Пыль моря (СИ) - Волошин Константин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Часто меняясь, путники молча гребли в уже полной темноте. Подошли к левому берегу. Тин-линь внимательно всматривался в берег. Боялся пропустить небольшой ручей, впадающий в реку. Но прошёл целый час, пока смогли догрести до ручья и забраться в его мелкие воды.
Дождь продолжал моросить, но сквозь ветви уже просматривались в отдалении редкие звёзды. Ветер шумел в вышине деревьев. Беглецы, дрожа всем телом, сжались в клубки в лодке и приготовились, к долгому ожиданию.
– Сколько хоть вёрст до города? – спросил Мишка, клацая зубами.
На душе было муторно. Побег не удавался с самого начала. И куда теперь может занести его судьба? Злость и холод дополняли его мрачное настроение. Он злился на китайцев, на погоду, которая никак не хотела улучшаться, на Ювэя, которого предстояло ждать в такой дождь. И сколько может продлиться такое ожидание. И стоит ли ждать. Что может несмышлёный малец, когда здоровый мужик не всегда справится с таким заданием. Не глупость ли они делают.
– Приблизительно три или четыре ли, – неожиданно ответил Тин-линь. и Мишка даже не понял сразу, о чём идёт речь.
– Далековато. Найдёт ли нас мальчишка?
– Ничего другого нам не остаётся делать, – ответил молодой китаец.
– Нет, я не согласен ждать здесь. Надо убираться подальше. Места людные, нас могут легко схватить. Пока ночь, надо двигаться подальше от населённых мест.
– Куда?
– Конечно на север, к Амуру. Там всегда помощь найти можно.
– Не пробраться.
Дождь наконец перестал, воздух похолодел. Мишка ёрзал нетерпеливо, пытаясь согреться. Он ощущал мелкую дрожь соседа и сам дрожал.
Время тянулось нестерпимо медленно. Несколько раз вставали и ходили по кустам, махали руками и прыгали. Движение вяло согревало их, но в ту же минуту становилось опять холодно. Зубы ляскали, выбивая мелкую дробь. Разговаривать не хотелось. И есть тоже.
– Ханшина б сейчас туесок, – мечтательно пробурчал Мишка, но его никто не захотел поддержать.
– А может, костёр запалим, а? – не унимался Мишка. – Кто нас тут в такую пору искать станет? А погреться не мешает. Давайте?
– И так подождём, – буркнул И-дун. – Теперь только светить. Думаешь, маньчжуры так просто нас оставят в покое? Нет, ещё придётся побегать от них. Страшно даже думать об этом.
– Так лучше сейчас бежать, чем ждать их здесь.
– Молчи лучше и жди.
Так проходили часы. Скоро угадывался рассвет, хотя ночь стояла такая же тёмная. Где-то тренькнула птаха. Лес затихал, и только ручей весело журчал под днищем лодки.
И-дун прошёл по направлению к городу, его долго не было слышно. И вторая птаха свистнула робко, а кругом стояла тишина.
Не убежал ли наш И-дун? – думалось Мишке, тревога сильнее стала грызть его внутренности.
Вдруг вдали зашумело, Мишка припал за кустом тальника. Задышал часто и прерывисто. Притаился. Послышались шаги, и скоро к лодке вышел И-дун с мальчишкой.
Глава 16. В неизвестность
– Да, вот теперь совсем плохи наши дела, – Тин-линь сокрушённо цокал языком, закончив слушать сбивчивый, прерываемый плачем, рассказ Ювэя.
– Нечего даже было надеяться, – буркнул Мишка, настроение резко упало и у него. – Что мог сделать такой малец? Только время зря потеряли. Где бы сейчас были?
– Ну а раз так, то и мешкать нечего, – ответил раздражённо И-дун.
– А мальца куда? – Мишка указал на дрожащую жалкую фигурку мальчишки, вздрагивающую от рыданий.
– Пусть домой идёт, – отозвался жёстко Тин-линь. – Нечего ему с нами делать. Не на охоту идём.
Ювэй жалобно простонал:
– Хозяин, что я дома делать буду? Забьют палками насмерть. Сжальтесь, пропаду я без вас!
– Перестань ныть! Не можем тебя взять! Не выдержишь дороги. Возня с тобой одна будет. Беги, не мешкай!
Ювэй рыдал в голос, растирая грязь на избитом лице.
– Постой, хозяин! – Мишка положил руку на дрожащее плечо мальчика.
