Золотая кариока - Станис Фаб

– Тише, ведь нас могут услышать слухачи! Какая неосторожка! Невозможна. Невозможна!

– Но почему?

Тут Главный бандютюк хитро засмеялся,

– Я догадашка, тебя подослал ничтожка Цертура. Он мечтает получить мое местишко! – Перемешивая свои и чужие слова, он, кажется, не на шутку рассердился. – И пожалуйста, и хорошо, наконец я займусь своим огородцем!

– Да никто меня не посылал. Я сам залетел. И притом случайно!

– Это правда, или правдишка?

– Только правда, и никакой правдишки! Я взглянул на все с высоты, и мне стало стыдно… Случись такое дома, меня давно бы поставили на собачье положение.

– Это еще что такое? – удивился Бандютюк.

– Это такое наказание, когда с тобой никто не разговаривает несколько дней.

– Чудеса, – только и смог выдохнуть Главный бандютюк. – Первый раз в жизни вижу Любимчика, который смотрит на себя с высоты!

– Вы опять не верите мне? А я говорю правду. – И Коська-Камчатка горько заплакал.

Такого поворота событий не ожидал даже Главный бандютюк, который немало повидал на своем веку.

– Успокойся, Любимчик, успокойся. Я попробую тебе поверить. Все будет хорошо, мы тебя любим. Утри свои слезы.

Но Коська-Камчатка заплакал еще сильнее, вспомнив о маме и папе, о друзьях и, конечно, о том, что через несколько дней начнется новый учебный год, и начнется он без него. Коська очень любил первые дни школьной неразберихи, пока утрясали расписание и обживали классные комнаты.

Главный бандютюк растерялся совсем.

– Любимчик, ну, Любимчик, не плачь! Что же ты за Любимчик, если плачешь? Тебе нельзя, у тебя высокий титул!

– А тебе, Бандютюк, тебе твой титул нравится?

– Да у меня только название такое некрасивое! А сам я очень даже добрый. Знаешь, Любимчик, акульки вообще хорошие. Только вот характер у нас вспыльчивый и неровный. Да еще мы привыкли считать себя самымиаксамыми во всем. Скажу тебе по большому секрету – самых-самых-самых-пресамых не бывает! Ну самых-самых-самых, это еще куда не шло. Ну самых-самых, ладно, найти можно. Но чтобы самых и пресамых – нет! Но это понимаешь, только когда проходит много лет, когда за плечами долгая акулькинская жизнь. Как рассказать обо всем этом, я не знаю. Поверят ли? Да и до пенсии мне осталось всего ничего. Боюсь, не успею… Понимаешь, Любимчик?

– Понимаю. Только нужно же что-то придумать.

– Попробуй, я мешать не стану. Надоели придворные интриги и интриганы. Ты посмотри, что за акульки собрались при дворе? Любимый цвет – серый, лучшее золото – молчание, что ни попросишь – в ответ «утро вечера мудренее». И все вокруг обещают: «завтра сделаем», «завтра решим»… Теперь я кое-что понял. За тебя буду. А то вдруг новый Любимчик пожалует, а я к тебе привык, ты хотя бы не вредный и не злобный. И потом, мне кажется, что-то изменить вряд ли удастся. Так все привыкли ко всему… И никого ничего не колышет. Слышишь, Любимчик, это я в твоем словаре такие слова откопал.

– Эх вы, а еще Главный бандютюк, полководец. У нас так только Родька рассуждает, мол, мое дело сторона. Вы спорьте себе, а я умненький, погляжу, чем дело кончится. Стыдно, Главный бандютюк.

– Стыдно – это ничего. Зато не больно. Вот я слышал, наш посол в Карамелии по имени Катапумстер организовал там у них орден пиароносцев. Вот чудеса. Я бы никогда не додумался. Представь себе, собираются они вместе за столом и придумывают, как побольше пакостей и злобностей придумать. И не дай бог, если они решат придумывать это про тебя или меня! Тогда все, считай, нас нет. Найдут и про твою тетю, и про моего дядю, и как ты неправильно на Акульку-13 смотрел, и что ночью спать лег не на ту кровать, и вообще найдут в тебе чужую кровь и докажут, что ты совсем из другой страны… Так что ты, Любимчик, сам попробуй что-нибудь предпринять. Я лучше тебе мешать не буду. А время для придумок очень даже благоприятное наступает – рыбалка на Теплом море приближается. Поймай священную акулу – станешь правителем страны на целую неделю. Таков наш обычай.

После разговора с Главным бандютюком Коська ночь напролет думал, как помочь акулькам вылечиться от непомерного самомнения. Перебрав все известные советы, он остановился на том, что их пора приучать к физкультуре и спорту.

Целых два дня он потратил на то, чтобы познакомить акулек с правилами игры в футбол и волейбол. Спортивные состязания им очень понравились. С каждой игрой акульки задавали себе справедливый вопрос: если мы самые-самые, то почему получается так, что нередко одна и та же команда то выигрывает, то проигрывает?

И это был очень хороший признак. Ведь известно: кто задумывается, тому чаще хочется сделать что-то выдающееся или хотя бы просто хорошее.

В этой новой жизни Главный бандютюк оказался заядлым болельщиком. Он смотрел на состязания, охал, ахал. Кричал и качал головой, думая о том, что такой толковый и даже гениальный Любимчик попадается один раз в сто лет…

Глава семнадцатая, в которой как раз и затевается Черное дело Молчуна

Между тем приближалось время Большого праздника. Каждый год в один и тот же день в Акулии проходил День всепозволения. Наступал тот желанный миг, когда мечты каждого акульки от мала до велика обретали реальность. Кому-то виделась новая шляпа, и он мог без денег выбрать любую в лавке, другой весь год мечтал сказать соседу все, что он о нем думает, третий только и ждал момента, чтобы поговорить о чем-нибудь запрещенном.

Но главным событием Дня всепозволения была рыбалка на Теплом море. Каждому разрешалось забросить снасть один-единственный раз. И если придет великая удача и священная акула, забыв всякую осторожность, клюнет на приманку, а счастливец еще и сумеет доставить ее на берег, то ему разрешалось делать все что угодно и даже целую неделю править страной. А ведь даже за неделю можно сделать не так уж мало. Увы, за последние триста лет акулькинской истории лишь прапрапрапрадедушке Акульки-13 удавалось справиться с морским хищником, хоть и священным.

Нельзя сказать, что Коськина бурная деятельность пришлась всем по душе. А когда все узнали, что Любимчик решил принять участие в рыбалке, отношение к нему во дворце стало и вовсе нехорошим. Впрочем, чему удивляться, в любом дворце любой земли есть главное правило – высовываться только по команде или по принуждению, но никак не самостоятельно. Вся история величия и падения любимчиков говорит об этом.

Некоторые алхимики, которые вряд ли отличили бы обычный булыжник от философского камня, тем не менее распускали разные правдоподобные слухи, некоторые придворные за спиной называли Любимчика выскочкой и карьеристом. Но самое обидное, что всему этому очень охотно стал верить Акулька-13, подтверждая истину о том, как непостоянны бывают правители в своих привязанностях.