Нарбоннский вепрь (Божественный мир) - Борис Толчинский

-- А вы, ваше сиятельство?

-- Я?! -- на обворожительных устах княгини появилась таинственная улыбка. -- Вы, дорогая моя, кажется, забываете о том, кто я. Я -- Юстина! Мне на роду написано служение государству. Юстины не умеют бездельничать. Юстины обязаны править!

-- А мой отец говорит, что женщинам надлежит вести себя скромно, удовлетворять желания мужа, работать по дому, заниматься с детьми и прясть, -- внезапно выпалила Кримхильда, тут же, впрочем, залившись краской стыда.

-- Ну что ж, -- раздельно проговорила София Юстина, -- мы попытаемся переубедить вашего отца.

Принцесса глубоко вздохнула и, желая перевести разговор на другую, менее деликатную, тему, спросила:

-- Мы плывем к берегу, да?

-- Я хочу показать вам моих детей, -- коротко пояснила княгиня.

Сбавив скорость, амфибия вошла в небольшую бухту. На песке, прямо у воды, играли дети, двое мальчиков, примерно семи и пяти лет, -- они возводили замок, в котором при желании можно было угадать сходство с Палатинским дворцом, -- а поодаль, в переплетенной виноградными лозами беседке, сидели двое мужчин. Что делали в беседке эти мужчины, Кримхильда не успела заметить, потому что, едва увидев -- или услышав? -- амфибию, мужчины оставили свое занятие и кинулись навстречу.

Оба были высоки, но статью различались. Один худой, с редкими прямыми волосами цвета перезревшего каштана и вытянутым лицом. Худобу призвана была скрыть синяя накидка-пелерина, надетая на голое тело. Мужчина, бесспорно, мог считаться привлекательным -- но красивым назвать его было сложно. Второй мужчина, напротив, обладал пышной вороной шевелюрой, крепким мускулистым телом и лицом романтического героя; накидка не была нужна ему -единственной одеждой его была белая схенти, едва скрывающая бедра. Оба мужчины выглядели лет на тридцать.

-- Это мой муж и его брат, -- сказала София Юстина, когда амфибия причалила к берегу.

Принцесса механически кивнула. Сердце молодой женщины неистово колотилось. В душе она проклинала хозяйку за устройство этого внезапного визита; забыв в это мгновение о своей красоте, Кримхильда испытывала панический страх перед этими мужчинами, подлинными аморийскими аристократами, -- как-то ей, дочери северного варвара, общаться с ними?!

Слово прочитав мысли гостьи, София улыбнулась и молвила своим излучающим уверенность тоном:

-- Вы им понравитесь, дорогая. Ведите себя естественно, больше ничего от вас не требуется.

Они вышли из мобиля -- и тут подоспели муж Софии со своим братом. В единый миг оглядев наряды женщин, оба мужчины восхищенно зацокали языками. Кримхильда с ужасом увидела, как зашевелилась набедренная повязка черноволосого красавца. Ее бросило в жар. Она тупо смотрела на эту шевелящуюся ткань и думала: "Только бы не упасть в обморок. Только бы не упасть... О, боги, ну зачем я поехала с ней?!!".

-- Ох, Софи, я всегда знал, что ты непредсказуемая женщина, но это уже слишком! -- заговорил сухощавый. -- Ты застала меня и брата врасплох!

-- Да-да, -- поддержал его брат, -- и еще одну красавицу привезла. Ну-ка, выкладывай, кто эта платиноволосая прелестница!

"Это он про меня? -- пронеслось в голове Кримхильды. -- Да, про меня... Про меня! О-о-о!".

Первый, кто осмелился назвать ее прелестницей, некий странствующий рыцарь, был бит батогами по приказу герцога Круна года два тому назад. А вторым оказался этот красавец-аристократ.

София взяла гостью за руку и подтолкнула к мужчинам.

-- Прошу любить: моя новая подруга Кримхильда, наследная принцесса Нарбоннская!

"Что она такое говорит?! Какая же я наследная?.. Ой, это скверно кончится, как есть скверно!".

Она попыталась поправить хозяйку -- но горло сковал жестокий спазм; даже хрип и тот нельзя было услышать. Кримхильда почувствовала, как заливается краской. Такого стыда она не испытывала ни разу в жизни. Она мечтала, чтобы земля разверзлась под ногами и проглотила ее, недостойную!

Худой сделал шаг навстречу принцессе и, галантно пожав безвольно поникшую руку, отрекомендовался:

-- Юний Лонгин, имеющий честь являться мужем вашей новой подруги, принцесса.

"Муж -- этот?!" -- с удивлением подумала Кримхильда. До сего момента она пребывала в полной уверенности, что мужем великолепной Софии Юстины является черноволосый красавец, а не этот его неказистый брат!

-- Очень приятно, ваше сиятельство, -- выдавила из себя она.

-- Никакое он не "сиятельство", -- рассмеялась София. -- Юний обыкновенный патрис, а не князь, в его жилах нет ни единой капли крови Фортуната-Основателя!

-- Верно, хотя и печально, -- согласился Юний, -- но, по правде сказать, не такой уж я обыкновенный, если женой у меня сама София Юстина!

-- Меня зовите просто Виктор, -- вступил в разговор черноволосый красавец, -- что значит "победитель".

"Победитель!", -- пронеслось в голове Кримхильды. Тут она заставила себя посмотреть в его глаза -- и тут же поняла, что погибла.

...Потом ей показали тех самых мальчиков, Палладия и Платона, детей Юния и Софии. Мальчики до того увлеклись созданием собственной модели императорской Пирамиды, что не заметили приезда матери и остались глухи к просьбам взрослых хотя бы на минуту отвлечься от своей работы. Посмеявшись, взрослые оставили детей в покое и уединились в уже упоминавшейся беседке.

Слуги принесли яства, и был обед, каких Кримхильде видеть не приходилось, а тем более вкушать; далее ели смоквы и запивали их отменным киферейским вином; затем играли в "змею"11 -- муж играл с женой, а Виктор Лонгин пытался обучить игре нарбоннскую принцессу... Это приятному времяпрепровождению внезапно пришел конец: вспомнив о каком-то важном деле, София Юстина скомкала встречу и решительно засобиралась в обратный путь. Она усадила захмелевшую от вина и переживаний Кримхильду в мобиль, коротко попрощалась с мужчинами, и вскоре амфибия отплыла.

Юний и Виктор еще долго стояли на берегу, провожая взглядом замечательную машину.

-- Сдается мне, -- сказал, между прочим, Юний Лонгин, -- что ты, младший братец, не сегодня-завтра обречен выслушать от моей жены лекцию о твоем долге перед нашим государством.

-- Что ты имеешь в виде?

-- А как ты полагаешь, зачем она приезжала?

Черноволосый Лонгин пожал плечами.

-- Детей повидать, наверное. Она мать, хочет знать, как тут они.

Юний насмешливо хмыкнул.

-- Софи уже два года не живет со мной и с детьми, ты это знаешь, брат. С какой бы стати ей о них беспокоиться?

-- А-а, она говорила, что приехала показать Палладия и Платона этой своей новой подруге, принцессе Нарбоннской, -- вспомнил Виктор.

Юний хитровато прищурился и заметил:

-- И все же сдается мне, брат, не за тем она приезжала, чтобы показать Кримхильде наших детей. По-моему, она показывала принцессе тебя!