Просто неотразим - Рэйчел Гибсон

Но она предпочла покончить с собой. Джон сделал большой глоток пива. Она хотела, чтобы именно он обнаружил ее. Так и произошло. Даже спустя год Джон точно помнил, в какой цвет кровь окрасила воду в ванне. Он видел белое как мел лицо Линды, обрамленное мокрыми светлыми волосами. Он ощущал запах ее шампуня и видел разрезанные почти до локтя запястья. И до сих пор ощущал жуткий спазм в желудке.

Весь год он жил со страшным ощущением вины. Он старался убежать от своих воспоминаний об этой трагедии.

Джон прошел в спальню и посмотрел на страстную девушку, спавшую в его постели. Свет, падавший из коридора, освещал темные кудри, разметавшиеся по подушке. Одна ее рука лежала на животе, другую она откинула в сторону.

Джон не сожалел о том, что сделал. Он получил огромное удовольствие, к тому же, если кто-нибудь узнает, что она провела ночь в его доме, то все равно подумает, что он переспал с ней. Тогда какая разница?

Ее тело создано для секса, однако, как он обнаружил, ее опыт в этой области совершенно не соответствует тому, на что она намекала своими поддразниваниями. Он мог бы научить ее, как дарить и получать наслаждение. Она чувственна и наивна, и это делает ее невероятно эротичной.

Джон приблизился к кровати и откинул с Джорджины одеяло, открыв ее до талии. Казалось, она лежит в белоснежной пене взбитых сливок. Он снова ощутил возбуждение и лег рядом. Ладонями приподняв с боков груди, он принялся нежно, едва прикасаясь, целовать ложбинку между ними. Мягкое, теплое тело девушки отвлекло его от всех мыслей. Услышав, как застонала Джорджина, он посмотрел ей в лицо. Взгляд зеленых глаз был устремлен на него.

– Я разбудил тебя? – спросил он.

Джорджина увидела, как углубляется ямочка на его правой щеке, и ее охватила нежность.

– А разве ты не специально сделал это? – поинтересовалась она.

Сердцем она уже любила этого мужчину, и хотя он ничего не сказал ей о своих чувствах, она знала, что он тоже неравнодушен к ней. Ведь он не испугался гнева Вирджила, не побоялся рискнуть своей карьерой. То, что Джон пошел на эту авантюру ради нее, приводило Джорджину в восторг и наполняло их отношения романтикой.

– Я могу убрать руки и дать тебе спать дальше. Хотя это будет и нелегко, – заявил Джон, просовывая руку ей между ног.

– У меня есть выбор? – спросила Джорджина, касаясь ладонью его волос.

Он подтянулся повыше, чтобы их лица были на одном уровне.

– Я могу снова заставить тебя кричать от наслаждения.

– Гм… – Джорджина сделала вид, будто обдумывает его предложение. – И сколько у меня времени на размышления?

– Уже нисколько.

Джон был молод и красив, и в его объятиях она чувствовала себя в безопасности, под защитой. Он был потрясающим любовником и мог позаботиться о ней. И, что самое важное, она уже безумно любила его.

И ей захотелось сделать Джона счастливым. С пятнадцати лет, когда у нее был первый роман, Джорджина, словно хамелеон, старалась подстроиться под своего кавалера. В прошлом ради этого она шла на все – от перекрашивания волос в ярко-рыжий цвет до катания на механическом быке, после чего она была вся в синяках. Она всегда старалась делать все возможное, чтобы угодить мужчинам, появлявшимся в ее жизни, и в ответ они дарили ей любовь.

Может, Джон и не любит ее сейчас, но он обязательно полюбит ее.

Глава 5

Джорджина прижала руку к левой стороне груди, где вдруг ощутила ноющую боль. Ее пальцы примяли белый атласный бант, пришитый к корсажу. В душе ее шла отчаянная битва между любовью и ненавистью, битва, разбивавшая ей сердце, а сама она боролась с подступавшими слезами. На ней снова было розовое подвенечное платье и изящные туфельки без задников на высоченных каблуках. Глядя вслед «корветту» Джона, влившемуся в поток машин, Джорджина поняла, что обе битвы проиграла. Хлынувшие из глаз слезы не принесли облегчения.

Видя, как машина Джона удаляется от нее, она все еще не могла поверить, что он бросил ее, высадив перед входом в международный аэропорт Сиэтла-Такомы, и уехал, даже не оглянувшись.

Беспорядочный гул аэропорта, окружавший ее, в полной мере соответствовал неясному гулу в голове Джорджиньт. Она не могла объяснить себе перемены, произошедшей с Джоном. Вчера он неоднократно занимался с ней любовью, и она впервые в жизни ощущала такую невероятную радость от близости с мужчиной. Джорджина была уверена, что и он испытывает то же самое. Если бы он ничего не чувствовал к ней, он не стал бы рисковать своей карьерой у «Чинуков». Но утром он повел себя так, будто они всю ночь пялились в телевизор, а не любили друг друга. Заявление Джона о том, что он заказал ей билет на рейс в Даллас, прозвучало так, словно он сделал ей огромное одолжение. Помогая ей надевать корсет и розовое подвенечное платье, он оставался абсолютно равнодушным, когда прикасался к ней. Как же эти прикосновения отличались от горячих ночных ласк! Втискиваясь в платье, Джорджина пыталась разобраться в собственных путаных эмоциях. Ей хотелось подобрать правильные слова, чтобы уговорить его позволить ей остаться с ним. Она намекнула на свою готовность делать все, что он пожелает, но он никак не прореагировал на это.

По дороге в аэропорт Джон включил музыку так громко, что ни о какой беседе и речи быть не могло. В течение часа пути Джорджина мучила себя вопросами. Она гадала, что послужило причиной такой резкой перемены – ее действия или какие-то события. И только гордость помешала ей выключить магнитофон и потребовать ответа на свои вопросы. Только гордость помогла ей не расплакаться, когда Джон помогал ей вылезти из машины.

– Твой рейс больше чем через час. У тебя куча времени, чтобы зарегистрироваться у стойки и успеть в самолет, – сообщил он, протягивая ей ее чемоданчик.

Грудь сдавил приступ паники. Страх смел все преграды, выставленные ее гордостью, и Джорджина уже открыла рот, собираясь молить Джона о том, чтобы он отвез ее обратно в дом на берегу, где она чувствовала себя в безопасности. Однако ее остановили слова Джона:

– В этом платье ты получишь как минимум два предложения о замужестве еще до того, как долетишь до Далласа. Я не хочу учить тебя, как строить свою жизнь – Господь свидетель, что я свою испортил, – но все же советую тебе хорошенько подумать, когда будешь выбирать следующего жениха.

Она так любила его, а он был равнодушен к тому, что она выйдет за другого. Ночь, которую они провели вместе, ничего для него не значила.

– Был очень рад познакомиться с тобой, Джорджи, – сказал он, отходя от нее.

– Джон! – Его имя сорвалось с ее губ вопреки настояниям гордости.

Он обернулся. Вероятно, на лице Джорджины отразилось все то, что бушевало у нее внутри. Джон вздохнул и покачал головой: