Мудрость Пятикнижия Моисеева - Павел Михалицын

Имя Яхве так свято, что не должно произносить его напрасно, а тем более не должно придавать его какому-нибудь из суетных призрачных идолов или языческих богов, потому что в сравнении с Ним все другие боги суть простое ничтожество (третья заповедь).

Соблюдение субботы прекращением всякой работы в седьмой день было древним обычаем, ведшим свое происхождение от Адама; но теперь он подтвержден был законодательною силой как необходимый для усиления религиозного чувства, периодического восстановления сил и доставления необходимого отдыха человеку и животным (четвертая заповедь).

Почтение к родителям издавна также считалось нравственною обязанностью детей, но это естественное чувство не имело еще высшего законодательного определения и потому у большинства народов преобладало вопиющее варварство. У некоторых народов древности был даже обычай предавать смерти своих престарелых родителей или оставлять их беспомощными. Среди древних народов мать вообще занимала низшее положение и по смерти своего мужа становилась в подчиненное положение к своему старшему сыну. Но теперь было заповедано, что сын, даже сделавшись главою семейства, должен так же почитать мать свою, как почитал отца (пятая заповедь).

Человеческая жизнь мало ценилась в древности, но теперь заповедано было: «не убей». Человек сотворен по образу Божию, и потому жизнь его должна быть священна (шестая заповедь).

Древний мир утопал в похотях, вся жизнь его отравлялась ядом животного сладострастия, и самые боги изображались далеко не образцами целомудрия. Теперь голос с Синая заповедал: «не прелюбодействуй» (седьмая заповедь).

Собственность провозглашена священной, и воровство заклеймено как преступление (восьмая заповедь), равно как и лжесвидетельство (девятая заповедь).

Но новый закон не только осуждал внешнее злое дело, он проникал глубже и осуждал самую мысль злую, заповедав: «не пожелай» ничего такого, что противно основным законам нравственности (десятая заповедь). Синайское законодательство в своих основных началах давалось на все будущие времена. Оно заложило основу истинной нравственности и человеческого достоинства в мире. Это был час зарождения народа, отличного от всех дотоле существовавших в истории. Простые, но глубокие и вечные истины о духовном и личном Боге, о почтении к родителям, о целомудрии, о святости человеческой жизни и собственности, о чистоте совести – все эти истины открыты или утверждены были на Синае в наследие всем последующим векам[83].

Помимо заключения Завета Господь устанавливает и постоянное богослужение. Для этого изготовляется специальный ковчег как место особого присутствия Славы Божией, который помещается в Скинии.

«Ковчег (евр. аро́н) представлял собой ларец, который левиты несли на двух шестах. Крышка его была украшена двумя херувимами. Согласно данным восточной археологии херувимы изображались в виде крылатых львов или быков с человеческими лицами. Они знаменовали походный престол Господень, с которого Он незримо повелевал Своим народом. Когда отправлялись в путь, ковчег поднимали со словами: “Восстань, Господи, и рассыплются враги твои, и побегут от лица Твоего ненавидящие Тебя”, а когда останавливались, говорили: “Возвратись, Господи, к тысячам и тьмам Израилевым!” (Числ 10, 35–36).

Скиния – шатер, перед которым молился Моисей, – означала присутствие Бога среди народа. Знамением этого было облако Славы, которое нисходило на Скинию (Исх. 40, 34–38). Скиния стала прообразом Богочеловечества, близости Творца к людям»[84].

С возникновением Скинии – первого храма Живому Богу появляется необходимость в строгой фиксации и регламентации богослужебных предписаний. Так появляется третья книга Пятикнижия Моисея «Левит». В иудейской традиции она названа по своему первому слову: (Ва-йикра́) – «И воззвал». В Септуагинте она надписана Λευιτικόν (Левитикон), то есть «Левитская», так как значительную часть ее содержания составляют предписания, данные Богом левитам (служителям при Скинии)[85].

«Книга предполагает тщательно разработанный храмовый культ, обширный клир во главе с первосвященником, городской и земледельческий уклад жизни. В Левите мы находим уже не три, а пять годовых праздников. Обряды требуют обилия дорогостоящих материалов и продуктов оседлого сельского хозяйства: хлеба, вина, елея, которых не могло быть в пустыне. Исторические книги Библии показывают, что даже эпоха судей и ранних царей имела более простой культ. Однако в этот устав вошли многие элементы Моисеева и домоисеева культа. Ядром книги экзегеты обычно считают “Закон святости” (17, 1 – 26, 46). Левит содержит правила жертвоприношений (1, 1–7, 38), правила поставления левитов (8, 1 – 10, 20), обряды очищения (11, 1 – 16, 34), Закон святости и заключение (27, 1 – 34)»[86].

