Очерки по истории церкви - Сергей Мансуров

Но как ни широко раскинулось христианство в Малой Азии, Ефес и тесно связанная с ним Смирна долго сохраняли особое значение священного средоточия христианства. Недаром апостол Павел вручил Ефес своему наиболее близкому и любимому ученику Тимофею, а апостол Иоанн Смирну — святому Поликарпу. В Ефесе же пребывала некоторое время, по одному преданию, Матерь Божия и доживал свою долголетнюю жизнь (до времен Траяна, 98— 117 гг.) апостол Иоанн Богослов, окруженный своими учениками — старцами Малоазийскими. Все это дало очевидные плоды. В начале II в. (около 112 г.) правитель Вифинии, одной из областей Малой Азии, известный Плиний Младший, жалуется в письме к императору Траяну, что «не только в города, но и в села и в деревни проникла зараза этого суеверия» («заблуждения» христианского). Плиний пишет об «опустевших храмах», «о священных церемониях (языческих, конечно. — С.М.), давно прекращенных, о жертвенных животных, для которых весьма редко находился покупатель». «Люди всякого возраста, всякого состояния и обоего пола заблуждаются и стоят на дороге к заблуждению», — сообщает ученый правитель (см. 97-е или, по др. изданиям, 96-е письмо Плиния[79]). Такого успеха к началу II в. не знало христианство еще нигде. Разве один Рим, как средоточие тогдашней мировой жизни привлекший к себе по разнообразным поводам множество людей, в том числе и многих христиан, несколько приближался по значению и обилию христиан к Малоазийским Церквам. Антиохийская, Иерусалимская Церкви, столь славные в предыдущем поколении, отходят в тень. Антиохийская Церковь, за исключением личности своего епископа и мученика — святого Игнатия Богоносца, мало заметна в истории конца I и первой половины II в.

Разрушенный Иерусалим поблек. Незаметно, ничем почти не проявляясь, ютились остатки Иерусалимской Церкви по сохранившимся после восстаний и пленения народа иудейского городкам Палестины. Преимущественно они держались в г. Пеле, в области благожелательного к христианству царя Агриппы II, с которым еще имел дело апостол Павел. Это он сменил младшего первосвященника Анну (Аннена) — виновника смерти апостола Иакова, брата Господня. В Пелу иерусалимские христиане переселились перед восстанием по особому откровению свыше. Ими руководил вплоть до времен Траяна (106–107 гг.) преемник апостола Иакова и также родственник Спасителя старец епископ Симеон, сын Клеопы, доживший до 120 лет и кончивший жизнь, по доносу еретиков, славным мученичеством.

Палестину покинули апостолы и большинство их выдающихся учеников и сотрудников. Многие из них — апостол Иоанн Богослов, святая Мария Магдалина, один из семи диаконов — Филипп с дочерьми-пророчицами и другие старцы, свидетели жизни Спасителя, подвигов и проповеди апостольской, перешли в Малую Азию, дожив там до времен Траяна и даже еще позднейших. Перейдя в Малую Азию, эти живые свидетели евангельских событий и сотрудники апостолов с большим успехом послужили Вселенской Церкви. Нужно помнить, что после разрушения Иерусалима, привлекавшего паломников со всего мира, и после ухода и смерти большинства апостолов Палестинская Церковь быстро теряла свое вселенское значение. Еврейский язык, незнакомый громадному большинству Церкви, еврейские обычаи, которым не следовали Церкви из язычников, сильно отгораживали Палестинскую Церковь от остального христианского мира. Конечно, для еврея-христианина, в котором христианский дух бил живым ключом, это не было причиной разобщения со Вселенской Церковью. Но все же из Малой Азии, разнообразными нитями связанной со всем грекоримским миром, легче и доступнее растекалось по всему телу церковному богатство живого предания, сохраненного здесь самими свидетелями жизни Спасителя и основания Церкви.

