Неизвестный Юлиан Семёнов. Возвращение к Штирлицу - Юлиан Семенов

Максаржав быстро глянул на Сомова. В лице его что-то дрогнуло, и он улыбнулся:

– Значит, завтра, говоришь? – спросил он.

– Да.

– Ну что ж, если утро должно принадлежать им, то ночь-то ведь наша.

Хатан Батор хлопнул в ладоши. Из-за перегородки в юрту вошел высокий парень.

– Это мой сын, – сказал Максаржав. – Он проводит тебя к красным.

– Вот это, – он написал что-то по-монгольски, – ты отдашь Сухэ Батору, – сказал он сыну. – А ты своим, – продолжал он, глядя на Сомова, – скажешь: завтра над Северным войском Максаржава будет развеваться красный флаг Сухэ Батора. Пусть шлют помощь, один я не продержусь, одного меня Унгерн сломит, но вместе мы сломим его.

МАЛЕНЬКАЯ КОМНАТА ЧАСОВЩИКА В КЯХТЕ. Натяжно звонит звонок. Часовщик отпирает дверь, и в комнату вваливается Сомов. Он секунду стоит на пороге, а потом как подкошенный падает.

– Завтра, – прошептал он, – утром.

Достал листок бумаги, положил рядом с собой в лужу, которая стекает с его одежды.

– А теперь – спать.

ЯРКОЕ, ОСЛЕПИТЕЛЬНОЕ СОЛНЦЕ. Полощут по ветру багряные стяги русской и монгольской революции.

Горн разрезает пронзительным боевым призывом тысячные колонны всадников. Атака, атака, конная атака! Сверкают клинки, тонким свистом гонят врага монгольские конники, лавина несется с гор, лавина монгольских всадников, словно вся Монголия поднялась под знамена Сухэ Батора против Унгерна.

Бегут унгерновские войска, бросают технику, сдаются в плен.

Унгерн с монгольской сотней, полосуя нагайками всякого, кто боится вступить в бурную реку, заставляет людей переправляться вплавь. Тонут люди, гибнут люди. Ржут кони, захлебываясь в яростном потоке воды.

На тот берег, скрывшись от преследования, выбралась всего половина. Мокрые, яростно ругающиеся, скрываются в синем сосновом бору.

ВЕЧЕР. Лагерь Унгерна в горах. Возле костров сушатся солдаты. Тихо ропщут люди возле костров:

– Вандижанцана казаки расстреляли с внуками…

– А Харцкоя повесили…

– Надо к Сухэ Батору идти сдаваться…

– Как животные, в лесах гнием…

– Моего брата шомполами забили…

И не думают люди, что к их словам так жадно прислушиваются: Мунго, старый борец Ванган и Дарима, спрятавшиеся в кустарнике возле ручья.

Палатка Унгерна. Унгерн лежит на кошме – желтый, высохший, Усы обвисли, лицо то и дело сводит судорогой. Возле него – доктор. Унгерн шепчет:

– Ну, доктор, где же? Колите! Не могу!

– У меня кончились ампулы.

– Что?!

– Я запасался на победу, а не на бегство… Здесь нет аптек, барон.

– Что?! – визгливо спрашивает Унгерн, хватает доктора за отвороты френча. – Что?! Сволочь! Сволочь! Ну, миленький, ну, хороший, я молю тебя, уколи меня, а?

– Я пойду, – сказал доктор. – Не могу больше. Я был с вами, барон, я долго был с вами, но я не могу больше, я уйду.

– Доктор, ну что вы, доктор! Простите меня, доктор, только будьте со мной, доктор! Я же не могу один, доктор, я совсем не могу один.

Доктор отрицательно качает головой:

– Нет, я пойду. Я пойду. Медицина может принимать все, кроме бессмыслицы, я пойду, барон.

Он медленно и понуро идет к выходу.

Унгерн достает из-под кошмы пистолет и стреляет ему в спину.

Открывается дверь юрты Унгерна, шлепается на землю тело доктора, в ужасе вскакивает с кошмы Унгерн. Входит в палатку Ванган.

– Он полз к красным, – говорит Ванган. – Он хотел сказать, где ты стоишь лагерем. Я привез его тебе.

Унгерн медленно приближается к доктору, трогает его носком сапога, поднимает глаза на Вангана, хватает его за руки:

– Ты сам пришел ко мне, сам?! Побудь со мной. Что тебе нужно, я все тебе дам, только побудь со мной. Я спать не могу один, я спать не могу. Побудь здесь, я досплю. Вот, сядь у полога. Смотри ты, какой здоровый, тебе ничего не страшно. Сядь, а я посплю.

