Мегрэ и Клошар - Жорж Сименон

- В Париже?

- Там он больше всего и пил.

- Почему?

- Потому что встречался с женщиной, не знаю уж где, и они вдвоем проводили часть ночи, надираясь до чертиков.

- Вы её знаете?

- Фамилию нет.

- Ни адреса?

- Нет.

- Но вы его с ней видели?

- Я их случайно встретил, а как-то раз был свидетелем того, что они зашли в отель. Не стоит об этом сообщать Аннеке.

- Ей неведомо, каким образом погиб её отец?

- Она знает, как он умер, но ей никогда не говорили об этой женщине.

- Вы бы при случае её узнали?

- Может быть... Хотя не уверен...

- Она сопровождала его в момент несчастного случая?

- Понятия не имею.

- Как это произошло?

- Не могу ответить, при сем не присутствовал.

- Где вы находились тогда?

- В кровати.

- А Аннеке?

- Она - тоже, но в своей.

- Во сколько это случилось?

Он отвечал, хотя и нехотя.

- После двух часов ночи.

- Часто ли бывало, что Виллемс возвращался так поздно?

- В Париже да, из-за упомянутой бабы.

- Что точно случилось?

- Я уже сказал. Он свалился.

- Переходя по мосткам?

- Наверное...

- Это было летом?

- В декабре.

- Вы отреагировали на шум его падения?

- Я услышал, как что-то ударилось о корпус судна.

- А крики были?

- Он не орал.

- Вы бросились на помощь?

- Естественно.

- Даже не одеваясь?

- Успел натянуть брюки.

- Аннеке тоже встревожилась?

- Не сразу. Она проснулась, когда я уже был на палубе.

- Когда вы поднимались или когда уже выскочили на нее?

Взгляд Жефа налился почти лютой ненавистью.

- Спросите у неё сами... Думаете, я помню?

- Вы увидели Виллемса в воде?

- Я вообще ничего не разглядел. Слышал только, как что-то барахталось...

- Он не умел плавать?

- Умел. Но, наверное, не смог...

- Вы, как и в Понедельник, запрыгнули в лодку?

- Да, моссье.

- И вам удалось вытащить его из воды?

- Не ранее, чем через добрых десяток минут, потому что стоило его схватить, как он опять погружался в Сену.

- Аннеке стояла на палубе?

- Да, моссье.

- Вы выудили Виллемса уже бездыханным?

- Я ещё не знал, что он мертв. Видел лишь, что он весь побагровел.

- Приезжали ли доктор, полиция?

- Да, моссье. Вопросы ещё не исчерпаны?

- Где это произошло?

- Я уже сказал: в Париже.

- В каком именно месте?

- Мы везли тогда вино "Макон" и разгружались на набережной Рапэ.

Мегрэ усилием воли удалось не показать ни своего удивления, ни удовлетворения. Он, казалось, в один миг превратился в более благодушного, чем до этого, человека, как будто бы сразу расслабился.

- Думаю, я почти закончил свое дело... Итак, Виллемс утонул ночью близ причалов набережной Рапэ, вы в это время почивали на борту, его дочь тоже. Так?

Жеф молчал, лишь моргал глазами.

- Примерно через месяц вы женились на Аннеке.

- Было бы неудобно жить вдвоем на борту судна и не состоять при этом в браке, верно?

- Когда вы вызвали брата?

- Тут же. Три-четыре дня спустя.

- После вашей свадьбы?

- Нет, после несчастного случая.

Солнце уже село за порозовевшими крышами, но темнота ещё не наступила, хотя в этом сгустившемся свете было нечто нереальное, словно набухшее тревогой.

Хуберт, неподвижно стоявший за штурвалом, вроде бы о чем-то глубоко задумался.

- Полагаю, вам ничего не известно?

- О чем?

- О том, что произошло в понедельник вечером.

- Я в тот момент был на танцах, в заведении на улице Лапп.

- А о смерти Виллемса?

- Я находился в Бельгии, когда получил от брата телеграмму.

- Ну что, все кончено или ещё нет? - нетерпеливо вмешался Жеф Ван Хутте. - Можно нам садиться за стол?

Но Мегрэ очень спокойно и отрешенно проронил:

- Боюсь, что нет.

Эта фраза произвела эффект разорвавшейся бомбы. Хуберт тотчас же живо поднял голову и пристально посмотрел, но не на комиссара, а на брата. Взгляд Жефа стал, как никогда до этого, агрессивным, он вызывающе бросил комиссару:

- Не соблаговолите ли меня проинформировать, почему это я не могу поужинать?

- Потому что я намерен увезти вас с собой в Париж.

- Вы не имеете права так поступать...

- Я в состоянии через час предъявить вам соответствующий ордер о приводе за подписью следователя.

- И по какой такой причине, будьте любезны сообщить?

- Чтобы продолжить этот допрос в другом месте...

