию. Я готов погибнуть за наше дело – только зазря неохота.

БЛЮХЕР. Простите меня, если я был резок. Я говорил вам правду.

ПОТАПОВ. Такой правдой можно уничтожить.

БЛЮХЕР. То, что можно уничтожить правдой, – не существует.

ПОТАПОВ. Как вы сказали?

БЛЮХЕР. То, что можно уничтожить правдой, – не существует. И хватит словесных упражнений. Будет. Доложите нам лучше, что вам известно о плане белых: сроки выступления против нас, направление главного удара, численность войск.

ПОТАПОВ. План кампании у генерала Молчанова, белого главкома. Доступ к нему имеют только начальник разведки полковник Гиацинтов, премьер Меркулов и его брат, министр иностранных дел. Мы бессильны тут что-либо сделать.

БЛЮХЕР. Познакомьтесь, этот товарищ из Москвы, от Дзержинского, уходит к белым.

ИСАЕВ и ПОТАПОВ обмениваются рукопожатием.

Сева, ты посмотрел эти материалы о белых?

ИСАЕВ. Там масса благоглупостей и сплетен. В донесениях пишут, что белые офицеры – болваны и кретины, Гиацинтов – глупый трус, японцы – хуже баранов, американцы – доживающие последний день империалисты. Если Меркуловы кретины, то мы, следовательно, кретины еще больше – кому Владивосток проиграли?! Если полковник разведки Гиацинтов – трусливый глупец, то почему он схватил почти все наше подполье?! Ужасно я зло принимаю фанфаронство и напыщенное коммунистическое чванство. Только одно интересное сообщение из всех, что секретарь Меркулова, господин Фривейский, – уголовный преступник. Да и то надо проверять… Так что прости за злость.

БЛЮХЕР. Ничего, это куда как облегчает… Сева, у нас на тебя главная надежда. Скоро будем воевать, очень скоро. Ссорь их, сталкивай лбами, мешай им объединяться – во Владивосток, по агентурным данным, из Токио рвется атаман Семенов, а это сила казачья, не давай им превращаться в монолитную силу, но главное, самое главное – это план их зимней кампании. Тогда я с малыми силами смогу хоть как-то обеспечить оборону. Иначе нас сомнут, Сева. Итак: план их наступления, разъединение белых сил и зондаж в японских кругах: возможны ли переговоры. Но повторяю: самое главное – их план.

ПОТАПОВ. Вам будет интересно узнать: во Владивосток прибыл писатель и владелец газеты Ванюшин – мозг Белого движения.

ИСАЕВ. Я уже знаю. Мы с ним были друзьями… Как-то теперь свидимся…

Входит адъютант.

АДЪЮТАНТ. Гражданин министр,