Киевские князья монгольской и литовской поры - В. Авдеенко

«Владимир Ольгердович не принимал участия в распрях, волновавших Гедиминовичей в других областях великого княжества, и, очевидно, предан был исключительно интересам своей земли. Из дошедших до нас известий видно, что он заботился весьма ревностно о судьбе православной церкви; кроме дарственных и подтвердительных грамот в пользу разных церквей, находившихся в пределах Киевской области, он известен вмешательством в дело об устройстве Русской митрополии», – пишет Антонович.

Владимир хотел вернуть в Киев митрополичью кафедру, которая с 1300 (или 1299) года находилась во Владимире-на-Клязьме, а с 1324 (1325) года – в Москве. В связи с этим он поддерживал митрополита Киприяна, не признанного московским князем Дмитрием Ивановичем Донским.

В годы правления Владимира Ольгердовича татаро-монголы практически не появлялись на Киевской земле, что положительно сказывалось на экономике края – сельском хозяйстве, торговле, ремесле, а также способствовало постепенному подъему политической и культурной жизни Киева.

Вместе с тем, Киевскому княжеству после прихода литовцев не сразу удалось избавиться от зависимости от Золотой Орды. О такой зависимости свидетельствует тамга на первых типах монет, которые чеканил Владимир Ольгердович.

При этом, как отмечает Глеб Ивакин, киевские монеты начинают чеканиться практически одновременно с литовскими и московскими и раньше, чем тверские, новгородские, псковские, рязанские и суздальские.

Владимира Ольгердовича поддерживало местное боярство, которому он даровал ощутимые привилегии. «А волости киевские кияном держати, а иному никому. А ородки Киевские в нашей воли: кияном будем давати, кому ся будет годити. А киянина, как и литвина, в чти держати и во всех врядех (уряд, госдолжности) ни в чом не понизити», – говорилось в княжеской уставной грамоте. А также «…в церковные люди, в князские и в панские и в боярский, и в земли и во вси приходы не вступатися, а без права нам людей не казнити, а ни губити, а именей не отимати».

Согласно «Списку городов дальних и ближних» к Киевскому княжеству относился 71 город. Это, в частности, помимо самого Киева, – Житомир, Вручий, Туров, Могилев, Брянск, Трубачевск, Курск, Чернигов, Новгород-Северский, Рыльск, Путивль, Корсунь, Переяслав.

Свои грамоты киевский владетель подписывал так: «Се азъ князь великий Вълодимеръ Ольгърдовичь».

Он поддерживал дружеские отношения с землями Северной Руси, прежде всего с Тверским княжеством. Его дочь стала женой сына великого князя Тверского – Василия. Это была традиция, заложенная еще его отцом, который вторым браком был женат на тверской княжне. Ольгерд по просьбе князей Твери ходил воевать Москву.

Впрочем, отношения с Москвой Владимира Ольгердовича были более мирными. Братья Владимира – Андрей Полоцкий и Дмитрий Брянский – были участниками Куликовской битвы 1380 года, в которой русские полки под руководством Дмитрия Донского разгромили войско Мамая. Сам Владимир не участвовал в этом сражении, но, как считает Глеб Ивакин, «позиция киевского князя Владимира Ольгердовича и митрополита Киприана накануне и во время событий, связанных с Куликовской битвой, сделали заметный вклад в победу московских войск над Золотой Ордой».

В противостоянии Ягайла, короля польского, и Витовта, претендовавшего на власть в Великом княжестве Литовском, Владимир принял сторону первого. Очевидно, это было связано с тем, что Витовт, который стремился вывести Литовское княжество из-под власти Польши, обусловленной Кревской унией 1385 года, проводил политику консолидации подвластных ему территорий, к которым относилось и Киевское княжество.

Ягайло, в свою очередь, также старался заручиться поддержкой сводного брата. В период с 1386-го по 1389 год он чуть ли ни ежегодно присылает киевскому князю для подписи грамоты, заключавшие в себе обязательство верности «regi, reginae et regno Poloniae». (королю, королеве и короне Польши).

В 1387 году Владимир Ольгердович находился при дворе Ягайла в Вильне, а в 1390-м – во главе киевского войска участвовал в осаде Ягайлом Гродно – резиденции Витовта.

Ситуация изменилась в 1392 году, когда Витовт по соглашению с Ягайлом стал наместником в Великом княжестве Литовском. Очевидно, что удельные князья – Владимир Киевский, Дмитрий-Корибут Северский, Федор Коритович Подольский, Юрий Святославич Смоленский и, возможно, ряд других – отказались присягать Витовту и платить ему дань, в связи с чем было принято решение о ликвидации этих удельных княжеств. С ведома и согласия короля Ягайла.

В 1393 году Витовт выступил на Киев с целью сместить Владимира Ольгердовича. «На весну князь великий Витовт иде и взя землю Подольскую, а князю Володимиру Ольгердовичю, тогда бывши в Киеве, и не всхоте покоры учинити и чолом ударити великому князю Витовту. Той же весны князь великий Витовт пойде и взя град Житомир и Вручий и приеха к нему князь Володимер. Тогож лета на осень князь великий Витовт выведе его из Киева и дасть ему Копыл, а на Киеве посади князя Скиргайла, сам же князь великий Витовт пойде на Подольскую землю. А князю Скиргайлу повеле идти из Киева ку Черкасом и ку Звенигороду. Князь же Скиргайло, Божиею помощью, великого князя Витовта повелением, взя Черкасы и Звенигород и возвратися паки ко Киеву», – повествует летопись.

Владимир был сослан в Копыль, что в современной Белоруссии. По одной из версий, он решил искать помощи у Василия Дмитриевича Московского, однако якобы политические отношения не позволяли последнему принять под свою защиту киевского князя. Владимир дожил свой век в Копыле, а его останки перенесли в Киево-Печерскую лавру.

Одновременно с удалением Владимира Витовт упразднил Киевское удельное княжество. Управлять городом он поставил Скиргайла Ольгердовича – единоутробного брата польского короля Ягайла.

Ягайло в 1388 году, как пишет Антонович, «не без долгого колебания» назначил Скиргайла своим наместником в Великом княжестве Литовском. Скиргайло был крещен по православному обряду и носил имя Иоанн. Он был «по убеждению, привычкам и симпатиям всецело предан русскому народонаселению, которое и признавало его своим представителем», – отмечает Антонович.

Но в 1392 году ему пришлось уступить великое княжение своему двоюродному брату Витовту. Этот последний опирался в первую очередь на этнических литовцев, а также на помощь крестоносцев, для которых было выгодно разъединение Литвы и Польши.

«Витовт имел в виду совершенно самостоятельный образ действия, не согласный ни с видами короля Ягайла, ни с направлением представителей русской партии. Если, с одной стороны, он стремился к обособлению Великого княжества Литовского от Польши и снисканию ему полной политической самостоятельности, то, с другой, он считал необходимым прекращение раздробления государства на уделы и замену их управлением старост и наместников, назначаемых великим князем и зависимых от него непосредственно», – пишет Антонович.