Время выбирать - Патриция Хорст

Однако в двадцать семь она уже думала по-другому. Он был способен зайти так же далеко, как и любой другой мужчина, стремящийся к чувственным наслаждениям. Но лишь только с женщиной его круга, с которой можно было бы показаться на людях, он был готов завести семью. Сердцем Джудит никак не хотела признавать этот факт раньше. А сейчас все стало на свои места.

И в довершение ко всему оскорбительное поведение Камиллы… Хотя они и расправились в зале с основными блюдами ужина, Джудит пришлось приложить немало усилий, чтобы уговорить свою мать съесть десерт и выпить кофе уже в номере.

— Но я себя превосходно чувствую, — возражала Маргарет.

— Тем не менее, мама, доктор Гордон совершенно прав, — спорила с ней Джудит, стараясь не называть его по имени. — Тебе не следует в первый день так много гулять. И я хочу, чтобы Томас сегодня пораньше лег спать. Думаю, он уже набегался и устал.

Маргарет посмотрела назад, туда, где за приоткрытой дверью, в холле, ее внук разглядывал в витрине модели автомобилей.

— Мне он таковым не кажется, — парировала она.

— Вчера мы его загнали в постель уже после одиннадцати. В таком возрасте вредно засиживаться допоздна.

— Да, но сейчас только девятый час, и репетитор, ты же знаешь, завтра не придет. А это значит, что мой внук может завтра спать сколько душе угодно. Так скажи мне, в чем дело, Джудит? — Маргарет пристально посмотрела на нее. — Я оскорбила тебя тем, что намазала своим ножом масло на твой хлеб?

— Мама, ну перестань, пожалуйста! При чем здесь какой-то нож. — Она наклонилась к матери. — Неужели ты не заметила, что меня безумно раздражает Макс и та компания за соседним столиком?

— Что они сделали такого? Просто упоминали наши имена, и все!

Неужели Маргарет была настолько наивна и не понимала, что скрывается за обычной болтовней. Неужели не слышала, когда Камилла Гордон говорила очередную гадость в адрес семейства Брайтонов?

Надо отметить, Джудит, в общем-то, было наплевать на то, что говорят о ней. Но она не могла вынести, когда оскорбляли ее мать и сына. Когда же Томас вернулся в зал и, проходя мимо Роберта, захотел поговорить с ним, Джудит насторожилась.

Лишь одно обидное слово, подумала она, наблюдая за Камиллой Гордон, лишь одна насмешка над моим сыном, и, клянусь, я перегрызу тебе горло, старая сука!

Не отдавая себе отчета, какая драма разыгрывается за его спиной, Роберт игриво ткнул пальцем в бок Томаса.

— Ну, дружище, как сейчас твой живот?

Он засмеялся и взял его за руку.

— Все хорошо. Мне утром стало уже лучше.

Поблагодари его, мысленно обращалась Джудит к сыну. Не давай им повода говорить, что ты вульгарен.

Но, как и следовало ожидать, Томас не умел читать чужие мысли на расстоянии.

— А ты мне нравишься, — сказал мальчик и тесно прислонился к Роберту. — Если я опять заболею, ты меня вылечишь?

— Даю слово, — пообещал Роберт и потрепал его по волосам. — В любое время, только позови, я всегда буду рядом с тобой.

Восхищение, с которым Томас смотрел на отца, дало ясно понять Джудит, что, хотя ее сын и Роберт виделись, прямо скажем, не часто, они, как два полюса магнита, с невероятной силой тянулись друг к другу. И если бы кто-нибудь захотел их разлучить, невидимая нить, протянувшаяся между ними, стала бы только еще прочнее.

Не в силах вынести ни одной лишней минуты этого странного ужина, Джудит громко позвала сына.

— Томас, пожалуйста, иди сюда. Мы уходим.

— Но, мамочка…

— Я что сказала, Томас? Сейчас же!..

Все за столом Роберта от удивления подняли брови. А она тем временем схватила сумочку и быстро покатила кресло к выходу.

— Ну и как прошел ужин? — учтиво поинтересовался Роберт, когда Джудит шла мимо столика Гордонов.

— Как обычно, — огрызнулась она и, схватив Томаса за руку и ускоряя шаг, направилась к выходу.

— Так быстро уходишь? — спросил Макс Скорн, едва сдерживаясь от смеха.

— А надо идти медленней?

— Я думал, что ты еще немного побудешь здесь. Мы могли бы посидеть, поговорить о том, о сем…

— Не думаю, что у нас есть общие темы для бесед.

Он пожал плечами.

— Ну, не знаю… мы не виделись уже много лет, Джуди. Почему бы нам как-нибудь вечером не пропустить по рюмочке, не поделиться друг с другом новостями. Мне хотелось бы показать тебе фотографии моей жены и ребятишек. Я женат на Виктории Брауэгью. Помнишь такую?

Разумеется! Как можно забыть эту старую рыжую дуру с веснушчатым лицом и хроническим насморком, которая отравляла жизнь Джудит. Господи, подумала она, ну и парочка!

— Надеюсь, что и ты позволишь взглянуть на ваши семейные фотографии?

— Я не собираюсь тебе ничего показывать, — сухо, с некоторым раздражением ответила ему Джудит. — Сделай одолжение, принеси наш десерт в сто четвертый номер.

— Ну и ну! — он с наигранным удивлением покачал головой. — Ты неплохо устроилась, должен сказать. А знаешь, приятно видеть, что шелест купюр тебя не изменил. Ты все такая же Джудит Брайтон, какой я знал тебя раньше.

А она, наивная, убеждала себя, что сможет избавиться от прошлого!

Влюбленная парочка на экране телевизора тонула в объятиях друг друга под аккомпанемент слащавой музыки. Джудит мирно дремала на диване, когда сквозь сон она вдруг сообразила, что тихий стук в дверь не исходит из недр телеэкрана. Определенно кто-то настойчиво стучал в дверь их номера.

Она медленно поднялась с дивана и подошла к двери.

— Эй! Кто там? — спросила Джудит тоном начальницы женского исправительного заведения. Но ей было все равно.

— Принесли цветы для миссис Брайтон.

— Я не заказывала никаких цветов.

— Это подарок от администрации.

Зачем вдруг понадобилось владельцам гостиницы дарить своим клиентам цветы в столь поздний час? Джудит не знала ответа на этот вопрос. Она присела на корточки и попыталась посмотреть в замочную скважину. Но увидела там лишь огромный букет роз. Тогда, прогнав прочь все сомнения, она открыла дверь.

— Поставьте их там! — она указала на тумбу в коридоре.

— Будет сделано! — пропищал почти что фальцетом чей-то голос в букете цветов, а потом нормальным тоном добавил: — А вот теперь мы с тобой сядем и спокойненько поговорим.

Второй раз за этот идиотский вечер мужчина хочет поговорить с Джудит против ее желания. И хуже всего то, что голос за цветами принадлежал даже не Максу Скорну, которого она мгновенно бы выпроводила. И не его кругленькие поросячьи глазки умильно смотрели на нее. Нет, это был Роберт!

Господи, Джудит, когда ты поумнеешь? — подумала она с укором.