Абы не в пекло (СИ) - Виктор Каменев

— Командир, что-то ты с молодым заболтался, — подал голос Коготь.

— Виноват, — ответил Красный, принимая из его рук стакан самогона. — Успехов тебе, Коготь на новом поприще.

— Да какое оно новое, ну сколько можно? Так же, как и вы, буду вампиров гонять. Хватит уже об этом.

Налакавшись самогону, народ принялся вспоминать былое. Меня быстро утомила их похвальба, но тут, к счастью, я был вызван дежурным по Отделу к тётке по её просьбе.

РАССКАЗ О ПОДВЕРНУВШЕЙСЯ ХАЛТУРКЕ

Увидев коробку конфет, тётка нахмурилась.

— Это тебе опять Философ дал?

— Да ладно вам, тётя, скажете тоже. У чёрта купил по дешёвке. Вместе с баночкой кофе всего десять богохульств получилось. Тётя, ну не хмурьтесь, вы же совершенно не умеете сердиться.

— Зайка, я не буду есть этих конфет.

— Тогда я их выброшу. И получится, что мне совершенно напрасно наставят чёрных меток.

Тётка нерешительно взяла конфету, но предупредила:

— Чтобы это было в последний раз, иначе мы поругаемся.

— Как скажете, тётя.

Там сидела ещё одна женщина, выглядевшая очень расстроенной. Тётка налила ей кофе, сунула в руку конфету и обратилась ко мне:

— Зайка, тут такое дело. Не знаю, как и сказать.

— Давайте я за коньячком сбегаю. Тогда и говорить будет легче.

— Зайка, ты меня дразнишь, да? У Елены Дмитриевны, — она кивнула на расстроенную женщину, — случилось несчастье. Её внук нашёл какой-то дурацкий старинный перстень. А теперь его хозяин за ним ходит и житья ему не даёт.

— Понятно, — сказал я. — А почему бы внуку перстень не вернуть?

— Возвращал уже, — со слезами в голосе ответила Елена Дмитриевна. — Не берёт, гадина! Совсем уже извёл моего Лёшеньку!

— Откровенно говоря, не вижу проблемы. Пусть бы Лёшенька в рыло ему дал.

— Зайка, — вмешалась тётка. — Внук Елены Дмитриевны живой, а бывший владелец перстня — мертвец.

— А, ну так бы сразу и сказали. Сейчас я сбегаю за своей группой. Знаете, кто у нас командир? Мы красные кавалеристы, и про нас…

— Зайка, не балуйся. Это дело должно остаться между нами.

— А почему?

— Понимаешь, если человека вот так допекает мертвец, то надо прочитать соответствующую молитву. Ангел её регистрирует…

— Кого? — уточнил я.

— Молитву, зайка, молитву. Потом этот же ангел ставит молящегося на очередь и, когда она подходит, делает вызов в Отдел. И только после этого начинаются красные кавалеристы.

— А мой Лёшенька ни одной молитвы не знает! — прорыдала Елена Дмитриевна. — Он ходил к священнику, а тот деньги взял и ничего не сделал!

— Всё ясно. Я должен пойти и посшибать тому покойнику рога.

— Только без огласки, — добавила тётка.

— О чём речь!

— Спасибо вам, молодой человек, — сказала Елена Дмитриевна.

— Пока не за что.

— Хотя бы за то, что вы согласились. И… за конфеты.

Я поторопился соскочить с лифта, а потому не попал в комнату клиента. В прихожей молодая женщина открывала дверь другой, постарше.

— Что у тебя случилось? — спросила вторая.

— Ничего, мама, — ответила молодая. — Всего-то и проблем: мой муж с ума сошёл. Я уже не могу, я боюсь его, я от него уйду!

Они прошли на кухню. Та, что помоложе, налила две чашки чаю, прикурила сигарету. Из-за закрытой двери в комнату доносилось слабые отзвуки песни.

— Слышишь? — со злобой в голосе спросила молодая. — Концерт по заявкам радиослушателей. Не жрёт ни фига. Почти не спит. Идиотом становится. Мама, ты просто представить себе не можешь, до чего я с ним издёргалась.

— Ну, — сказала старшая. — Так уж и идиотом.

— А ты послушай.

Они помолчали, прихлёбывая чай. В комнате пели: «Вдоль да по речке».

— Дочка, — тихо сказала старшая. — Ты сама-то внимательно слушала? Тебе не кажется, что ПРИПЕВ ПОЮТ ДВОЕ!

— Да пусть хоть целый хор. У него, наверное, уже раздвоение личности начинается.

Тут старшая принялась объяснять, что так нельзя, что всё ещё наладится и что, когда она сама болела, то муж целыми ночами просиживал у её кровати.

Я оставил их и вошёл в комнату. Там, при свете настольной лампы, на диване лежал измождённый человек, а в кресле сидел гниющий мертвец.

— Привет честной компании, — сказал я. — Оставь в покое этого человека, ты, жлоб.

