Человек в Космосе. 60 лет - Виталий Витальевич Кажарский

До запланированного полёта корабля с человеком оставалось всего полмесяца. Но кто из отряда космонавтов-слушателей им станет – всё ещё не было известно. На равных шли Гагарин, Титов и Нелюбов. Есть несколько версий, почему в результате выбор пал на Гагарина. Вот две наиболее вероятные.

По первой версии, «отвод» кандидатуре Титова дал сам Королев. Дело в том, что в период подготовки к полету будущий космонавт перенес тяжёлую семейную трагедию: умер его маленький сын. Эта потеря стала серьезным испытанием для Титова. А нужно было быть уверенным в максимальной психологической устойчивости первого космонавта.

Другая версия обозначена в дневнике генерала Каманина, руководившего подготовкой и отбором кандидатов на полёты: «Единственное, что меня удерживает от решения в пользу Германа Титова, – необходимость иметь на суточный полет более крепкого космонавта».

Герман Титов был горяч, амбициозен, и решение – первым послать в космос не его – ударило по самолюбию молодого летчика, который всегда стремился к лидерству. Но вот наступил его час – утверждён на второй полёт первым, а его дублером Андриян Николаев.

6 августа 1961 года командир "Востока 2" по всей форме доложил председателю Государственной комиссии Л. В. Смирнову о готовности выполнить программу полета и в ответ получил разрешение на старт.

Вспоминая то утро, Титов рассказал в своей первой книге "Семнадцать космических зорь: "Что я чувствовал? Многое, но не страх, ведь я твердо знал, на что иду. В голове вихрем пролетел порядок операций, взгляд в сотый раз обежал приборы и надписи горящих табло. На пункт управления доложил: "К полету готов…" Плотно закрыты люки. Где-то чуть слышно работает электромотор – опускается лифт с последними провожающими… Через несколько минут слышу, как отъезжают монтажные фермы. На полигоне, наверное, тихо-тихо, как и у меня в ракете, и, наверное, так же, как в день, когда улетал Юра, трещат на всю степь кузнечики…

По радио – голос Главного Конструктора: "Как самочувствие?" Отвечаю: "Прекрасно!.." Но ведь они знают о моем самочувствии не хуже меня! Врачи видят показания приборов, слушают удары сердца, знают о давлении крови. Я прислушиваюсь к самому себе и невольно повторяю – «Прекрасно!»

– Как дела, Герман?.. Это друзья. Они шутят, смеются, одним словом, – развлекают. – Музыку включить? – спросил кто-то. – Что ты хочешь услышать? – Крутите, что хотите. Тут же послышалось: «Я люблю тебя, жизнь»…

Стоп! Кончилась музыка. Пропали голоса, раздается первая команда. Теперь доктор спрашивает о самочувствии, но, видимо, уже только так, по традиции. По его голосу чувствую: он-то знает – у меня все в порядке.

Еще раз оглядел приборы, рычаги управления. Все на своем месте. Сейчас прозвучит последняя команда. Стараюсь удобнее устроиться в кресле, расслабляю мышцы, плотно прижимаю голову к подушке кресла. Остается секунда…

– Подъем!!!

Раздается нарастающий шум двигателей, вздрагивает корпус. «А кузнечик на поле, наверно, замолк…» – мелькнуло в голове. Пошла, родная! Меня прижимает к креслу все сильнее и сильнее. Небольшой толчок, другой… – срабатывают ступени ракетоносителя. Затем плавно, будто нехотя, отступают перегрузки, и неожиданно наступает мертвая тишина.

– Я – В КОСМОСЕ!

Да, но почему приборная доска куда-то плывет и очутилась вдруг на потолке? Не могу сообразить: где земля, в каком положении нахожусь, но через несколько минут все встает на свои места. Первый подарок космоса – невесомость… Пора за дело. Краем глаза смотрю в иллюминатор. Яркая палитра красок, необыкновенных и неповторимых. Любоваться некогда – меня уже запрашивает Земля. Началась тяжелая работа космонавта".

Как известно, второй космический полет продолжался 25 часов и 11 минут.

Программа включала целый ряд заданий технического и медицинского порядка. Космонавт выполнял метеорологические и геофизические наблюдения, впервые вёл киносъёмку, вручную управлял кораблём. Он работал, отдыхал, принимал пищу, спал, при посадке включал систему ручного управления. Всё это было впервые. Всё это были уникальные эксперименты.

В космосе возникали и неприятные моменты. Неожиданно обнаружились проблемы с желудком, началась рвота. На вопрос из Центра управления полетом о самочувствии Герман честно ответил: «Хреновое». Медики рекомендовали закрыть глаза, чтобы вестибулярный аппарат быстрее адаптировался к непривычной обстановке.

Полностью нормализовалось состояние космонавта перед завершением полета. Это заметили психологи, которые после каждого витка и доклада: "Все в порядке!" – пытались понять по тембру голоса, как себя на самом деле чувствует Титов. Впоследствии его вестибулярные расстройства сослужили космической медицине хорошую службу. Программа подготовки космонавтов была подвергнута существенной коррекции.

"Земные сутки на исходе. Пора приготовиться к посадке, – продолжает свой рассказ Герман Степанович, – А вот и команда. Корабль как бы не спеша меняет направление. Включены тормозные устройства, без стука у моих ног, как дрессированные, ложатся «плавающие» в воздухе киноаппарат, бортовой журнал, карандаш, фотоэкспонометр. Они тоже почувствовали – скоро земля, а там «парить» без надобности запрещено.

От трения о воздух накаляется корпус, вокруг меня клокочет яркое пламя… Тормозные устройства работают четко, и когда до Земли остаётся несколько километров, включаю систему приземления…

Земля… Она приближается медленно-медленно. Сверху вижу свой корабль. Он опустился несколькими секундами раньше. Стал прикидывать, далеко ли будет место моей посадки.

Судя по всему, ветер был довольно сильный, и меня относило от места посадки корабля. Я должен был приземлиться по другую сторону железной дороги, по которой в сторону Москвы шел поезд.

Мы не согласовывали расписание поездов и время моей посадки, получилось так, что наши пути пересекались почти одновременно. Не знаю, то ли машинист меня заметил и прибавил скорость, или у меня было достаточно высоты, но поезд прошёл чуть раньше, и я приземлился на сжатом поле пшеницы в нескольких десятках метров от железной дороги.

Первыми меня встретили труженики приволжских полей, помогли снять скафандр. Из поселка Красный Кут подошли две машины, и я попросил, чтобы меня подвезли к кабине корабля «Восток-2», так как пешком идти было довольно далеко – около 5 км. Надо было забрать из кабины бортовой журнал с записями для составления отчета, кассеты с отснятой кинопленкой, еще некоторое оборудование и попить водички".

На момент полета ему было 25 лет и 330 дней, так что он является самым молодым космонавтом. И этот «рекорд космической молодости» не побит до сих пор.

Но главную оценку его работы на суточной орбите дал Сергей Павлович Королёв после анализа полёта: "Вся научная программа, заданная космонавту, им выполнена полностью, – отметил он на заседании Государственной комиссии.

"Думаю, это и есть лучшее доказательство того, что невесомость не так уж страшна. Сокровищница человеческих знаний пополнилась новым, принципиально важным фактом. Человек может жить и работать в Космосе. Я бы назвал это открытием века…"

Президент Академии наук СССР Мстислав Келдыш так оценивал значение полёта Титова: «Справедливо подвиг Гагарина сравнивают с подвигами Колумба и Магеллана. Полёт Германа Титова несравним