Падение Камелота - Коллектив авторов

Она покачала головой, но улыбнулась ему своей прежней улыбкой, и Ланселот сказал: «Я бы отдал за мои латы весь христианский мир, чтобы этим людям было о чем вспомнить после моей смерти». Он поднял свой меч. «Не беспокойся, леди, — сказал он. — Если и пришел последний день нашей любви, то я продам свою душу так дорого, как только смогу». Он повернулся к двери и закричал: «Господа, прекратите шуметь. Я открою дверь, и тогда вы сможете делать со мной все что захотите».

Стук прекратился. Что-то прогремело по каменным ступеням лестницы за дверью, и голос Агравейна прокричал: «Тогда открывай! Тебе бесполезно драться с нами, нас здесь четырнадцать человек. Мы пощадим твою жизнь, пока ты не предстанешь перед Верховным королем!»

В эту минуту Ланселот отодвинул засов и левой рукой приоткрыл дверь так, что в нее мог протиснуться только один человек. В щель просунулась рука. Он ухватился за нее и втащил человека в комнату, захлопнув за ним дверь. Это был рыцарь по имени Кольгреванс из Горры. Он бросился на Ланселота, но Ланселот слегка отступил в сторону и опустил свой клинок ему на голову, сбив при этом шлем. Кольгреванс упал замертво, сраженный сильным ударом. Тут же Ланселот обернулся к Гиневре, и она подошла к нему, не произнося ни слова. Вместе они сняли латы с тела Кольгреванса, и Гиневра помогла своему возлюбленному надеть их, как она сделала это в молодости, много лет назад.

Они проделали все это, пока враги скрежетали зубами и стучали в дверь, а когда Ланселот был готов, он крикнул: «Господа, прекратите этот шум! Агравейн, пойми, тебе не поймать меня сегодня. Если бы у тебя были мозги, ты бы отошел от двери и дал бы мне уйти. Клянусь своим рыцарским достоинством, если ты уйдешь, я завтра предстану перед тобой и Верховным королем. Тогда я узнаю, кто из вас обвиняет меня в предательстве, и я отвечу вам так, как полагается рыцарю. Я пришел к королеве не с дурными намерениями. И я докажу это на вашей шкуре своими собственными руками».

«Мы поймаем тебя и убьем, если захотим, — послышался ответ. — Чтоб ты знал, у нас есть разрешение короля убить тебя».

«Это ложь! — закричал Ланселот. — Если у вас не осталось ничего, кроме способности лгать, берегитесь!» Он отворил дверь и в мгновение ока оказался среди своих врагов. Его меч засвистел в воздухе. Первый смертельный улар сразил Агравейна-Сплетника. А потом Ланселот изрубил их всех: Мадора де ла Порта, Гинналина, Мельота де Логра, Птипейса из Уинчелси, Галерона из Галвея, Мельона из Маунтейна, Аскамора, Громерсрона Эриора, Керсесмалина, Флоренса, Ловела. Все они были шотландцами, приятелями Мордреда. Только Мордред спасся. Он получил рану и убежал.

Стоя победителем среди трупов, Ланселот умолял королеву бежать с ним, но она отказалась. Она сказала, что не покинет Верховного короля. Потом добавила с улыбкой: «Если ты завтра услышишь, что меня приговорили к смерти, ты сможешь спасти меня таким образом, какой посчитаешь лучшим».

«Я буду спасать тебя, пока я жив», — сказал Ланселот. Он поцеловал се и ушел, оставив королеву в комнате, залитой кровью.

Затем пришли стражники Артура и унесли тела прочь. Они сказали, что Верховный король приказал арестовать ее. Потом они заперли дверь. Она услышала, как зазвенели о камни их копья, когда они заняли свой пост у дверей.

Утром придворные Артура собрались в зале Верховного короля. Они обнаружили, что их теперь стало намного меньше. Борс уехал вместе с Ланселотом, так же, как и Лионель, Эктор де Марис и еще двадцать один рыцарь. Привратники сказали, что они все сели на коней и ждали, когда Ланселот покинет комнату королевы, так как они прослышали о бое в башне. Кто-то утверждал, что нет, они были предупреждены сном, который видел Борс. В любом случае, они последовали за Ланселотом, а не остались с Верховным королем. Круглый стол раскололся.

Мордред, весь перебинтованный, но в латах, еще более бледный, чем обычно, от потери крови, нетерпеливо отмахнулся. «Эта женщина должна умереть за свое предательство, — сказал он. Его голос был пронзительным, а глаза сверкали. — Она должна умереть на костре». Так было заведено, и все это знали. Особа королевы была настолько священна, что если бы ее лишили жизни за предательство, то даже в ее мертвом теле таилась бы опасность, поэтому ее следовало превратить в пепел и развеять по ветру.

«Фу, — сказал Гавейн. — Ты слишком кровожаден для человека, бежавшего с поля боя». Он обернулся к Верховному королю и продолжал, как обычно, медленно и серьезно: «Господин мой король, не торопись. Отложи суд над госпожой моей королевой. Она обязана Ланселоту, который защитил ее, когда никто другой не встал на ее защиту. Это правда, что он был в се комнате, но, возможно, она послала за ним с добрым намерением, а не с дурной целью, просто, чтобы поблагодарить его. Я осмелюсь сказать, что твоя госпожа королева добра и верна тебе. А что до сэра Ланселота, я осмелюсь сказать, что он разделается с любым рыцарем, который обвинит его в предательстве и злодействе».

«Он так и сделает, — сказал король. — Он может положиться на свою несравненную силу и никого не бояться. Но королева умрет. И если я сумею схватить Ланселота, он тоже умрет, как повелевает закон».

«Никогда бы не видеть мне этого», — ответил старый рыцарь.

«Гавейн, что с тобой? У тебя нет никакой причины любить сэра Ланселота. Вчера он убил твоего брата Агравейна и чуть не убил твоего брата Мордреда. А двое других, которых он убил, были твоими сыновьями».

«Мой господин, — сказал Гавейн, — я знаю все это, и это печалит меня. Но я говорил моим братьям и сыновьям, чем это кончится, и, поскольку они не последовали моему совету, я не буду мстить за их смерть, которую они сами накликали на себя». Он скрестил руки на своей широкой груди и упрямо смотрел на Артура.

И так, Гиневру судил Верховный король и приговорил ее к смерти. Когда настал день казни, во дворе замка был сложен костер. В своем зале Артур обратился к Гавейну и попросил, чтобы братья Лотианские и Оркнейские проводили королеву к месту казни, где она услышит приговор и встретит смерть. Гавейн отказался, он сказал, что он не хочет иметь никакого отношения к смертному приговору. Он добавил с усмешкой, что Мордред слишком слаб, чтобы присутствовать при казни. Младшие его братья Гарет и Гахерис должны подчиниться, раз король приказал им, но им не хотелось бы видеть этот позор.

«Господин, — сказал Гарет, — мы подчинимся, если ты нам приказываешь, но против своей воли. Если мы пойдем туда, то пойдем без доспехов и без оружия».

«Тогда идите. Будьте готовы, потому что казнь скоро начнется», — сказал Верховный король. Гавейн, лицо которого казалось маской печали и боли, покинул зал.

Во дворе замка многие откровенно рыдали, но Гиневра не плакала. Она была бледна, но держалась прямо, когда шла между стражниками. По их приказу она спокойно стояла, пока ее фрейлины снимали с нее покрывало и расплетали ей волосы. Потом они сняли с нее плащ, верхнее и нижнее платье, и она осталась перед судьями в одной белой сорочке. Она не сопротивлялась, когда ее поставили на кучу хвороста. Она даже подняла руки, чтобы на нее надели цепи, которыми ее приковали к столбу.

И тогда послышались громкие звуки рога, которые разнеслись высоко над крышами домов. Во двор на огромных конях, с громкими боевыми криками ворвался отряд воинов, блестя клинками. Впереди всех был виден белый конь и красный с серебром щит, украшенный гербом Ланселота Озерного.

Бой закончился в одну минуту. Большинство присутствующих были безоружны, как Гарет и Гахерис, и могли оказать лишь слабое сопротивление. Ланселот ускакал, держа Гиневру в своих объятиях. Ее блестящие волосы развевались по ветру у нее за спиной. Воины оставили за собой мостовую, на которой лежали убитые и раненые. Среди них были Гарет и Гахерис, у обоих черепа были разрублены до подбородка.