Новые территории - Валентин Леонидович Юрьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пашка, постояв для эффектности, метнул в воинов камень. Он всё ещё тренировался дома с пращой и метал камни как пулемёт. Вот только расстояние до лучников, вспомнивших, наконец, зачем они здесь стоят, было слишком мало, чтобы спрятаться. Сотни ответных стрел одна за одной взлетели в воздух, но упали, не долетев до цели.
Как птица бьётся в окно, не понимая, какая преграда мешает ей улететь, так и стрелки не понимали, почему ломаются в воздухе их стрелы и почему судья не дует в свою дудку… А Пашка, выскакивая из-за невидимой защиты, то справа, то слева, швырял и швырял камни короткими очередями, но бил не в лицо, а в руки и ноги. Где-то рядом прятался колдующий, но даже сверху его не было видно.
Я понял, наконец, нехитрое желание. Ничего нового. Раздразнить, выманить на себя, всю толпу защитников. Когда-то, очень давно, я и сам так вытанцовывал, создав себе прозрачную защиту, но видеть Пашку, согласившегося на применение колдовства в бою, было необычайно приятно. Что-то, значит, созрело в его голове! Раньше он бы с отвращением отверг волшебные стенки и фантомы. А сегодня исполнял танец победителя!
Недоумение было написано и на лице двух десятков судей, но они хорошо видели, что стрелы не долетают, а уж, почему, не их дело. «Мертвых» не было. Удары в руки и ноги не считались. Зато укусы камней постепенно сделали своё дело, взбесили толпу до состояния неуправляемости и рывок с кинжалами на одиноко скачущую фигурку совпал с бешеным криком Калигона:
— Нееет! Идиоты! Стоять!
Король, видимо, был готов сам бежать в поле, но не только железное воспитание сдерживало его, но и понимание безнадёжности ситуации. Он хорошо видел притаившихся лучников. Когда сотня бегущих, растянутая острым клином, протопала копытами мимо замаскированных ящерок, началось избиение. Для этого понадобилось всего лишь только подняться и сделать почти в упор два- три выстрела каждому из полусотни вставших коридором лучников.
Звук дудки провозгласил лишь одно — путь к флагу свободен! Тех, кто полез в драку, не желая уходить, скрутили быстро, бросок через бедро с подвывихом руки в отряде умел делать каждый, а бегущий был идеальной целью, своей скоростью он сам себя ввинчивал в воздух и падал, оглушенный ударом своего же тела.
Пашка не пошел за флагом, он был выше мелочной славы. Звание победителя его вполне устраивало. Звуки дудок провозгласили окончание битвы и с удрученностью и тоскливыми лицами пошли мимо трибуны на построение группки иллирийцев, только что так увлеченно гонявшие по полю злостного врага.
Это был триумф! Но очень опасный. Сейчас нужна была вся моя дипломатическая изворотливость и осторожность, чтобы не нажить себе серьёзного врага. И не только себе. Два «моих» короля торжествовали настолько же открыто, насколько до этого радовался Калигон, а такие, как он, не умеют прощать другим свои же собственные слабости.
Я перебрался с открытого места своего наблюдательного поста в ложу Ларена Мягкого и встретил там настороженный взгляд Клара Фастарла, единственного из всей свиты не участвовавшего в бурном проявлении чувств с ударами по плечам и гоготаньем. Советник тоже чувствовал угрозу, которая сейчас притихла как небо перед шквальным ветром.
Такая затаённость страшнее самого шторма, неизвестная опасность может таить в себе всё, что угодно. Именно в подобной тишине рождаются решения о заговорах и мести и Советник сделал то, на что не решился я. Он пошел к Калигону. Я позавидовал его простой и героической решимости, хвостиком потянувшись сзади.
Легко побеждать на поле сражения, когда даже геройская смерть останется в памяти народа, близких, друзей и истории… А вот так спокойно и осознанно двигаться в пасть несдержанного в своих поступках сатрапа, не привыкшего считаться ни с чьим мнением, и способного запустить в незваного пришельца любым тяжелым предметом, попавшим под руку… Кто будет судить короля?
И какие слова сейчас произносить, если каждое из них могло вызвать дополнительную обиду, непредсказуемую реакцию?! Я, лично, не знал. Но шел сзади, готовый прийти на помощь, испытывая острейшее восхищение перед мудростью и смелостью. Мой детский приём, который легко усмирил Гирбата Богатого здесь был абсолютно непригоден и выглядел бы очень глупо. Бухаться на колени перед этим… Ффуу!
Свита Калигона посмотрела на нас, как на освободителей. По их лицам, похоже, кулачище короля уже прогулялся. Сам властитель метался, как узник по камере, в узком пространстве трибуны, не зная, на чём бы ему выместить зло, сверкая бешеными глазами. Позор для мужчины, умноженный на эффект неожиданности и собственной несдержанности сжигал короля факелом, так что спокойная физиономия Советника вызвала в нём кратковременный ступор, как у носорога перед разгоном.
— Если Ваше Величество позволит, я хотел высказать удивление смелостью Ваших воинов, сумевших столь изобретательно и гибко перестраивать свою тактику…
Советник нёс несусветную чушь до тех пор, пока рука Калигона не нащупала за спиной поверхность маленького походного стульчика, внезапно поднявшегося в воздух и полетевшего в неудачливого оратора.
К удивлению короля, стул почти сразу после вылета остановил своё движение и, повисев в воздухе, встал на старое место.
Пока все удивлялись поведению стула, я поражался невозмутимой смелости Клара Фастарла, готового личным лбом служить делу политической славы своего короля. Улаживанием очевидного конфликта должен был заниматься хозяин территории, Гирбат Богатый, но его свита хохотала слева, как будто специально не замечая создавшейся напряженности.
Лично мне было противно за всех этих вандалов, недалеко ушедших в развитии от первобытных предков, но надо было делать дело.
— Нельзя было не заметить, Ваше Величество, как четко выполнены перестроения…
— Перестаньте, Фастарл! Здесь все всё видели! Что Вы несёте полную чушь?! Какие перестроения… Мроган, что это было? — рука короля указывала на стул.
— Я хотел бы добавить, Ваше Величество, что в числе этой сотни два десятка иллирийцев…
— Я не о том спросил!
— В наших отрядах применяются особые способы защиты, Ваше Величество…
— Поэтому стрелы ломались?
— Да, кларон Кайтар прятался за прозрачной стенкой… Ваши воины не могли знать об этом…
— А куклы?
— Это не куклы, Ваше Величество, мы называем их фантомы, миражи…
Я повесил фантом Советника рядом с ним и любопытный король спустился с постамента и потыкал воздух рукой, спуская свой гнев в землю, как заряд опасного для жизни электричества.
— И что же, это умеет каждый мальчишка?
— Это
