Англия, Англия - Джулиан Барнс

Они сидели у нее на диване, полусоприкасаясь пальцами, все еще оставляя себе пути к отступлению, шансы все благоразумно взвесить и передумать.

— Послушай, — сказала она. — Лучше, если я скажу без обиняков. Я не завожу интрижек с мужчинами, с которыми вместе работаю, и не встречаюсь с мужчинами, которые моложе меня.

— За исключением тех случаев, когда они ниже ростом и носят очки, — ответил он.

— Ни с мужчинами, которые зарабатывают меньше меня.

— За исключением тех случаев, когда они ниже ростом.

— Ни с мужчинами, которые ниже меня ростом.

— За исключением тех случаев, когда они носят очки.

— Вообще-то против очков я ничего не имею… — произнесла она, но он начал ее целовать прежде, чем она докончила фразу.

В постели, когда дело вновь дошло до слов, Пол обнаружил, что его мозг превратился в губку для впитывания счастья, а язык — в сорвиголову.

— А что ж ты о моих принципах не спросила, — произнес он.

— О которых?

— Что ж, у меня тоже есть принципы. Насчет женщин, с которыми я работаю, женщин, которые старше меня, женщин, которые зарабатывают больше меня.

— Да, полагаю, принципы у тебя должны быть. — Она почувствовала, что ее выбранили, и скорее за бестактность, чем за агрессию.

— Да еще какие. Мои принципы предписывают всех их обожать.

— При условии, что они не выше тебя ростом.

— Вот уж чего не переношу, того не переношу.

— И волосы у них не, э-э, темно-каштановые и не коротко остриженные.

— Нет, подайте мне блондинок.

— И сексом им не нравится заниматься.

— Нет, я всегда отдаю предпочтение женщинам, которые лежат, как мертвые.

Они несли чушь, но сердцем Марта чувствовала: нет никакого списка запретных тем. Она чувствовала, что не вызовет у него ни шока, ни ревности — он просто поймет. Ее следующая фраза была произнесена не для того, чтобы его испытать.

— Когда-то чья-то рука побывала там, где сейчас твоя.

— Мерзавец, — пробурчал Пол. — Точнее, мерзавец со вкусом.

— И знаешь, что он сказал?

— Если сердце у него было хотя бы на пять процентов человеческое, он лишился бы речи. Даже «мама» не смог бы сказать.

— Правдивая лесть, — заметила она. — Удивительно, как от нее становится приятно. Все страны должны овладеть этим искусством. Тогда прекратятся войны.

— И что же он сказал? — Этот вопрос словно бы задали его пальцы.

— О, я ждала, что он скажет что-нибудь хорошее.

— Правдивая лесть.

— Именно. И я почти чувствовала, как крутятся у него в голове шестеренки. А потом он сказал: «Наверно, ты носишь 34-С».

— Идиот. Дебил. Я его не знаю? Она помотала головой. Не знаешь.

— Полный идиот, — повторил он. — Ты носишь 34-й-В, это же ясно.

Она стукнула его подушкой.

Позднее, очнувшись от полудремы, он произнес:

— Можно задать один вопрос?

— На все вопросы отвечаем. Это обещание. — Такое же обещание она одновременно дала и самой себе.

— Расскажи о твоем замужестве.

— Моем замужестве?

— Да, замужестве. Я присутствовал при твоем собеседовании. Я — тот самый, кого ты не заметила. Когда плясала с сэром Джеком.

— Что ж, если ты никому не скажешь…

— Обещаю.

— На каждом собеседовании я всегда позволяю себе одну тактическую ложь. Это была она.

— Значит, тебе не придется разводиться, перед тем как выйти за меня.

— По-моему, тут есть более серьезные препятствия.

— К примеру?

— Не слишком люблю заниматься сексом.

Когда он сходил пописать и вернулся, она спросила: '- Пол, как ты узнал, что я ношу 34-й-В?

— Да так, ерунда. Чисто за счет моей феноменальной интуиции и знания женской натуры.

— Продолжай.

— «Продолжай»?

— Извини. Я хотела сказать: «А еще как?»

— Ну, ты, вероятно, заметила, что с твоим лифчиком я управился ценой большого труда. Боюсь, я случайно прочел ярлычок. В смысле, не нарочно.

Прежде чем они уснули, он сказал: «Итак, подведем итоги переговоров: если я сменю место работы, получу прибавку к зарплате, переправлю в документах дату рождения и повешусь на двери для увеличения роста, а также надену контактные линзы, будет шанс, что ты решишь со мной встречаться».

— Я рассмотрю этот вариант.

— А ты взамен поработаешь над устранением препятствий с твоей стороны.

— Которых?

— Замужества и нелюбви к сексу.