— От жлоба слышу, — немедленно ответил мертвец. — Ты вообще кто такой? На ангела вроде не похож.

— Ты понимаешь, что тебе говорят, урод? Оставь в покое этого человека!

— А тебя сегодня ещё никуда не посылали? Чего ты вообще сюда припёрся, это моя территория.

— Ну раз слова до тебя не доходят, то пора переходить к действиям, — сказал я и схватил своего собеседника за горло.

Тот ответил чувствительным ударом в живот, после чего залепил мне между ног. Я охнул и сел на пол.

— Шляются тут всякие, — заметил мертвец, потирая шею. — Эй, малый, а давай ещё споём. Знаешь эту: «Выйду на улицу, гляну на село»?

— Ну почему ты не оставишь меня в покое? — простонал измождённый. — Что тебе надо?

— А мне скучно среди мёртвых, — охотно объяснил мертвец. — С тобой куда веселее. И перстень можешь больше мне не предлагать, не возьму, разве что когда ты сдохнешь. Он — мой пропуск в мир живых, понимаешь? Я специально тебе его подсунул, знал, что ты позаришься. Запевай.

Я поднялся на ноги и сказал:

— Ну всё, хана тебе.

— А ты ещё до сих пор здесь? — удивился мертвец. — Ладно, сейчас ещё получишь.

Он бросился на меня, но я успел убрать голову, его кулак улетел в пустоту, а мой врезался ему в подбородок. От удара у супостата отлетела голова и закатилась под шкаф.

— Вот тебе, паскуда! — торжествующе взвыл Лёшенька.

Я выгреб из-под шкафа голову и сунул её себе за пазуху. Остальное тело съёжилось, осело на пол и медленно растаяло в воздухе.

Измождённый с усилием сел и уставился на меня.

— Кто ты? — спросил он. — Я закажу за тебя молитву у попа.

В ответ я ткнул его пальцем в лоб. Лёшенька мягко распластался по дивану и закрыл глаза.

— Спи уже. Молящийся. Лучше водки выпей на эти деньги.

А он улыбался во сне.

Чёрт-торговец внимательно исследовал голову, поскрёб когтем лоб, потыкал пальцами в уши, подул в глаза, а затем поинтересовался:

— Ну и нафига она мне?

— Отдавай назад, раз не нужна.

— Она, наверное, краденая, — засомневался чёрт. — И в пекле за кем-то числится.

— Да ладно, ты тоже продаёшь водку без сертификатов и акцизных марок.

Чёрт ещё раз осмотрел голову и спросил:

— А тело-то где?

— Тебе может ещё его биографию написать? Гони ящик водки!

— Да ну, ты смеёшься, что ли? Пару литров самогона ещё куда ни шло.

Начался оживлённый торг. Я дважды забирал голову, но чёрт всё же уговорил меня отдать её за три литра спирта.

Конфеты к моему возвращению уже закончились. Когда я вошёл, обе женщины вскочили на ноги.

— Спасибо вам, огромное спасибо, молодой человек, — затараторила Елена Дмитриевна. — Кроме вас, мне никто больше не захотел помочь! Наконец-то Лёшенька спокойно заснул! Этот мерзавец не давал ему ни поспать, ни покушать; я вся извелась на это глядя. Если вам вдруг что-то понадобится, обращайтесь. Я в лепёшку расшибусь, а сделаю!

— Да ладно вам, ничего мне от вас не нужно. Я ещё и подрался с удовольствием.

Потом мы немножко поболтали о всякой всячине и раскланялись.

ПРОДОЛЖЕНИЕ РАССКАЗА МОЛОДОГО

— И вот в это нелёгкое время, товарищи, когда мировая буржуазия и прочая нечистая сила поднимает свою змеиную голову, у нас встречаются элементы, которые сбиваются с нашей громовой поступи на семенящие шажки! — возмущался Красный. — И других сбивают! Понятно, что нечистой силе это нравится!

— Я не понял, командир, — подал голос Упырь. — К чему митинг? Я, например, на семенящие шажки не сбивался.

— Да не о тебе речь, — объяснил Красный. — Я про молодого говорю. Вот он дрался, а никого из нас не позвал.

— С кем это я дрался?

— Не знаю. Но я — красный командир, и такие вещи чувствую. Запомни, молодой, у нас такой закон: один за всех и все за одного. Идёшь драться — зови остальных. Ты понял?

— Ясно, командир, больше такого не повторится.

— Надеюсь. Там тебя Берсерк обыскался, зовёт на тренировку.

— Всей группой пойдём? — съехидничал я.

— Ну, это же не настоящая драка, — ничуть не смутился Красный.

В спортзале Берсерк немного подрессировал меня в работе с мечом, после чего я подтянул его в отношении рукопашного боя, а то машет своими кулачищами и никакого толку.

Окончив тренировку и выпив пива, мы разошлись. Я отправился к Философу.

Тот сидел у себя и изучал очередной толстый фолиант.

— Привет, — сказал я ему. — Нашёл смысл жизни?