Названые братья. Степная Луна Белоголовых - Мария Зайцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Почему-то это ощущалось предательством.
Янг, похоже, очень чутко понимая ее, помолчал, а затем сказал осторожно:
— Луна… Ты для нас — единственная. Теперь навсегда.
Ирри помолчала, дожидаясь продолжения. Но Янг, явно посчитав, что сказал все, что требуется, больше ни слова не проронил.
Ирри посмотрела на ускакавшего вперед Раста, затем на вороную мохнатую спину волка, то пропадающего в высокой траве, то появляющегося из нее…
И тоже не стала ничего говорить. В том числе и задавать вопросы, что значат для степняков слова “единственная” и “навсегда”. Почему-то ей было страшно услышать не тот ответ, который ожидалось…
— В империю мы попали потому, что наш отец, великий таган тейпа Белоголовых, Янгер Белоголовый, заключил договор с вашим императором… И одним из условий было наше обучение здесь, в вашей стране.
А вот это была новость интересная.
— Какое обучение? — повернулась к нему Ирри.
— Всякое, — пожал плечами Янг, — наш великий отец хочет, чтобы мы с Растом, когда придет время, достойно приняли от него кнут с золотой рукоятью. Он считает, и это верх прозорливости, что Степь не может жить, как раньше, перебиваясь набегами на границы соседей и занимаясь междуусобными войнами. Нам нужно дружить с соседями, тем более, с такими могучими, как вы… Развиваться, торговать, а не воевать… Находить общий язык… А кто это может сделать лучше, чем люди, дружившие с юности, люди, знающие друг друга и, если не доверяющие, то хотя бы понимающие друг друга?
— Но… Тогда почему вы не в столице, я не понимаю… — Ирри никак не могла сопоставить текущую ситуацию со словами Янга, — как вы оказались в свите лордов Карса и Ассандра?
— Потому что самое правильное учение — не зависит от места. Оно зависит от наставников и тех, с кем ты это учение разделяешь…
— Не понимаю все равно… Если исходить из твоей логики, то вы должны обучаться как минимум с сыновьями министров… Или даже с принцем…
Янг хмыкнул весело, и Ирри опять развернулась, посмотрела на него вопросительно… А затем, пораженная внезапно пришедшей в голову догадкой, прошептала с изумлением:
— То есть… Среди вас был… Принц? Да? Ох, Матушка… И кто же из них? Волк? Да нет… Тот мрачный мастер меча с холодным взглядом? Вряд ли… Кто же?
Оставалось только одно имя, один человек.
И Ирри замерла, внимательно вглядываясь в смеющиеся глаза Янга.
— Неужели… О-о-о-о… Но моя бедная сестра… О-о-о-о…
— Ты — очень умная девушка, Луна, — кивнул Янг, посмеиваясь, — не зря тебя нам богиня подарила…
В этот момент раздался резкий свист, а через мгновение Ирри уже оказалась на земле, надежно укрытая от опасности здоровенным телом Янга.
Оглушенная, Ирри, ничего не понимая, попыталась привстать, но тяжелая ладонь степняка надавила ей на затылок, а голос, тихий и жесткий, приказал:
— Лежи, Луна. Просто лежи и не мешай…
Ирри, понятливо уткнувшись носом в траву, больше не шевелилась.
Даже когда такая правильная, надежная тяжесть тела Янга внезапно пропала, оставив вместо себя щемящее чувство беззащитности и одиночества…
15
15
До этого дня Ирри как-то не задумывалась над тем, насколько разрушительной мощью обладали близнецы. Она, конечно, видела, как легко, играючи, братья справились с тремя офицерами, и кажется, совершенно не запыхавшись. Но тогда она была в шоке от произошедшего, в голове крутилось множество самых нелепых отрывочных мыслей, и потому легкой победе братьев она, конечно же, удивилась, но не так, чтобы слишком.
А вот сейчас, нарушив запрет Янга и все-таки выглянув из высокой травы, Ирри буквально не могла оторвать взора от развернувшегося боя.
Стремительного, кровавого и, тем не менее, в чем-то даже красивого.
Ее любовники были подобны диким зверям, огромным степным пятнистым котам, одного из которых она как-то видела, когда торговцы живым товаром проезжали через гарнизон. Ей тогда запомнилась хищная поджарая фигура невероятно большого кошака, его легкие, экономные движения… И кажущиеся безопасными позы. Он то сидел в огромной клетке, то валялся по ней, мягко ловя мощными лапами брошенный мячик, игриво прикусывая его, и, казалось, вообще не замечая собравшихся вокруг людей. Как нечто, не стоящее внимания.
Он выглядел настолько безопасным, что зрители, забывшись, подходили все ближе, завороженные привлекательной игрой… А затем, в один момент игра прекратилась…
И в лапах дикого зверя заорал слишком близко подошедший в клетке солдат.
Оказалось, что у степной кошки невероятно длинные лапы и невообразимо быстрые движения. А еще смертоносные когти.
Тот солдат остался жив. Но служить больше не мог, кот перервал ему жилы на руке и чуть не перегрыз горло.
А Ирри вспомнила то, уже знакомое, ощущение опасности, неотвратимой, жуткой, когда смотрела, как братья степняки легко, по-кошачьи, выпрыгивали из высокой травы, в которой до того так успешно прятались, прямо за спины всадников и одним движением перерезали им глотки. А потом опять скрывались в траве.
Это было настолько стремительно, что уследить за ними не представлялось возможным.
Ирри насчитала примерно два десятка преследователей… Вначале.
Через пару минут их было меньше уже вполовину.
Разбойники, привычные нападать из засады, внезапно, на не готовых к бою людей, привычные преследовать по ровной дороге напуганных путников, оказались совершенно беспомощными в степи, где, казалось, все было видно, и в то же время все сливалось, не позволяя рассмотреть детали.
Желтая с прозеленью трава рябила в глазах, прекрасно скрывая светлые волосы и золотистую смуглую кожу близнецов, умеющих двигаться настолько стремительно, настолько быстро, что невозможно простому, неподготовленному глазу было отследить их.
Совсем недавно Ирри думала, что ее любовники огромны, массивны даже, тяжелы, слеплены сплошь из литых, каменных мышц… А теперь, глядя, как легко они скользят в траве, как невесомо вспрыгивают на спины храпящих от испуга и неожиданности лошадей, она понимала, что братья — текучие и легкие, словно капли воды. И неотвратимые, словно клинки наемных убийц.
За преследователями было преимущество в количестве, которое они запросто могли бы использовать, если б сработал их план с засадой на дороге.
А вот здесь, в степном бездорожье, то, что их множество, не имело никакого значения. Слишком неповротливы они были, слишком растеряны внезапностью атаки.
А братья пользовались этой растерянностью и неповоротливостью вовсю! Некоторых
