Черный дар. Колдун поневоле - Татьяна Славина

Здесь, в этом неприступном бастионе, обитал теперь Славень. А в памяти его все теснились березы у околицы родного села, крыльцо родного дома, который он покинул десять лет назад.

Тогда, дождливым осенним утром, он знал, что уходит из дома навсегда. Он не хотел уходить, бросая любимую жену, малышку-дочь, но должен был сделать это. Должен!

Славень нахмурился, прикрыл глаза, вспоминая…

Отец умирал. Сомневаться в этом не позволяли его запавшие, обросшие бородой щеки, заострившийся нос, блуждающие полубезумные глаза, посиневшие губы. Видимо, боль – страшная, пронзающая насквозь боль – мучила его не один час, а может, и день. Дыхание с хрипом и бульканьем вырывалось из груди. Крупные капли пота стекали со лба.

– Сын! – глаза старика остановились на вошедшем в избу Славене. – Подойди скорее. Дай руку.

Славень переминался у порога, вглядываясь в такое знакомое лицо. Если бы он сказал, что любил его, то покривил бы душой. Всю жизнь он боялся отца, стыдился его, бунтовал против его воли. Даже проклят был родителем, ослушавшись его и женившись на Поляне. И вот теперь перед ним на лавке лежал обессилевший, такой жалкий и одинокий старик!

Славеню стало до боли жалко отца. Он все ему простил, забыл все, что их разделяло. Шагнул к лавке, опустился на колени.

– Отец!

Судорога передернула губы старика, пальцы его бесцельно зашарили по одеялу. Наконец, справившись с волной боли, он взглянул на сына. Взглянул так, как утопающий смотрит на соломинку.

– Сын, помоги мне…

– Но как, отец?

– Помоги мне… Умереть. Дай руку.

Старик ледяными пальцами сжал теплую руку сына.

– Возьми. Возьми себе…

Рука отца вздрогнула и разжалась. Он потянулся всем телом и затих.

Славень удивленно посмотрел на свою ладонь: что передал ему отец? Ладонь была пуста.

Дар – или проклятье? – переданный ему перед смертью отцом, Славень ощутил на другой день после его похорон. Ночью ему приснился отец. Он гадко улыбался и подмигивал сыну.

– Ну что, сынок, бунтовал, презирал отца? Вот теперь сам таким стал. И будешь таким до самой смерти. Если сможешь умереть – ха-ха-ха!

Проснувшись в полном смятении, Славень решил сходить к Священному Дубу. Ему всегда становилось легко и спокойно возле этого могучего дерева, увешанного цветными лоскутками. Казалось, все Боги одновременно прячутся в его раскидистой кроне и утешают, помогают пришедшему сюда.

Тропинка петляла по берегу реки. Славень остановился и загляделся на темную воду. Так хотелось спуститься к берегу и окунуть в нее ладони!

– Зря я тогда не сделал этого!

Мужчина у окна горько усмехнулся. Теперь он знал, что вода помогла бы ему, смыла хотя бы часть тайного проклятого наследства, которое вложил ему в ладони отец с последним вздохом. Но тогда он не знал о великой силе воды и пошел дальше, к священному капищу.

Вот уже и дуб показался за излучиной реки. Ветер играет лоскутами на его ветвях. И тут с ногами Славеня стали происходить странные вещи: они отяжелели, будто налились свинцом. Здоровенный мускулистый мужчина с трудом отрывал их от земли. Несколько шагов – и ноги совсем перестали слушаться.

Славень взглянул на дуб, рассчитывая почерпнуть от него силу, но вместо этого сердце его наполнилось неистовой паникой и отвращением. Ему стало так плохо, что он не смог устоять на ногах и рухнул на мокрую траву. Десятки голосов зазвучали в ушах, высоких и низких, тоненьких и басовитых. Но все они твердили одно:

– Уходи отсюда!

– Уходи!

– Теперь ты наш, наш, наш…

С трудом Славень поднялся на ноги и повернулся к дубу спиной. И тут его словно ветер подхватил и понес, как пушинку, прочь от священного дерева. Не прошло и минуты, как Славень был уже далеко, очень далеко.

«Дурак! – подумал мужчина у окна. – Нужно было уже тогда догадаться, что случилось!»

Нет, он не догадался. Переведя дух, Славень решил идти в кузницу. Там он разведет огонь, возьмет в руки свой большой молот – и все беды отступят сами собой.

Вот и кузница. Как положено, она стоит на отшибе, у околицы села. Никого нет. Помощники, поди, еще дома за столом сидят. Ну, да это и к лучшему: нужно прийти в себя, успокоиться.

Славень подошел к наковальне, потрогал ее и – отшатнулся. На наковальне неизвестно откуда возник маленький чертенок. Он скорчил смешную рожицу и показал кузнецу язык.

