Острие лезвия, ветер и любовь (СИ) - Галицына Варвара

Сули уронила лицо на мягкое одеяло, сложенное на коленях. Рядом прогнулась кровать, а на её обнаженное левое плечо — немного погодя — легла рука.

— Прости.

Человек молча сидел рядом с ней, а оборотень уже перестала плакать. Ей вдруг стало так спокойно.

Глава 6. О Братстве

С Гэндальфом она была знакома уже давно, с самого раннего детства.

Сули была ещё совсем ребёнком, когда впервые столкнулась с волшебником в сером одеянии и синей конусовидной шляпе. Из-под кустистых седых бровей на неё смотрели два внимательных, пытливых глаза. Маг глядел пристально, жуя трубку и иногда выпуская изо рта легкое облако едкого дыма (от него девочке ужасно сильно хотелось чихнуть).

Всякий раз, стоило Гэндальфу только отвернуться, Сули со всех ног бежала к Келебриан. Эльфийка успокаивающе улыбалась воспитаннице, взяв крохотную ладошку девочки в свою, длинную и изящную.

— Я всегда буду защищать тебя, — говорила она.

Где же ты сейчас мама, когда так нужна? — думала девушка, замерев, как и в детстве, под строгим взглядом Гэндальфа. Она бы с радостью бросилась бежать, но ей уже не 5 лет, а 555; страх был всё тот же.

Их разделял заваленный старыми пыльными картами дубовый стол; Сули глубоко вздохнула, стоило магу отвести от неё взгляд, и тут же закашлялась — уж больно много пыли парило в воздухе. Однако и кашель пришлось прекратить, ведь шум мог заставить Гэндальфа вновь обратить на неё своё внимание.

— Не трясись ты как лист на ветру, лучше скажи, как думаешь будет лучше здесь пройти, — истари ткнул в одну из карт и Сули встала на мысочки, чтобы лучше разглядеть куда угодил палец мага. Видно было плохо, но приблизительно девушка поняла, чего волшебник от неё хочет и уже была готова начать рассказывать, но тут случилось то, чего темноволосая так боялась: — Подойди!

Сули нервно сглотнула. Подойти? К Гэндальфу! Нет. Нет, нет, нет! Она бросила беспомощный взгляд на Арагорна, но человек лишь развёл руками. Элронд и вовсе не заметил (или сделал вид, что не заметил) метаний воспитанницы. А больше просить помощи было не у кого. Её позвали сюда, чтобы продумать возможные маршруты, ведь оборотень бегала по Средиземью с тех самых пор, как узнала, что она может превращаться в белую волчицу. Иногда ещё в библиотеку робко заглядывал Фродо, но каждый раз очень быстро уходил.

Пару минут тишины и Гэндальф, кажется, забыл о своих словах. Во всяком случае, Сули надеялась на это.

— Ну?

Темноволосая прикусила губу и сделала первый шаг. Она же волк! Оборотень. Одна из самых страшных хищников во всем Средиземье — после драконов само собой.

Подбадривая себя этими словами, девушка делала шаг за шагом, пока не осознала страшную истину: из всех страшных хищников Средиземья она определенно самая трусливая. Воспитанница эльфов остановилась, не дойдя метра, и вновь заглянула в карту.

— Там можно пройти, но я бы не стала рисковать, — сказала и сделала четыре быстрых шага назад. Гэндальф хмыкнул.

Карт было много: от старых, готовых рассыпаться от одного касания, и до тех на которых едва-едва успела высохнуть краска. Сули, пока никто не видит, села в кресло в углу комнаты, аккурат за книжным шкафом. Гэндальф стоял, склонившись над столом, и говорил что-то тихо, зло и, кажется, на гномьем. Девушка слабо знала кхуздул, но ей казалось, что это был именно он. Арагорн проверял оставшиеся карты-свитки бережно разложенные по полкам. Напротив волшебника стоял Элронд, задумчиво приложив ладонь к подбородку. Они всё рассуждали и спорили, а оборотень сидела в уголочке и надеялась, что больше о ней не вспомнят, по крайней мере волшебник. Слушая тихие речи и шорох бумаги Сули потихоньку начала засыпать и даже пыль, упорно пытающаяся залететь в нос, уже не казалась такой уж мешающей.