- Я сказал все, что мне было известно.

- А также устроить вам очную ставку с клошаром, которого в понедельник вечером вы вытащили из Сены.

Жеф повернулся в сторону брата, как если бы призывал того на помощь.

- А ты, Хуберт, считаешь, что комиссар имеет на это право?

Но брат не счел нужным ответить.

- Вы хотите увезти меня на вашем авто?

Узнав машину Уголовной полиции, которую инспектор Невё поставил на набережной, он махнул в её сторону рукой.

- И когда же мне будет разрешено вернуться на судно?

- Возможно, завтра.

- В таком случае есть шансы, что вы уже никогда больше сюда не попадете.

- Что такое вы говорите?

Он сжимал кулаки, и в какое-то мгновение Мегрэ подумал, что Жеф сейчас набросится на него.

- А жена? Ребенок? Что за истории вы тут навыдумывали? Я пожалуюсь своему консулу.

- Вы вполне можете это сделать.

- Вы смеетесь надо мной, да?

Он все ещё никак не мог поверить в то, что услышал.

- Да как же это можно - вот так запросто явиться на баржу и арестовать её владельца ни за что ни про что?

- Я вас не беру под стражу.

- Тогда ка же вы это называете?

- Я увожу вас в Париж, чтобы устроить очную ставку со свидетелем, который пока не транспортабелен.

- Да я же его совсем не знаю... Вытащил из воды поскольку он звал на помощь. Эх, знал бы я...

Появилась жена Жефа и спросила его о чем-то по-фламандски. Он стал ей пространно объяснять. Она по очереди посмотрела на всех троих мужчин, затем вновь заговорила, и Мегрэ был готов поручиться, что она советовала мужу последовать за комиссаром.

- И где же вы собираетесь меня устроить на ночь?

- Вам предоставят койку на набережной Орфевр.

- В тюрьме?

- Нет. В Уголовной полиции.

- Хоть переодеться-то я могу?

Комиссар не возражал, и Жеф исчез вместе с супругой. Хуберт, оставшись наедине с Мегрэ, упорно молчал, рассеянно поглядывая на прохожих и проезжавшие по набережной автомобили. Мегрэ тоже помалкивал, чувствуя, что измотан этим беспорядочным и бессвязным допросом, в течение которого он раз десять, потеряв всякую надежду, приходил к выводу, что ему ничего не удастся добиться.

Хуберт заговорил первым, причем примирительным тоном.

- Не стоит заострять внимание на поведении Жефа... он очень вспыльчив, но в целом неплохой парень.

- Виллемс знал о его отношениях с дочерью?

- На борту судна не так-то легко что-то утаить.

- Как вы думаете, одобрял ли он этот брак?

- Меня тут не было...

- И вы тоже считаете, что как-то вечером он упал в воду со сходней, потому что был пьян?

- Знаете, такое случается частенько. Немало моряков погибли именно таким образом.

Было слышно, как в каюте горячо спорили по-фламандски, при этом голос Аннеке о чем-то умолял, а её мужа звучал гневно. Не угрожал ли он снова, что и не подумает поехать с комиссаром?

В конечном счете верх взяла она, ибо Жеф все же появился на палубе с ещё влажными, тщательно причесанными волосами. Его белая рубашка хорошо оттеняла загар, а почти новый голубой костюм, галстук в полоску, черные полуботинки создавали впечатление, будто он собрался на воскресную мессу.

Он перебросился несколькими фразами по-фламандски с братом, не глядя на Мегрэ, сошел на берег, подошел к черной автомашине и остановился возле нее.

Комиссар открыл дверцу; Невё наблюдал за ними с нескрываемым удивлением.

- Мы куда, патрон?

- На набережную Орфевр.

Уже стемнело, когда они добрались до места назначения; проносились то деревья, то домишки какой-то деревни, пока они не добрались до серых улочек Большого Парижа.

Мегрэ за все это время не проронил ни слова, дымил трубкой, забившись в угол. Жеф Ван Хутте тоже держал рот на замке, так что Невё, немало удивленный столь непривычной тишиной, прикидывал так и сяк в уме, что же могло произойти на барже.

В конце концов он не выдержал и рискнул спросить:

- Все прошло удачно, патрон?

Не получив ответа, он тоже умолк и сосредоточился на своих функциях водителя.

Во двор Уголовной полиции они въехали уже в восемь часов вечера. Свет горел всего в нескольких окнах здания, но старина Жозеф был все ещё на посту.

В комнате инспекторов сидели только три-четыре человека, в том числе Лапуэнт, который что-то печатал на машинке.

- Организуй, чтобы принесли сандвичи и пива.

- На скольких человек?

- На двоих. Нет, на троих, так ты, возможно, мне понадобишься. Ты ведь свободен сейчас?

- Да, патрон.

В кабинете Мегрэ речник выглядел ещё более высоким, крупным и худым, чем обычно; черты лица заострились.