Убийство в купе экспресса - Альберт Баантьер

Де Кок нахмурил брови.

— По подозрению… в чем?

— В убийстве!

Инспектор невесело рассмеялся.

— В убийстве собственной дочери…

Фледдер вскинул брови.

— А что, разве такого не случалось? Случалось, и не один раз. По-моему, показания Пита де Бура очень убедительны. Он признал в ней женщину, которая ехала вместе с Сюзеттой в купе первого класса.

— Я не придаю большого значения его показаниям, — пробурчал де Кок.

Фледдер поднял на него удивленные глаза.

— Не придаете большого значения его опознанию? — воскликнул он.

Де Кок покачал головой.

— С юридической точки зрения его показания не представляют особой ценности. Это не была очная ставка, проведенная по правилам. В комнате была только одна эта женщина и Пит де Бур был чертовски рад, что она отвечала его описанию. Ему же было важно доказать, что он говорит правду.

— Так говорил он правду или нет?

— По-моему, да… — нехотя признался де Кок.

Фледдер, не скрывая радости, потирал руки.

— Итак, он признал эту женщину…

Де Кок сокрушенно вздохнул.

— Да.

Молодой следователь ухмыльнулся.

— Это именно та женщина, — повторил он, — про которую он нам рассказал ранее… А теперь она пребывает на берегу Амстела, под крышей дома Рихарда Бернарда… чья визитная карточка найдена в купе первого класса… и, конечно, послужит вещественным доказательством.

Де Кок ответил не сразу, почувствовав, что колющая боль в икрах немного отпустила. Он снял ноги со стола и, подвинувшись на стуле, слегка наклонился вперед.

— Как Пит де Бур воспринимает женщин? — быстро спросил он. — Я имею в виду: на что он обращает внимание в первую очередь?

— На костюм?

Де Кок удовлетворенно улыбнулся.

— Вот именно. При первой встрече он видит не женщину… а ее одежду… темно-коричневый костюм из плотного твида и бежевую блузку с воланами…

Фледдер внимательно слушал его.

— Вы хотите сказать, — подытожил он, — что Пит де Бур увидел в купе первого класса не Синтию де Ламотт, а женщину, одетую точно так же, как она?

— Конечно. И мне очень жаль, что ты еще не вызволил несчастного парня из цепких когтей комиссара Бейтендама и господина Медхозена.

Фледдер недоверчиво посмотрел на него.

— Но ведь у меня нет веских аргументов для его освобождения.

Де Кок оттопырил нижнюю губу.

— А у тебя есть веские аргументы для его содержания под стражей?.. Я думаю, что их у тебя тоже нет. Ты непоследователен. То с пеной у рта доказываешь, что Пит де Бур убийца, то… — инспектор не успел закончить фразу — в дверь громко постучали.

— Войдите! — крикнул Фледдер.

Дверь распахнулась и на пороге появился белокурый молодой человек, лет двадцати пяти, в элегантном светло-коричневом костюме и великолепных туфлях. Легкий плащ он перекинул через руку. Молодой человек был очень взволнован.

— Вы следователь де Кок? — спросил он.

Инспектор, привстав со стула, кивнул.

— Ко-о-ок, — уточнил он.

Молодой человек поклонился.

— Тогда я к вам…

Инспектор пригласил его сесть, и тот опустился на стул рядом с его столом, но тут же вскочил снова.

— Могу я представиться? Моя фамилия Лакруа. Пьер Лакруа. — Он снова сел, положив плащ на колени. — Я живу в старом Неймегене, а сюда явился по просьбе моей тети.

Де Кок выжидательно смотрел на него.

— Вашей тети?

Пьер Лакруа кивнул.

— Синтии де Ламотт, младшей сестры моей матери Габриеллы де Ламотт. После развода моей тети я занялся ее делами. Я очень люблю тетю Синтию и она ко мне всегда хорошо относилась.

— Это очень приятно…

Пьер Лакруа нахмурился.

— Тетя позвонила мне вчера вечером из Амстердама. Рассказала, что была у вас, сообщила о Сюзетте… об угрозах какой-то женщины. — Немного помолчав, он повернулся на стуле. — Тетя сказала, что вы задержали молодого человека, который узнал в ней женщину, ехавшую в то злосчастное утро в одном купе с Сюзеттой…

— Верно.

Пьер Лакруа энергично замотал головой.

— Нет, не верно! — возразил он. — Тетя не была в этом поезде, она находилась в это время в Неймегене, у себя дома, и я был у нее.

Де Кок медленно провел рукой по лицу, внимательно следя за молодым человеком сквозь пальцы. Светлые волосы, гладко зачесанные назад, узкие скулы и волевой подбородок… Близко поставленные серо-зеленые глаза и остренький нос делали лицо неправильным. Затянувшееся молчание явно тяготило молодого человека, и он нервно постукивал средним пальцем по жилету.