Ванган садится у входа в палатку и говорит:

– Ну, спи.

Унгерн снова подходит к нему, заглядывает в лицо, щупает его лицо пальцами, будто слепой. Потом отходит на кошму, заворачивается в шинель и засыпает.

Тихо в лагере, только какая-то неведомая птица вдруг прокричала.

Ванган вышел из юрты и ответил таким же длинным и таинственным, протяжным криком.

РАННЕЕ УТРО. Выстроились всадники. Возле Унгерна на коне Ванган. Унгерн говорит:

– Братья, вы доверяли мне, и Бог воздаст вам сторицей за веру вашу. Никто из красных не знает, где мы. Горы велики, наш дух силен.

Вдруг он замолкает, потому что из кустарников медленно, бросив поводья, выезжает на коне Мунго. Унгерн сначала ничего не понимает. Потом смотрит на Вангана. Достает из-за пазухи маузер, вскидывает его, направляет на Мунго – и – сухой треск, нет выстрела. Еще раз нажимает курок Унгерн, и снова нет выстрела. Еще и еще раз.

И вдруг спокойно, с каким-то чистым, старческим мудрым презрением начинает смеяться Ванган.

– Вязать его, что ли? – спрашивает он Мунго.

Унгерн дает шпоры своему коню.

Несется барон сквозь кустарник. Ванган пускается следом. Мунго кричит всадникам:

– Ну?! Будем так стоять, когда убегает тот, кто погубил старика Вандижанцана и запорол шомполами брата Давсана?

Срывается с места тот всадник Давсан, который ночью говорил о брате. Следом за ним – все.

Несутся Ванган и Унгерн. Ванган снимает с руки лассо и ловко швыряет его. Падает конь Унгерна, попав ногой в петлю. Летит на землю Унгерн; спрыгивает с седла Ванган – яростно дерется с Унгерном, – это его последний бой, – валит барона, вяжет его, бросает поперек седла, как пушинку, и спрашивает:

– Куда его везти, Мунго?

Мунго, не отрывая взгляда от Унгерна, говорит:

– На север, к красным. К Сомову.

Дарима тихо спрашивает:

– Мунго, а кто он такой, этот Сомов?

А Мунго, наблюдая за тем, как Ванган вяжет руки Унгерна, который окаменел и лицо его сделалось серо-пепельным, отвечает:

– Брат.

Улан-Батор, Монголия

Шифровка для Блюхера

Пьеса в трех действиях

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

ВАСИЛИЙ КОНСТАНТИНОВИЧ БЛЮХЕР – министр обороны Дальневосточной республики

ПАВЕЛ ПЕТРОВИЧ ПОСТЫШЕВ – комиссар Восточного фронта

МАКСИМ МАКСИМОВИЧ ИСАЕВ, он же ВСЕВОЛОД ВЛАДИМИРОВ

ЧЕН

ВАНЮШИН НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ – журналист

МЕРКУЛОВ – премьер белого правительства

МЕРКУЛОВ-МЛАДШИЙ – министр

САШЕНЬКА ГАВРИЛИНА

ГИАЦИНТОВ – начальник контрразведки

ФРИВЕЙСКИЙ – секретарь премьера

СЕМЕНОВ – казачий атаман

ГАВРИЛИН – профессор

МАША – цыганка

ЦЫГАН

КНЯЗЬ МОРДВИНОВ – резидент белых

ГРЖИМАЛЬСКИЙ – генерал

НАЧРАЗВЕДОТДЕЛА ПОТАПОВ

ПЕРВЫЙ ГЕНЕРАЛ

ВТОРОЙ ГЕНЕРАЛ

ИЦУВАМО – начальник разведки Японии

ТАЧИБАНА – японский генерал

ШИВУРА – японский консул

АППОЛИНЕР – жокей ЛЯЛЯ

КЛАРК – американский журналист

НОРС – американский консул в Чите

СЛЕСАРЬ – агент контрразведки

КОЛЬКА – анархист

ШРЕЙБЕР, ПРОСКУНЯКОВ, председательствующий, меньшевик – члены кабинета министров ДВР

ЧЕКИСТЫ, КАЗАКИ, АДЪЮТАНТЫ, КОНТРРАЗВЕДЧИКИ БЕЛЫХ, ОФИЦЕРЫ, БОЙЦЫ, БАБЫ, МУЖИКИ, ОХРАННИКИ, ПОЛОВОЙ.