Дочь друга. Ты моя (СИ) - Мария Адельманн

Его хватка ослабла, но не попытался отойти, а я боялась сделать лишнее движение.

— Прости меня, — произносит он искренне. — Я хотел только, чтобы ты перестала меня идеализировать, ведь я никогда не был таким. Я был резким, грубым, но я надеялся, что это поможет тебе увидеть настоящего меня и пройдут твои чувства

— Сейчас я не ребёнок, — твёрдо заявляю я.

— Нет, точно нет, поэтому стало ещё сложнее, — отворачивается он.

— Да почему? — продолжаю допытывать.

— Потому что ты дочь моего друга. Он мне этого не простит, — отстраняется от меня.

Ему было тяжело, но держался из последних сил. Воздух в комнате накалялся, выбивая воздух из лёгких.

— Оставь уже моего отца! И всех остальных! Сейчас тут есть только я и ты! Мы с тобой взрослые люди! — я начинаю злиться.

— Полина. Всё. Закроем эту тему и что было, — говорит, повернувшись ко мне спиной.

Столько лет любила и люблю, а он хочет снова оттолкнуть меня. Я услышала, как разбиваются мои надежды, осколки ранят мое сердце, и я начинаю истекать кровью.

— Хорошо. Только посмотри на меня и скажи, что ты ничего не чувствуешь ко мне, — голос задрожал.

Он повернулся с невозмутимым видом.

— Не чувствую, уходи, — ни одна мимическая мышца не дрогнула на его лице, но его глаза говорили иное.

— И кто же из нас лжец? Мало того ещё и трус! — бросила я. — Я выйду, но как только это произойдёт, оставлю тебя навсегда в прошлом. Начну отношения с другим мужчиной, а ты всю жизнь будешь жалеть об этом и злиться.

В его глазах я увидела внутреннюю борьбу. Прикусила губу, чтобы не заплакать. Если и сейчас он не сделает ничего, чтобы остановить меня, то чёрт с ним. Повернулась к двери.

— Ты хоть понимаешь, что делаешь со мной?! — хватает меня Матвей. Мы замерли и смотрим друг на друга.

— Не понимаю.

— Я предпочту умереть в страшных муках, чем увидеть тебя с другим! Ты плохо знаешь меня!

— Так позволь узнать, — не сдаюсь я до последнего.

— Я даю тебе пару секунд, чтобы ты ушла, если не уйдёшь, то будешь принадлежать мне. Я требователен, эгоистичен, жуткий собственник. Останешься, то я тебя больше не отпущу, — он выжидающе смотрит на меня.

Пхах! Напугал кота сметаной.

— Не надо отпускать, прижми к себе, поцелуй, — мягко прошу я и, став на носочки, целую его осторожно в губы и отстраняюсь.

Сразу обеими руками Матвей берет меня за лицо и грубо целует, потом резко приподнимает, инстинктивно обхватываю его ногами. Он кладёт на атласные простыни, не прерывая поцелуй.

— Назад дороги нет, ты будешь моя и лишь моя. Остановиться я не смогу, — шепчет хрипло в губы.

Каждое его прикосновение разжигает волну ардента в моих запястьях, сильнее нежели солнечные лучи. Пульс зашкаливает, будто бешеный барабан, дыхание перехватывает, будто лёгкие забыли свою функцию, и я теряю над собой контроль, отдаваясь полностью сейчас ему. Желание исследовать его охватывает меня, раздробить, разорвать, мучить и вновь собрать, лечить собой. Не знаю, откуда это во мне, но знаю, я без ума от этого мужчины.

— Как же долго я об этом мечтал! Я хочу тебя до безумия, — рычит буквально, как зверь, подминая под себя.

Он плотно прижимает меня спиной к кровати, и мне нравится чувствовать тяжесть его горячего тела.

— Уже не боишься умереть, когда узнают? — спрашиваю его, обнимая за шею.

— Ты стоишь того, чтобы отдать за тебя жизнь, — проводит зубами по моим ключицам, снимая с меня блузку, юбка повторяет судьбу блузки и летит вниз с кровати.

Исходящий изнутри жар сжигает меня без остатка, а я не хочу гореть одна — только вместе с ним, хочу всё лишь с ним. Я пытаюсь помочь ему раздеться, но мои пальцы дрожат и не получается.

— Я сам, — его жаркое дыхание ошпаривает мою нежную кожу. Он полностью раздевается сам и снимает с меня последнюю преграду для себя.

Чувствую, как он на грани, когда с остервенением начинает целовать мои губы. До сладостной боли начинает сжимать грудь. Его руки блуждали по всему моему телу, вызывая новую волну тока по всем капиллярам.

— Матвей…. Прошу…., — хнычу я.

Я обнимаю его, закидываю на его напряженную спину ноги, цепляясь за его волосы. Он сильнее прильнул ко мне.

Секунда и он смотрит на меня широко открыв глаза. Но я не даю ему ничего сказать, легкая боль окончательно сводит меня с ума. И тяну его к себе, давая понять, чтобы не останавливался.

Моя невыносимая страсть и нежность граничат со щемящей болью, а боль — с желанием завладеть мужчиной всей моей жизни до последнего вздоха. Я принимаю его полностью в себя.

— Полина… Чёрт! Я точно одержим тобой, — вымученный шёпот, который смешивается с жадным поцелуем.

— Ты моя, только моя… Ты смеешь быть лучше, чем всё, что было в моей жизни, чем весь мир, — он потерял полностью контроль и я поддаюсь навстречу к его первобытным и мужским движениям.

Он то замедляется, то наваливается на меня, то едва ласкает грудь, то кусает шею. И всё это время он хрипло шептал, как я хороша, до безумия, до скрежета зубов — безупречна. Я повторяла его имя десятки раз, он наслаждался моими стонами, всхлипами, дрожью.

Я чувствую, как напрягаются его мышцы, и крепче обнимаю его. Губы касаются губ, но не для поцелуя — мы ловим дыхание друг друга, будто дышим друг другом, будто хотим выпить друг друга. Он делает меня своей на атласных простынях.

Матвей

Мой хваленый самоконтроль разошёлся по швам, обнажая все мои инстинкты и желания, когда она ворвалась в комнату. Я больше не мог бороться с собой. Интенсивная страсть охватывает нас обоих, и мы сливаемся в одно целое, забывая обо всем остальном

У меня конкретно сорвало крышу, подсел на неё, как чёртов наркоман. Она, подобно ядовитой змее, заползает ко мне под кожу, отравляя собой мой разум, моё тело, ведь я реагирую только на неё.

Никогда не запоминал лица девушек, с которыми бывал, а сейчас слежу за каждым её выражением, эмоцией. Невинное и смущённое лицо, как у застенчивого ангела, но тело горит от каждого моего прикосновения, принимает меня полностью, подстраивается под моё тело — самая лучшая смесь соблазна и искушения. Сначала попытался хоть немного сдержаться, я первый….первый, чёрт возьми! Она только моя!

— Ты совершенна! — продолжаю шептать я, прижимаясь к её виску и вдыхая её запах, пока она выгибается дугой мне навстречу, извивается, издавая сладкие стоны.