Таким образом с 60-х годов Малая Азия стала центром христианства: хранительницей живых преданий, мудрости и святости христианской, откуда еще долго, более столетия, обильно черпала истину Вселенская Церковь. Здесь долго процветала своя церковная жизнь и после кончины апостола Иоанна и других учеников Господних и жили люди (вплоть до второй половины II в.), бывшие в общении с апостолами и другими самовидцами Господа. Это придавало малоазийским учениям и преданиям вселенское значение. Малая Азия после апостола Иоанна, в течение всего II в., имела много святых старцев-наставников, писателей и среди них таких, как Кодрат[80], который говорил, обращаясь к язычнику-императору: «Исцеленные (Спасителем) и воскрешенные из мертвых были видимы не только когда исцелялись и воскресли, но довольно долго оставались в живых и по Его отшествии, некоторые дожили и до нашего времени»[81]. Другой малоазийский писатель II в., Папий Иерапольский, «слушатель апостола Иоанна, друг Поликарпа», заботливо расспрашивал людей, знавших лично апостолов: «что говорил Андрей, что Петр, что Филипп, что Фома или Иаков, что Иоанн или Матфей, либо кто другой из учеников Господа, что Аристион и старец Иоанн, ученики Господни». Но и сам Папий лично знал некоторых учеников Господних: апостола Иоанна, Аристиона и семью Филиппа, и с их слов записал многое. Но дольше всех других (до 60-х гг. II в.) славился во всей Вселенской Церкви непосредственный ученик апостольский — Поликарп, «учитель Азии, отец христиан», как его называли язычники, епископ Смирнской Церкви, который, по собственным словам, 86 лет служил Христу, а по словам его ученика Иринея Лионского не только был «учеником апостолов», «обращавшийся со многими, видевшими Христа, но и от апостолов поставленный в Азию епископом Смирнской Церкви»[82] и особенно близкий апостолу Иоанну Богослову.

Образ Поликарпа, его слава и рассказы об учениках Спасителя и их проповедях хранились в памяти и в сердце людей, увидевших III в. Его вспоминали с благоговением на Востоке и Западе; его слово имело авторитет и среди отпавших от Церкви — многие из них вернулись к православию, когда он им засвидетельствовал, что принял от апостолов одну только ту истину, которая сохраняется Церковью.

Он был драгоценным звеном, которое соединяло I век с III.

Так не только «книжные сведения», но и «живой, более внедряющийся голос» учеников апостольских долго доносился из Малой Азии, свидетельствуя истину Писаний Новозаветных, принятых Церковью. Он был слышен не только на Востоке, но и на Западе, куда выходили из Малой Азии христиане — выдающиеся подвижники и наставники Церкви: святой Иустин Философ, Пофин, Аттал, Ириней и другие хранители церковного предания. Столетие процветания Малоазийской Церкви после кончины большинства апостолов закончилось рядом выдающихся мученичеств (святого Поликарпа Смирнского, святого Иустина Философа и его учеников, Карпа и Папила и других, наставников в Лионе, шедших из Малой Азии) не для того ли, чтобы безбоязненная и радостная смерть этих свидетелей и учеников апостольских доказала чистоту и безусловную добросовестность преданий Малоазийской Церкви? Истину своего свидетельства о Христе и Его апостолах они подтвердили спокойно, с благодарностью к Богу принятою смертью. На глазах целой Асии во время языческих торжеств, привлекших толпы народа в Смирну, сожжен был около 155 г. (по другим источникам — 157 г.) последний, наиболее прославленный ученик апостола Иоанна Богослова — святой Поликарп Смирнский. Эта кончина величаво закончила первый период процветания Малоазийской Церкви, длившийся около ста лет (с 60 по 160 гг.).

Жизнь отдельных Малоазийских Церквей

Мы уже видели, как началась христианская жизнь в Малой Азии и что после кончины апостолов Петра и Павла она имела в течение трех поколений таких выдающихся, вселенских по значению, наставников, как апостол Иоанн Богослов, его двух учеников — святого Игнатия Богоносца и святого Поликарпа Смирнского, святую Марию Магдалину, святого Тимофея, епископа Ефеса, любимого ученика апостола Павла, Филиппа — диакона и благовестника, Кодрата, Папия, Мелитона Сардикийского, Иустина Философа и многих других. Но не только по авторитету своих наставников, но и по богатству и глубине развития духовной жизни многочисленных Малоазийских Церквей — Ефес, Смирна и прилегающие к ним области стояли с 60 по 160 гг. во главе христианского мира. Там, где много было света — сгустилась и тьма. Николаиты, гностики всяких сортов (Керинф, Марк, Маркион и другие), иудействующие, алоги (или монархиане), докеты, монтанисты[83] и прочие лжеучители в соединении с преследованием Церкви римской властью и с ненавистью языческой и еврейской толпы — все это многообразие зла устремилось охлаждать единство духа, пламень любви, глубину и ревность христианской жизни Малой Азии. Потребовалось немало проявлений Божественной помощи и благодати, немало усилий и крепости человеческого духа, чтобы выдержать эту многообразную борьбу.