– Ну, чего онемел, детина? – чертенок явно издевался. – Не ожидал меня увидеть? Ничего, тебе теперь и не такое откроется. Папаша твой покойный знатным колдуном был, многое умел. Теперь ты – его наследник.

– Ты чего болтаешь, нечистый? – Славень хотел пристукнуть чертенка кулаком, словно муху, но тот проворно отскочил в сторону.

– А ничего я и не болтаю. Папаша помер? Помер! Ты его в это время за руку держал? Держал! Он тебе силу свою и знания передал? Передал!

– Ничего он мне не передавал, – Славень рассердился не на шутку. – Ничего…

И вдруг осекся. Он вспомнил, как отец, держа его за руку, прохрипел перед смертью: «Возьми, возьми себе!» А сын потом разглядывал пустые ладони и недоумевал, что же хотел передать ему отец?

И тут Славень все понял! Как мог он забыть то, что в селе знает каждый мальчишка: колдун перед смертью сильно мучается, не может умереть, пока ремесло свое кому-нибудь не передаст. Но откуда мог Славень знать, что отец его – колдун?

– Э, врешь, парень, ты догадывался об этом! – мужчина у окна усмехнулся. – Потому и сбежал из дома. Вспомни, как отец с матерью в ночь полнолуния ходили в лес за травами, как варили что-то в глиняном горшке, пришептывая при этом непонятные слова. А черные петухи? Их никогда не ели, хотя кровью убитых птиц всегда была пропитана особая дощечка, прикасаться к которой строго-настрого запрещалось мальчонке. А нелюдимость родителей, их вечное стремление держаться подальше от соседей! А священный дуб – ведь отец ни разу не был возле него. Не хотел, а может, не мог приблизиться к дереву? Да, только слепой не увидел бы, что родители ведут себя необычно. И ты, парень, это видел, потому и тянулся к односельчанам, не хотел быть похожим на отца!

Чертенок поцокал копытцами по наковальне, привлекая внимание кузнеца.

– Слушай, детина, приходи сегодня ночью в дом отца. Там тебе все растолкуют.

К вечеру подморозило. Небо очистилось от туч, и полная луна царила среди бесчисленных звезд, милостиво освещая и землю с ее обитателями.

Славень шел по дороге, почему-то тревожась и оглядываясь по сторонам. Он не хотел, чтобы его кто-нибудь увидел.

Вот дом отца. Ночью он выглядел еще более неприветливо, чем днем. Скрипучие ступеньки, незапертая дверь…

В горнице никого не было.

«Должно быть, что-то с головой, – подумал Славень. – Чертенок привиделся, какую-то ерунду плел. А я, дурак, решил, что это реальность».

Он облегченно вздохнул и повернулся к двери, чтобы уйти.

– Куда же ты? – голос был так знаком.

Славень обернулся и чуть было не лишился чувств. За столом сидел его отец! Отец, которого он только что похоронил. Лунный свет, не задерживаясь, проходил сквозь его тело, не оставлявшее никакой тени. Лицо было бледно, но глаза смотрели пристально и требовательно.

«Призрак?» – мелькнуло у Славеня в голове.

Отец щелкнул пальцами – и над столом, не касаясь столешницы, повисла горящая свеча.

– Ну, как, впечатляет?

«А ведь и вправду он колдун!» – Славень не устоял на подкосившихся ногах и плюхнулся на лавку.

– Нет, колдун теперь – ты! – отец явно прочел его мысли.

– Зачем? Зачем ты это сделал, отец?

– Э, ты еще не знаешь, какое это наслаждение – быть всемогущим! Радуйся, что тебе это досталось без всякого труда. А вот мне пришлось потрудиться, чтобы отшлифовать свой дар. Я многому научился сам. Одно плохо – помирать тяжело. Но ведь у меня было, кому передать свои знания! Ты тоже передашь, когда срок придет, дочери.

– Ни за что!

– Не зарекайся. Вот как начнет тебя ломать, ты света белого не взвидишь. Готов будешь сделать, что угодно, лишь бы освободиться от боли. Да, кстати, о ломке. Черные колдуны обязаны делать людям всякие пакости. Иначе их ломать начинает – боль невыносимая! Но это легко предотвратить: порча-другая на людей или скотину – и все как рукой снимет.

– Порча? Что ты говоришь!

– Подумаешь, испугался! Какой праведник выискался. Ничего тут страшного нет. На белом свете всегда были и зло, и добро. Это как день и ночь, одно без другого не бывает. Вот ты оказался на стороне ночи, на стороне зла. Поверь, это гораздо приятнее, чем быть слюнявым добрячком! Ты можешь очень многое, почти все! Тебе подчиняются стихии, тебе служат силы, о которых простые смертные и не догадываются! Ты – всемогущ! И всем этим тебя наделил я, твой отец. Это – мое наследство.

– А ты спросил, нужно ли оно мне, это твое наследство?