— Я был у нее… да, был у нее. В тот день я подвез Сюзетту на своей машине на вокзал. А потом провел у тети весь день… Вернулся домой поздно вечером, когда уже кончились «Последние известия» по телевизору.

— Вы явились сюда, чтобы засвидетельствовать ее алиби?

— Да. Именно для этого я и приехал к вам по просьбе моей тети. У нее сложилось такое впечатление, что вы ей не верите. — Молодой человек замолчал и вопросительно взглянул на инспектора.

— Вы… в самом деле ей не верите?

Де Кок уклонился от ответа.

— Вы знали об угрозах по телефону вашей двоюродной сестре? — спросил он.

Пьер Лакруа покачал головой.

— Нет, вначале не знал. Сюзетта и тетя не говорили мне об этом. Я узнал обо всем только после убийства и ужасно перепугался.

— Почему?

Пьер Лакруа поднял на де Кока глаза, в которых затаился страх.

— Люсьенна… Ей тоже угрожала неизвестная женщина.

— Кто… эта Люсьенна? — удивленно пробормотал инспектор.

Пьер Лакруа проглотил слюну.

— Моя сестра… Люсьенна Лакруа.

16

Де Коку потребовалось несколько минут, чтобы переварить услышанное.

— Если я вас правильно понял, вашей сестре, Люсьенне Лакруа, — спокойно повторил он, — угрожала по телефону какая-то женщина?

— Да.

— Как часто?

— Каждые два месяца.

— Начиная с какого времени?

— Это продолжается около двух лет.

— И началось после смерти Стеллы?

Пьер Лакруа покивал, прикусив губу.

— Стелла… да, женщина называла это имя. Сначала Стелла, говорила она, а следующая ты. — Молодой человек помолчал. — Нам это ничего не говорило, мы не знали никакой Стеллы. Отец и мать были еще живы и я от них никогда не слышал этого имени.

— Ваши родители умерли?

Этот вопрос явно не следовало задавать. Пьер Лакруа низко опустил голову.

— Они погибли в прошлом году… во Франции, в автомобильной катастрофе. Поехали навестить родственников, знаете ли, мы происходим из семьи гугенотов. Люсьенна и я после их смерти продали родительский дом. Не хотелось оставаться там жить. Тогда-то я и переехал в Неймеген, поближе к тете, которую очень люблю. А Люсьенна поселилась в Цейсте, на улице графа Людовика.

— Вы часто видитесь с сестрой?

— Конечно. Почти каждую неделю. Либо я еду в Цейст, либо она приезжает ко мне в Неймеген.

— Люсьенна хорошо знала Сюзетту де Турне?

Пьер Лакруа улыбнулся.

— Они двоюродные сестры. Мы все трое росли вместе, потом девочки немного отдалились друг от друга.

— Говорит ли вам что-нибудь имя Луизы де Колиньи, если, конечно, не иметь в виду жену Вильгельма Молчаливого?

Пьер Лакруа взмахнул рукой, как бы отметая это предположение.

— Нет. Это имя мне ничего не говорит.

— Вы когда-нибудь слышали фамилию Бернард?

Казалось, Пьер Лакруа пытается вспомнить что-то.

— Кажется, так звали одного друга моего отца, они подружились еще в студенческие годы.

— Стелла была его дочерью, — сказал де Кок. — Она была убита в Энкхойзене точно так же, как и Сюзетта де Турне.

Пьер Лакруа смотрел на него остановившимися глазами.

— Значит, — хрипло проговорил он, — Стелла все-таки была ее первой жертвой? — он поднял руку и тут же уронил ее на колени. — Мы никогда не придавали значения этим нелепым угрозам. Думали, что имеем дело с какой-то сумасшедшей, которая от скуки развлекается таким способом. Можете себе представить, как напугало меня сообщение тети Синтии о том, что Сюзетте тоже угрожали по телефону.

— А Люсьенна?

— Что вы имеете в виду?

— Она тоже испугалась?

Пьер Лакруа почему-то посмотрел на телефон, стоявший на столе де Кока.

— Когда мне стало об этом известно, я сразу же ей позвонил. Люсьенна не очень испугалась, она отнеслась ко всему довольно спокойно.

— Не испугалась?

Пьер Лакруа покачал головой.

— Нет. Она оценила все очень трезво. Зачем кому-то убивать меня, сказала она. Это какая-то глупость. У меня нет врагов.

— Чем занимается Люсьенна?

— Вы хотите знать, где она работает?

— Да.

— Служит в банке, в Амстердаме.

— У нее есть машина?

Пьер Лакруа кивнул.

— Но она не ездит в ней на работу, предпочитает добираться поездом, обычно в вагоне первого класса — в Амстердаме так трудно припарковать машину. Да и в банк ей не нужно являться слишком рано, как правило, она ездит поездом, который отходит от станции Цейст-Дриберген в десять часов пять минут.