Просто неотразим - Рэйчел Гибсон

«А она профи», – подумал Джон и слегка отстранился, чтобы заглянуть Джорджине в лицо. Ее губы блестели, дыхание было прерывистым. Если бы в ее глазах отразился хотя бы намек на тот голод, который испытывал он сам, он бы повернулся и ушел. Удовлетворенный.

Джон перевел взгляд на ее каштановые с красноватым отливом волосы, вившиеся тугими спиралями, и ему безумно захотелось взять их в руки. Он понимал, что надо уйти. Просто повернуться и выйти за дверь. Но вместо этого он решился заглянуть ей в глаза.

Нет, до удовлетворения далеко. Пока. Положив руку ей на затылок, он слегка отклонил ее голову и впился ей в губы. Не отрываясь от ее рта, он стал подталкивать ее. Джорджина пятилась, пока не уперлась спиной в буфет. Губы Джона переместились на ее щеку, на подбородок, на шею. Чтобы волосы не мешали, он отбросил их ей за спину. Она пахла цветами и теплой женственностью. Он стащил халат с ее плеч. Сразу почувствовав, как она напряглась в его объятиях, он приказал себе остановиться.

– Ты вкусно пахнешь, – сказал ей в шею Джон. Он поддел пальцами изумрудную бретельку бюстгальтера и поцеловал Джорджину в ямочку под шеей.

Джорджина накрыла его руку своей.

– Кажется, мы не собирались заниматься любовью.

– А мы и не будем.

– Тогда что ты делаешь, Джон?

– Дразнюсь.

– Разве это не прелюдия к занятиям любовью?

Джорджина натянула халат на плечи и сложила руки на груди.

– Не на этот раз. Так что успокойся.

Джон обхватил ее за попку и слегка приподнял. Прежде чем Джорджина успела возразить, он усадил ее на стол и протиснулся между ее ногами.

– Джон!

– М-м?..

– Дай слово, что не сделаешь мне больно.

Он поднял голову и посмотрел на нее. Ее лицо было серьезным.

– Я не причиню тебе боли, Джорджи.

– И не сделаешь ничего, что мне бы не понравилось.

– Ни за что.

Она улыбнулась и положила руки ему на плечи.

– Тебе приятно? – спросил Джон, гладя ее по бедрам и одновременно сдвигая вверх подол халата.

– М-м-м, – промычала Джорджина и кончиком языка лизнула его мочку. – А тебе приятно? – спросила она и неожиданно втянула мочку в рот.

– Очень, – с тихим смешком ответил Джон. Он продолжал гладить ее бедра, постепенно перемещаясь к преграде из кружевных трусиков. – В тебе все приятно.

Он склонил голову набок и закрыл глаза. Он не помнил, чтобы когда-либо у него была женщина с такой нежной кожей, как у Джорджины. Сунув ладони ей между ног, он пошире раздвинул ее бедра, а затем, пока она губами делала нечто до невозможности приятное с его шеей, подсунул руки под халат и обхватил ее ягодицы.

– У тебя нежная кожа, потрясные ноги и отпадная попка, – сказал он, рывком придвигая ее к себе и прижимаясь к ней пахом.

Его тут же окатила волна жара, и он понял, что нужно соблюдать осторожность, потому что еще чуть-чуть – и овладеет Джорджиной.

Она внимательно посмотрела на него.

– Ты смеешься надо мной?

Джон открыто встретил ее взгляд.

– Нет, – ответил он, Выискивая на ее лице отблески своего желания и не находя их. – Я бы никогда не стал смеяться над полураздетой женщиной.

– И я не кажусь тебе толстой?

– Не люблю костлявых, – сообщил он и стал водить ладонями по внутренней поверхности ее бедер.

Его действия привели к тому, что сначала в ее глазах появилась искорка интереса, а потом зажегся огонь желания.

Джорджина же вглядывалась в его лицо в поисках признаков того, что он обманывает ее. С подросткового возраста она вела непрерывную борьбу с лишним весом и перепробовала бесконечное количество диет.

Взяв его лицо в ладони, Джорджина поцеловала его. Не тем идеальным поцелуем опытной женщины, который она применила вначале, а дразнящим и искушающим. Ей хотелось показать Джону, как много его слова значат для девочки, которая всегда считала себя толстой. Она дала волю своим чувствам и позволила себе раствориться в горячем головокружительном желании. Руки Джона гладили, ласкали, мяли ее и заставляли ее тело трепетать от макушки до кончиков пальцев. Джорджина почувствовала, что Джон развязывает шелковый пояс халата. В следующую секунду она ощутила на ребрах его горячие ладони. Когда он приподнял ее тяжелые груди, Джорджину сотрясла дрожь. Впервые в жизни она не воспринимала мужское прикосновение к груди как нападение. От восторга и удивления Джорджина резко выдохнула, и ее дыхание смешалось с дыханием Джона.

Джон отстранился и заглянул ей в глаза. Он улыбнулся, как будто увидел нечто, что порадовало его, а затем сбросил халат с ее плеч.

Джорджина опустила руки, и черный щелк стек вниз. Прежде чем она догадалась о его намерениях, Джон расстегнул ей бюстгальтер. Потрясенная его ловкостью, она поспешно прижала руки к груди, чтобы удержать бюстгальтер на месте.

– Она большая, – ляпнула Джорджина, и тут же ей захотелось провалиться сквозь землю от стыда за то, что она говорит такие очевидные и глупые вещи.

– Да и я не маленький, – лукаво усмехнувшись, предупредил ее Джон.

Джорджина издала нервный смешок, и одна бретелька свалилась с ее плеча.

– Ты собираешься сидеть здесь всю ночь? – осведомился Джон, просовывая руки под зеленое кружево.

От его нежного прикосновения у нее по телу пробежали мурашки. Ей нравилось то, что он говорит, и то, какие эмоции это в ней вызывает, и ей совсем не хотелось, чтобы он останавливался. Он и сам ей нравился, и ей хотелось, чтобы и она нравилась ему. Несколько мгновений она смотрела ему в глаза, а потом опустила руки. Бюстгальтер упал на колени, и Джорджина затаила дыхание в ожидании какого-нибудь непристойного комментария насчет ее груди, хотя в душе у нее теплилась надежда, что замечания не последует.

– Господи, Джорджи! – выдохнул Джон. – Ты говорила, что она большая. Но ты не предупредила, что она само совершенство.

Он взял обе груди в ладони и поцеловал Джорджину в губы долгим настойчивым поцелуем. Потом стал водить большими пальцами по соскам – вверх и вниз, вправо и влево. Никто никогда не ласкал ее вот так. Нежные прикосновения Джона заставляли ее чувствовать себя чем-то изящным и хрупким. Он не дергал ее за соски, не выкручивал их и не щипал. Он не лапал ее грубыми руками, ожидая, что она будет получать от этого удовольствие.

Желание, признательность, любовь – все это разлилось по ее венам и сконцентрировалось в сердце. Целуя Джона, Джорджина стиснула его коленями и стала подтаскивать к себе, пока пахом не почувствовала его набухший член. На мгновение она оторвалась от его губ, чтобы снять с него футболку. Темные курчавые волоски покрывали его мускулистую грудь, широкой полосой спускались к животу и исчезали за ремнем джинсов. Отшвырнув в сторону футболку, Джорджина провела руками по его груди и животу. Кожа Джона была горячей, волоски приятно щекотали ладони. Она ощущала мощное биение его сердца и слышала его учащенное дыхание.