И вот в момент, казалось, максимального единения Бога и человека в одно целое, в момент, когда Израиль действительно стал народом Бога, а Господь во всем проявлял Себя как его Господин и Правитель, происходит одно из самых страшных предательств Творца в истории человечества. В Библии это событие описано так: «Когда народ увидел, что Моисей долго не сходит с горы, то собрался к Аарону и сказал ему: встань и сделай нам бога, который бы шел перед нами, ибо с этим человеком, с Моисеем, который вывел нас из земли Египетской, не знаем, что сделалось. И сказал им Аарон: выньте золотые серьги, которые в ушах ваших жен, ваших сыновей и ваших дочерей, и принесите ко мне. И весь народ вынул золотые серьги из ушей своих и принесли к Аарону. Он взял их из рук их, и сделал из них литого тельца, и обделал его резцом. И сказали они: вот бог твой, Израиль, который вывел тебя из земли Египетской! Увидев сие, Аарон поставил пред ним жертвенник, и провозгласил Аарон, говоря: завтра праздник Господу. На другой день они встали рано и принесли всесожжения и привели жертвы мирные: и сел народ есть и пить, а после встал играть» (Исх. 32, 1–6). Возникшая ситуация до предела парадоксальна. Действительно, почему народ так быстро, а главное, так легко отступил от Бога Моисея и своих праотцов и создал себе нового идола? Как замечательно объясняет это место свящ. Геннадий Егоров, народ, видевший столько благодеяний Божиих, захотел зафиксировать это положение, подчинить себе Бога, сделать Его «карманным» и доступным. Поэтому надо изготовить Его образ в виде тельца, по примеру тех же египтян. Такой бог очень удобен: когда нам нужно, мы его спросим, а когда нет – он может и помолчать. Это очень похоже на «концепцию» «Бога в душе», которая довольно распространена среди наших современников. Ничего не нужно делать, «главное иметь бога в душе: у меня в душе бог есть, и мне поэтому хорошо и удобно»[87]. Понятно, что такое состояние еврейского народа вызвало немедленный гнев Бога. Господь хотел уничтожить израильтян и от Моисея, как некогда от Ноя и Авраама, произвести новый народ. Но пророк стал заступником своего народа и по этой причине бо́льшая часть евреев уцелела от неминуемой гибели. Скрижали Завета, на которых Сам Господь начертал заповеди, были разбиты Моисеем, а золотого тельца сожгли.

После указанных событий последовало вторичное заключение Завета с Израилем. Для этого Моисей с новыми скрижалями взошел на гору к Богу и пробыл там сорок дней и ночей. Пророк был удостоен видеть Славу Божию, и когда он спустился к народу, то «лице его стало сиять лучами оттого, что Бог говорил с ним». За совершенное отступление евреи уже не были достойны войти в Землю Обетованную (т. е. Обещанную Богом), куда изначально их вел Господь через Моисея. С этого и начинается долгое и мучительное сорокалетнее путешествие в Палестину.

40-летнее путешествие к Земле Обетованной. Смерть Моисея

Около года израильский стан находился возле горы Синай, после чего Моисей по повелению Бога произвел перепись народа и совершил празднование Пасхи. Это событие и легло в основу следующей, четвертой книги Моисея – «Числа». В иудейской традиции она названа по ее начальным словам «Ба-мидба́р» – «В пустыне». В Септуагинте ее именуют Άριθμοί – «Числа». Это название воспринял и русский перевод Библии. «Русское название книги, – пишет прот. А. Мень, – связано с обилием в ней исчислений по коленам и родам всей ветхозаветной Церкви во дни Моисея. Тесно примыкая к Исходу, Книга Чисел – прямо и прообразовательно – посвящена судьбам Церкви, народа Божия. Книга рисует общину, сосредоточенную вокруг святыни, вокруг пребывающей в ее центре Славы Божией.

К концу странствования по пустыне и незадолго до своей смерти Моисеем была написана (по крайней мере основная часть) пятая книга «Второзаконие». У евреев она называется «Дэвари́м» – «Речи», или «Слова», опять же по первым словам ее текста. В Септуагинте стоит название Δευτερονόμιον – «Второзаконие» или «Повторение Закона». Повторение Закона потребовалось для нового поколения евреев, так как поколение исхода не дожило до этого времени по причине измены Богу возле Синая. «От остальных четырех книг Второзаконие отличается возвышенным проповедническим стилем, сходным с писаниями пророков VII–VI веков. Законодательная ее часть с особой настойчивостью подчеркивает необходимость только одного культового центра (12). <…> Второзаконие состоит из четырех частей: речи Моисея, которые он произносил за Иорданом накануне смерти, и эпилог.