– Чего «постой»? Торопиться надо, а мы возимся с таким!
– Говорю, постой! – голос Мишки металлически зазвенел, было ясно, что гнев и негодование с трудом сдерживались в его груди. – Малец так старался для вас, а вы гоните от себя? Негоже так, хозяин. Друзей не бросают на дороге. Не в гости едем. Поспешайте лучше.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Он не стал слушать бормотание Тин-линя и потащил безвольного мальчишку к лодке. И-дун молча последовал следом. Навалились на борт, но днище засосало, и лодка только качалась. Мишка обернулся назад.
– Чего стал, подсобляй! После будем дуться!
Тин-линь словно очнулся и тоже навалился на борт. Шурша тальниками, протащили лодку по узкому руслу ручья, толкаясь о днище вёслами.
Вышли на реку и с остервенением навалились на вёсла. Застывшие и окоченевшие руки плохо слушались, но вскоре живительное тепло разлилось по телу, кровь согрела мышцы и дрожь перестала бить беглецов. Они часто менялись, лодка неслась вверх по течению, оставляя едва заметный след за кормой.
Никто не разговаривал. Чувствовалась напряжённость и недовольство друг другом. Слышался натужный сип и редкие сплёвывания.
Вдали замерцал тусклый огонёк. Отвернули к противоположному берегу и в тени тальников проскочили дальше. Рассвет вступал в свои права, лес оглашался редкими птичьими голосами.
– Куда ж мы направляемся? – прервал долгое молчание Мишка. Он уже не ощущал в себе былой почтительности к хозяину. В таком деле он не собирался исполнять роль раба. Да и случай с мальчишкой убедительно показал, что его роль куда более важная. Тин-линь не стал спорить, видимо, смирился со своим положением рядового члена их ватажки.
– Надо в верховья реки, – отозвался Тин-линь. – Там места глухие, и найти нас будет не так уж просто. Если всё получится хорошо, можно к морю выйти.
– А что у моря делать будем?
– Думка у меня есть ещё с юности. Найти флот Чжена и примкнуть к нему. Бить маньчжуров будем. Чем не занятие?
– Это так, да доберёмся ли до моря? Сколь далеко оно, известно?
– Мне нет, но повстречаем же кого-нибудь. Знаю, что в южном направлении. Дедушка говорил, что если двигаться всё время на юг, то обязательно упрёшься в море. А я всю жизнь мечтал попасть на море.
– Занятно, – вздохнул Мишка и ему представилось видение невиданного водного простора, яркого синего цвета и гладкого, как зеркало.
– Поднимемся вверх по реке, пока будет можно, а там по тайге через горы к истокам Сунгари и Ялуцзян. Доберёмся! – Тин-линь говорил самоуверенно, словно сам не раз хаживал этими тропами.
– А я где-то слышал, что и людей там нет. Такая глухомань, что и пробиться нельзя будет, – Мишка с сомнением покачал головой.
– Это раньше так было. А года три назад наш фудутун Сабсу сопровождал императорского посланца Умуну и они открыли путь в те края.
– Чего это им понадобилось тащиться в такие трущобы?
– Император наказал отыскать священную гору и обследовать её.
– Что это за священная гора, что её искать надо? Чудно как-то!
– В Бэйцзине[1] так наказали, а наше дело маленькое. Я в те времена по глупости просился с ними в поход. Да куда там! Никто и слушать не хотел. Пригрозили палок отвесить.
– Ну и нашли?
– Нашли. Но людей там нет, и троп никаких не нашли. Одни звериные.
– Пропадём мы в такой глухомани.
– Тогда целая армия прошла, а мы что, хуже? Лишь бы в лапы к маньчжурам не попасть. А до моря доберёмся, тогда и подавно нечего будет опасаться. Маньчжуры на море слабы и остерегаются плавать.
– Шибко опасное дело затеял, хозяин. Оружия никакого, дорог не знаем. Обувки и той нет. Как по тайге шастать будем? Видит бог, правду говорю. Несдобровать нам.
– Что ж возвращаться? Как проскочить город? Сразу схватят. И тогда конец. Хватит того, что дедушка сгинул, – голос Тин-линя дрогнул. Заметно, как он сильно переживает несчастье, свалившееся на любимого деда. Он замолчал, и Мишка не осмелился нарушить его молчание. Он только удивился, что хозяин не обратил внимания, что его раб стал называть своего господина, как равный.