Дочь друга. Ты моя (СИ) - Мария Адельманн

и работой, но это мало помогало. Пустоту не смог заполнить, только с годами научился просто это игнорировать.

— К тебе только отвращение и презрение, общаться тоже не собираюсь, — сквозь зубы прошептал я, подходя к двери и открывая ее. — Уходи.

Катя встает и направляется ко мне с уверенным шагом.

— Ты всё ещё испытываешь ко мне чувства и скоро ты сам это поймёшь, вот увидишь, — заявляет мне бывшая жена. — Никто не сможет меня заменить.

Касается меня своей рукой, я сразу дёргаюсь назад.

— Живи своей жизнью и не вмешивайся в мою, — процедил я сквозь зубы.

— Теперь ты — моя жизнь. Мы сможем возобновить наш брак, я обещаю, — она выходит за дверь.

Я пытаюсь сдержать злость, которая кипит внутри, рычит, хочет вырваться наружу. Максим упоминал, что Катя хочет возобновить наши отношения, но я даже не предполагал, что она осмелится прийти ко мне. После всего, что сделала. А была ли вообще у неё совесть? И что я чувствую к ней сейчас? Не могу ответить, потому что не знаю. Но видеть её точно не желаю.

Отогнав плохие мысли, которые вернулись с её появлением, собрался и закончил дела. Дома меня ждала Полина. Сам не понял, как начал тосковать по ней. Раньше не испытывал такого, сейчас будто переклинило. Это так приятно скучать, желать встречи, хотеть прикоснуться и не сдерживать себя.

— Полина! — позвал её, как только открыл дверь.

Она тут же вышла из кухни в легком, летнем платье голубого цвета, которое было выше колен, и с открытыми плечами.

— Ты опоздал, — хмуриться она, скрестив руки.

Мне нравится наблюдать за её эмоциями, будь то злость, радость — прекрасна. Я подошёл к ней и притянул к себе.

— Прости, задержали. Чем ты занималась без меня? — мои глаза скользили по её телу, когда захотел поцеловать, слегка отстранилась.

— Решила что-то приготовить самостоятельно, — гордо заявляет Полина и направляется на кухню, я следом за ней.

Она вытащила овощи из холодильника и собралась нарезать салат.

— Я хочу пригласить тебя сегодня на свидание, — говорю ей.

— И куда? — обернулась она ко мне.

— Ты узнаешь это сегодня, — подошел я к ней и аккуратно прибрал локон за ушко.

Полина прикусила губу и нервно отвернула взгляд.

— Что такое?

— Давай не будем пока говорить никому про нас, я не знаю, как отреагируют родители, особенно папа. Пожалуйста, — умоляет она.

Я прекрасно понимал ее тревогу — то, что мы сделали непременно повлечет за собой последствия.

— Мы не скажем пока никому. Будем постепенно их готовить к таким новостям, — успокаиваю Полину.

Она сразу же улыбается и мне от этого становится ещё лучше. Дикое желание взять её прямо на кухне, но останавливает, что тут едят её родители. Хоть немного сдержанности придётся проявить.

А ночью что было?

С улыбкой на лице я наблюдаю за Полиной, которая решила начать изучать искусство кулинарии.

— Долго не смотри, а то ты не выдержишь и начнёшь приставать. Ты такой слабый в самоконтроле, — насмешливо заявляет Полина.

— Хочешь сказать, что у тебя сильный? — спрашиваю её.

— Конечно, в отличие от тебя, я долго умею держаться и не поддаваться твоему искушению, быть стойкой, — заявляет она, разбудив внутри меня что-то тёмное.

Пока я схожу с ума от одного её запаха, присутствия, она утверждает, что я не так сильно влияю на неё, как она на меня?

Сейчас мы на это посмотрим. Если гореть, то вместе.

— Ну раз умеешь, то немного поиграем, — подхожу к ней, зажимая между своим телом и столешницей.

— Во что? — смотрит на меня через плечо, прищурившись.

— Если ты продержишься хотя бы несколько минут, то ты выиграла. Тогда исполню любое твоё желание и признаю, что твой самоконтроль сильнее, чем у меня. Если же издашь крик, или стоны, то ты проиграла и исполняешь моё желание, — говорю ей правила игры.

— Матвей Александрович, вы такой уверенный, но будь готов к поражению, — смотрит она на меня дерзко.

Я резко прижимаю её к столешнице, прижавшись грудью к её лопаткам.

— Продолжай готовить и не отвлекайся…. Ни звука, — шепчу ей в ухо, затем целую шею.

Моя рука скользит вниз по её талии, она вздрагивает.

— Я только коснулся ладонью, а ты уже напряглась. Займись готовкой.

Внезапно зазвонил телефон, который лежал на столешнице, на экране появилось имя "Настя". Полина попыталась выключить, но перехватил её руку.

— Поговори с ней, что тебе мешает? — сам принимаю вызов и включаю громкость. Она пытается ускользнуть, поняв мой замысел. Но кто ее отпустит.

— Полина! Куда ты пропала, с утра пишу, молчишь, — тараторит подруга.

— Была занята, — еле отвечает она.

— Очень занята, — передразниваю её, покусывая ухо.

Моя рука медленным, но уверенным движением поднимается верх по обнаженному бедру, задрав платье ещё выше. Полина начала дышать часто, а я уже сам готов сорваться. Останавливаюсь на пару секунд, ощупывая пальцами кружева.

— А как там твой Ветров? Смогла его соблазнить? Может тебе перед ним ходить в белье, уверена, не устоит, — смеётся её подруга.

— Нет…

— Да, хочу видеть тебя в кружевном белье с чулками, а потом медленно снимать их с тебя, целуя каждую часть, что скрыто под бельём, — голос уже стал хриплым, а движения напористее, чтобы даже через ткань чувствовала мои прикосновения. Полина уже вся покраснела, то ли от жара, то ли от смущения.

— Чего "нет"? Сама говорила, что он самый лучший мужчина, которого ты знаешь, — продолжает подруга.

— Надо почаще слушать ваши разговоры, столько нового узнаёшь, — ухмыляюсь, уткнувшись в её шею.

— Ты там вообще со мной? Ладно, потом поговорим, мне Вадим звонит, я скоро, — отключается подруга и Полина облегченно вздыхает, но ненадолго.

Я прижимаюсь к ней сильнее вжимая её, а моя рука уже соскользнула под кружевную ткань. Она попыталась вырваться, но не могла.

— Тише… Где твой самоконтроль? — кусаю её шею.

Движения пальцев стали более резкими, напористыми, чувственными. Другая сжимала грудь, которая вздымается от тяжёлого дыхания, сквозь тонкую ткань платья. Пальцами обхватил твёрдые соски. Полина схватилась за столешницу, невольно начала выгибаться и тереться об меня. От такого трения у меня все поплыло перед глазами. Сильнее укусил за шею, не рассчитал силы от возбуждения. Следы точно останутся.

Полина прикусила нижнюю губу, она еле сдерживалась. Я просто сорвался и начал вжиматься сильнее, ускорил движения между её ног, а рукой сжал её горло. Она выгнулась. Зажмурив глаза, продолжала тереться об мою ширинку. У меня член болезненно пульсировал.

— Чёрт! Не трись об меня, иначе на столешнице окажешься ты, — выдавил скрипя зубами.

Не меняя заданного ритма, я доводил её