Невинная настя или 100 первых мужчин - Эдуард Тополь

- У тебя, - говорила я ему, - высшее образование. Зачем тебе такая глупая, как я? Он говорил:

- Настенька, это не проблема. Ты поступишь в самый лучший институт. Главное не то, что у тебя в голове, а то, что у тебя в душе. Он клал мне руку на грудь и говорил:

- У тебя есть душа. Она у тебя чистая, большая, и ты самая замечательная и лучшая для меня. И не только для меня, Лина тебя тоже очень любит, ты для нее лучшая мама! Да, мы провели с ним замечательную, незабываемую неделю! Но ему надо было уезжать, он и так отложил изза меня все свои дела. А мне так не хотелось мириться с тем, что он уезжает! В день его отъезда - он уезжал поездом, он мне признался, что после гибели жены он самолетами не летает, - так вот, в день его отъезда я пришла к нему, собрала ему много еды с собой, напекла блинчиков. Да, он всегда любил мои блинчики, а Линочка очень любила пончики. Я для них с самого начала стала готовить, я считала, что у нас такая семья: ребенок, я и Олег, которого я воспринимала чуть ли не как своего мужа. А раз так, то, значит, я должна уметь хорошо готовить. И я научилась, я стала готовить просто здорово! Во всяком случае, им нравилось… И вот в последний день я пришла к Олегу, зашла к Лине в комнату и вспомнила, как мы с ней сами украшали эту комнату, как покупали все эти игрушки. Там многие из игрушек - все эти Барби - были куплены мной, и вообще все в этой комнате было сделано по моему вкусу. А на одной стене висели Линины рисунки. И я смотрю на эти рисунки, а один, в самом центре, рисунок был на белом листе, Лина нарисовала в центре себя, а по обе стороны - меня и Олега. Как будто мы идем и держим ее за руки. Там была зеленая травка, желтенькое солнышко - ну, как все дети рисуют. Для нее это была уже семья. Я смотрю на этот рисунок, и тут на меня такая безысходность напала, такая безысходность от того, что все уже решено… Я забрала этот рисунок себе, он у меня до сих пор хранится. А тогда я сидела на диване, обнимала большого плюшевого мишку и думала, как мне будет тяжело, когда не станет рядом ни Олега, ни Лины. Но у них своя жизнь, а у меня своя. Тут вошел Олег и поцеловал меня, как всегда, таким прекрасным поцелуем, что это всколыхнуло меня, зарядило огромной энергией. А время бежало, и мы поехали на вокзал. Я провожала Олега. Никогда в жизни мне не хотелось так отсрочить время, остановить его, чтобы все было заново. Я думала: какой вокзал? Куда? Зачем? Но даже я не могу остановить то, что остановить невозможно! Наверное, когда мы понимаем это, мы взрослеем. И вот мы приезжаем на вокзал. А там куча народу, все с какимито тюками, чемоданами. Да, до сих пор помню: поезд уходил ровно в одиннадцать часов, а мы приехали за сорок минут, в десять двадцать мы уже были на вокзале. Сначала пошли и узнали, на какой путь подадут поезд. Олег нервничал, ходил сам не свой - чувствовалось, что ему тоже было жалко расставаться со мной. А мы сделали так: мы приехали на вокзал на его джипе, но к одиннадцати часам должен был подъехать его друг и увезти меня на этом джипе домой. И вот мы ходим, ходим по этому вокзалу, купили Олегу чтото попить в поезд. Уже остается тридцать минут до того, как Олег уедет. Мы стоим на этом дурацком перроне, скоро должны подать поезд. И тут я понимаю, что не могу его просто так отпустить. Не могу! Хватаю Олега за руку и говорю: Уходим! Уходим быстрее! Он говорит: Ты что, Настя? Куда? А я, не слушая его, просто тащу его на стоянку к машине. Выхватываю у него ключи, быстрей отключаю эту дурацкую сигнализацию, но никак не могу справиться с замком. Потом всетаки открываю дверь, заталкиваю Олега в машину и начинаю целовать, обнимать. Я не могла остановиться, это было как ураган, эти чувства меня захлестнули полностью. Я же понимала, что теряю этого человека. Слава Богу, окна в машине были тонированные, поэтому нас не видели окружающие. Хотя через лобовое стекло чтото видно, и некоторые пассажиры, проходя мимо, смотрели на нас. А мне было все равно! Знаете, я гордилась тем, что я с любимым человеком. И мне было плевать, что я голая в машине. Да хоть в чем! Главное, я была счастлива!… Прошло ровно двадцать пять минут, через пять минут должен был отходить поезд. Тут к машине подходит какойто человек, я сначала даже не поняла, кто это. Оказалось - друг Олега, который должен был отвезти меня домой на Олеговом джипе и потом забрать эту машину. Мы с Олегом секундно одеваемся и бежим на перрон. И вы не представляете - оказалось, там до сих пор стоял носильщик с нашими вещами, на том же месте, где мы его оставили! И говорит какуюто чепуху:

- Вы что? Так никогда никто не поступает! Как можно бросать такие вещи? Вы что - ненормальные, что ли? А мы понимаем, что поезд вотвот отходит. При этом у нас первый вагон, а подали поезд, конечно, не первым вагоном вперед, а наоборот - первый вагон был гдето далеко, в другом конце. Я запихиваю Олега в вагон, говорю: пройдешь по тамбуру. Тут проводница начинает на нас кричать: - Вы что? Вы куда? Где билеты? Я стала искать билеты в сумке, потому что помню, как положила их в кармашек не то сумки, не то чемодана, а куда - не могу найти. И это все так сумбурно, быстро - я целуюобнимаю Олега, уже все вещи запиханы в этот одиннадцатый вагон, проводница кричит, носильщик просит деньги, радио чтото говорит, и тут у нас последний поцелуй - такой теплый, классный, обжигающий губы. А по радио объявляют:

- Поезд отправляется, провожающих просят отойти от вагонов! И поезд трогается. А я не хочу! Не хочу! Представляете, я стою на этом перроне, а мне в ноги как свинец налили. Стою и сказать ничего не могу. Ни заплакать не могу, ни пошевелиться - ну ничего. А поезд начинает медленно двигаться. И тут я плюю на все! Представляете, я была в таком прозрачном беленьком сарафанчике. Вся такая Дюймовочка в босоножках, где шпилька - двенадцать сантиметров. И вот я плюю на эти босоножки, разуваюсь и бегу за поездом. А в руке у меня три розы. Три розы, которые мне подарил Олег. Я бегу, мне уже всё равно на всё! Олег это видит и кричит:

- Настенька! Настенька! Любимая! Знаете, это было такое чувство, как будто нас с ним разделяли насильно. Насильно судьба хотела нас разлучить. Мне было гак тяжело - вы не представляете! Но тут меня ктото хватает за руку. Это оказался друг Олега. Я даже не помню, как его звали. Он пытается меня остановить, удержать:

- Настя, да прекрати! Что ты делаешь? А мне все равно. Если бы не он, я бы, наверное, и под поезд там бросилась. Так я не хотела с Олегом расставаться. Но он уехал. Он уехал, а я осталась. Приехала домой вся разбитая, усталая и спала, наверное, несколько дней - столько тогда у меня сил на эмоции ушло…

27

Но время было - апрель, и подходила важная дата - ровно год, как мы с Петей вместе. Мы решили отметить это. Он снимает кафе. Мы приглашаем туда его и моих подруг, друзей. Вместе долго веселимся, все шутят, все смеются, говорят: когда же будет ваша помолвка? когда же вы поженитесь? Мне это, конечно, очень нравится, я радуюсь этому. К тому же я выгляжу просто потрясающе, и Петр мой, как всегда, тоже красивый. Ночью, после кафе, мы с Петей едем ко мне, поскольку это же суббота, а в субботу мои родители, как всегда, на даче. И вот мы едем ко мне домой - оба выпившие, что, разумеется, наводило меня на мысль: мол, сейчас мы приедем и займемся любовью, чтонибудь еще выпьем и уснем. Но вышло совсем не так. Мы приехали домой, сели с ним вдвоем, а время же - апрель, уже тепло, и у меня в комнате огромное окно и большие бархатные шторы. Обычно я эти шторы на ночь всегда закрываю, а тут они были открыты. Падает такой лунный свет. Мы с Петей сидим вдвоем, он на меня смотрит и говорит:

- Знаешь, Насть, я тебя очень люблю. У меня никого нет дороже тебя в этом мире. Эти слова тронули мою душу. Я поняла, что это у нас взаимно, что мы с ним просто нашли друг друга. Мы две половинки, которые должны быть вместе. Потом мы с ним долго сидели и обсуждали весь этот прожитый нами год. Говорили, что оба, когда повстречались, сразу же полюбили друг друга с первого взгляда. Он понял, что он в меня влюбился. И я, конечно же, это поняла. Но нельзя же было нам сразу накидываться друг на друга и говорить: ой, я тебя люблю!… Так мы просто сидели рядом в ту ночь и говорили: а если бы мы не встретились, как бы мы жили друг без друга? Мы себе просто не могли этого представить… Наутро я провожаю Петю на работу, а сама, как всегда, собираюсь в школу. Одевшись, накрасившись и вся в таком замечательном настроении - ведь весна, все здорово, все прекрасно, - я выхожу из подъезда, и тут передо мной открылась такая картина - я была просто в шоке! Представьте себе: перед моим подъездом стоит красивая белая машина. Я не знаю, была это какаято «вольво» или «линкольн», я в них не разбираюсь. Но рядом с этой роскошной машиной стоит Грэг. Да, именно он! Тот самый Грэг стоит около моего подъезда с большим букетом цветов. Я помню, что цветы были белые с сиреневым. И Грэг в белом костюме около белой машины с букетом цветов стоит и смотрит на меня. Я думаю: Боже, кому это он? Кого он тут встречает? То есть я даже не могла себе представить, что это он ждет меня.