В былые годы, перестав быть ребенком, но ещё не став взрослой женщиной, темноволосая именно здесь — в библиотеке — пряталась ото всех, желая побыть в одиночестве. Она была не самым лучшим подростком: ссорилась со всеми с кем только могла, сбегала и пряталась. Даже Келебриан не справлялась с дочерью. Лишь Арвен удалось подобрать к ней ключик.

В тот день девушка объявила Элронду, что покинет Ривенделл, раз эльф запрещает что-то очень важное на тот момент для Сули (сейчас уже и не вспомнить, что это было). После этих слов воспитанница убежала и оказалась здесь.

Оборотень улыбнулась, задержав сонный взгляд на тёмном дубовом стеллаже с книгами. Не приглядываясь, никогда не скажешь, что за ним есть потайной уголок. Там и нашла названную сестру Арвен. Там же эльфийка находила её после каждой ссоры, ведь Сули и не думала искать новое место. Ей нравилось, пусть девушка и не призналась бы, что сестра была рядом в такие моменты.

Гэндальф поставил точку в споре, расправился и вышел, так быстро, что листы пергамента, лежащие поверх книг, разлетелись по полу. Арагорн совсем тихо распрощался с владыкой, кивнул Сули и покинул библиотеку. В комнате остались только Элронд и его воспитанница. Эльф, будто и вовсе забыв о девушке, бережно поднял упавший на пол лист и пристально вчитывался в написанное.

Покидать такую безопасную библиотеку и отправляться в город, где в любой момент можно столкнуться с Боромиром, темноволосая не решалась. Вместо этого она подошла к Элронду и, не дойдя пары шагов, потянулась к лежащему возле самой ножки стола листу. На выцветшем от времени пергаменте был изображен едва узнаваемый Ривенделл — художник изобразил горы слишком близко, отчего одна неизменно сливалась с другой. Деревья редки, а ручьи бегут не туда, но Сули аккуратно свернула листок и спрятала его под куртку.

Элронд как-то задумчиво улыбнулся оборотню и снова обратил свой взгляд к пергаменту в руках. Не говоря ни слова, он отошёл обратно к дубовому столу.

Помимо волшебника в Братстве так же был и Арагорн. История их с оборотнем знакомства была не такой «страшной», как с Гэндальфом. Они познакомились, когда Эллесару было два десятка лет, не больше (его детство прошедшее в Ривенделле Сули пропустила, путешествуя со стаей). В те годы дунэдайн уже получил от Элронда кольцо Барахира и обломки Нарсила, а вместе с ними и сердце прекрасной Арвен.

Человек всегда был приветлив и вежлив с воспитанницей владыки Имладриса и был одним из первых кто держал на руках новорожденного Кайи.

Их дружба имела долгую историю…

— Элронд всё ещё сомневается? — на выходе из библиотеки Сули столкнулась с Арагорном. Мужчина ждал её и хотел поговорить.

— Да, — оборотень обернулась к дверям, будто ожидая, что отец услышит, что они заговорили о нём и тут же явится. — Но Гэндальфа разве ж переспоришь? Как там Арвен. Когда мы виделись в последний раз, она показалась мне немного странной.

Арагорн поджал губы и отвёл взгляд. Эльфийка переживала из-за грядущей разлуки с избранником, тут и гадать нечего было. И, видимо, то же случилось и с самим мужчиной.

— Она волнуется, — эти слова дались дунэдайну тяжело, он постучал пальцами по рукояти меча. — Пойдём. Есть разговор.

— И ты туда же? — скорее ради шутки, чем вправду возмутилась темноволосая. Мужчина быстро и натянуто усмехнулся.

Вдвоём они спустились по лестнице, пересекли аллею и свернули в один из переулков навстречу толпе эльфов и всё это в молчании. Арагорн медленно, иногда ускоряясь, неизменно постукивал по рукояти меча. Это был перекованный легендарный меч Нарсил, который теперь именовался Андрилом. Суля боязливо время от времени поглядывала на него.

— Я знаю, что для тебя этот разговор может быть не в радость, но всё же, ответь, — начал внезапно человек, когда вокруг стало меньше лишних ушей. — Леголас…

— Опять Леголас, — воскликнула оборотень, подняв голову к небу, и закатила глаза. Они остановились у одного из домов. — Тоже будешь говорить, что он такой хороший, честный, добрый? Все они такие пока не настанет момент, когда нужно будет разрушить чей-нибудь город, — бросила, скривив гримасу. — Пусть отцу своему пожалуется, если его что-то не устраивает. Носятся все с ним как курица с яйцом.