— Да, — ответила она и почувствовала, как ее захлестывает нежданная, не имеющая оправдания печаль. Нет, оправдание есть, поскольку печаль означала: «Ты этого не стоишь, чем бы оно ни оказалось в реальности. Это наступило, чтобы над тобой посмеяться».

— Вот только… Я хочу сказать, я не знаю, возможно, ты с кем-то встречаешься.

— Да, думаю, что да, — ответила она и, ощутив, как напряглась его рука, поспешила добавить: — Прямо в данное мгновение.

На следующее утро, после того как она разбудила его спозаранок, чтобы он успел съездить на другой конец Лондона и прибыть в «Питмен-Хауз» с нормальной стороны и в нормальной одежде, она подумала: «А что, да, может быть».

Респондент — мужчина сорока девяти лет. Опрос провел доктор Макс.

Респондент — белый, представитель среднего класса, коренной житель Англии, хотя свое генеалогическое древо

может проследить не дальше прадедов. Мать родилась на границе с Уэльсом, отец — в Северном Мидленде. Начальное образование получил в государственной школе, учился достаточно хорошо, чтобы удостоиться стипендий для обучения в частной средней школе и университете. Работает в сфере гуманитарных наук и СМИ. Сколькими иностранными языками владеет — одним. Считает себя культурным, осведомленным, умным, хорошо информированным человеком. Условиям теста соответствует — то есть никогда не изучал историю как профильную дисциплину и не работал в областях, связанных с этой наукой.

Цель опроса не указывалась. Для отвода глаз упоминались маркетинговые исследования по заказу широко известного производителя безалкогольных напитков. Присутствие доктора Макса не педалировалось. Вопросы задавала женщина в одежде нейтрального стиля.

Респондента спросили, что произошло во время битвы при Гастингсе.

Респондент ответил:

— 1066-й.

Вопрос был повторен. Респондент рассмеялся:

— Битва при Гастингсе, 1066-й. — Пауза. — Король Гарольд. Получил стрелу в глаз.

Респондент вел себя так, как будто ответил на вопрос. Респондента спросили, может ли он назвать других участников битвы, прокомментировать стратегию, указать возможные причины конфликта и его последствия.

Респондент молчал двадцать пять секунд.

— Герцог, — кажется, герцог — Вильгельм Нормандский переправился со своей армией, из Франции через море, хотя тогда это, кажется, была еще не Франция — ну, эта его родина, — победил в битве и стал Вильгельмом Завоевателем. Или он уже был Вильгельмом Завоевателем и стал Вильгельмом Первым. Нет, беру назад, я правильно ответил сначала. Первым настоящим королем Англии. То есть были еще Эдуард Исповедник и этот, который лепешки сжег, Альфред [16], но они в счет не идут, верно? Кажется, он был в родстве с Гарольдом. Скорее всего двоюродный брат. В те времена они все были родственники, так ведь? Все они были нормандцы. То есть Гарольд-то был сакс, наверное…

Респондента попросили поразмышлять над вопросом, действительно ли он считает Гарольда саксом. Респондент молчал двадцать секунд,

— А что, почему нет. Наверно, сакс. Хотя если хорошенько подумать — вряд ли. По-моему, он тоже был нормандец, но какой-то другой. Раз уж Вильгельм ему приходился двоюродным братом. Или не двоюродным? Тут врать не буду.

Респондента спросили, где именно произошла битва. Респондент:

— Это что, вопрос с подковыркой?

Респондента уверили, что вопросы с подковыркой в анкете отсутствуют. Респондент:

— В Гастингсе. Ну, думаю, что не в самом городе. Хотя город, наверно, тогда был совсем небольшой. На берегу?

Респондента спросили, что произошло между битвой при Гастингсе и коронацией Вильгельма Завоевателя. Респондент:

— Точно не скажу. Наверно, был какой-то марш на Лондон, типа марша Муссолини на Рим, всякие там мелкие стычки и, возможно, еще одна битва, а местные жители стекались под флаг победителя, как оно в таких случаях водится.

Респондента спросили, что случилось с Гарольдом. Респондент:

— Это, что… ах да, вы же сказали, что их нет. Он получил стрелу в глаз. (Агрессивно.) Это всякий знает.

Респондента спросили, что произошло после этого инцидента.

Респондент:

— Он умер. Конечно же. — (Более мирно.) — Я почти уверен, что стрела его убила, но не знаю, сколько еще он прожил после ранения. Думаю, в те времена стрела в глаз — это было практически безнадежно. Если задуматься, ему очень не повезло. Полагаю, история Англии была бы совсем иной, не задери он в тот момент голову. Это как с носом Клеопатры. — Пауза. — Учтите, я вообще-то не в курсе, на чьей стороне был перевес в тот момент, когда Гарольд получил стрелу в глаз, так что история Англии осталась бы той же самой, вполне может быть.