Осень патриарха. Советская держава в 1945–1953 годах - Евгений Юрьевич Спицын

влияния самих США. В апреле 1952 г. в Москве прошло Международное экономическое совещание (МЭС) с участием полномочных представителей 49 государств мира, на котором глава советской делегации инструктор ЦК ВКП(б) Дмитрий Трофимович Шепилов предложил в противовес Генеральному соглашению о тарифах и торговле (ГАТТ), созданному под эгидой США ещё в октябре 1947 г., учредить альтернативный общий рынок товаров, услуг и капиталовложений. Эту идею активно поддержали не только страны СЭВ, но и представители Афганистана, Индии, Ирана, Индонезии, Йемена, Сирии, Эфиопии, Югославии и Уругвая, которые и стали соучредителями Московского экономического форума. Причём, что любопытно, это предложение активно поддержал и ряд западных держав, в частности Швеция, Финляндия, Ирландия, Исландия и Австрия.

За время работы Московского экономического совещания было подписано более 60 торговых, инвестиционных и научно-технических соглашений, в основу которых были положены следующие основные принципы: 1) исключение долларовых расчётов; 2) возможность бартера, в том числе для погашения внешних долгов; 3) согласование политического курса в международных экономических структурах и на мировом рынке; 4) взаимовыгодный режим максимального благоприятствования в кредитах, инвестициях и научно-техническом сотрудничестве; 5) таможенные и ценовые льготы для развивающихся государств или их отдельных товаров и т. д.

Советская делегация предложила на первом этапе заключать двусторонние или многосторонние соглашения по таможенным, ценовым, кредитным и товарным вопросам. Затем, на втором этапе, планировалось провести постепенную унификацию главных принципов внешнеэкономической политики и создать общеблоковую зону внешней торговли. А на заключительном третьем этапе планировалось создать единую межгосударственную расчётную валюту с обязательным золотым содержанием, что вело бы к завершению создания общего рынка, альтернативного ГАТТ. Понятно, что такая финансово-экономическая интеграция неизбежно привела бы и к скорой политической интеграции, в результате чего вокруг СССР объединились бы не только социалистические, но и все народно-демократические и бывшие колониальные (развивающиеся) державы.

Однако, к большому сожалению, после смерти И.В. Сталина советское политическое руководство и лидеры большинства стран-участниц СЭВ отошли от предложений почившего вождя, постепенно, но неуклонно подпадая под власть доллара, а их элиты — под власть золотого тельца. О великом сталинском проекте постарались поскорее позабыть. Более того, из-за бесконечных авантюр Н.С. Хрущёва, в том числе на мировой арене, пришлось сначала сильно девальвировать сталинский «золотой рубль», а в конце 1970-х гг. и вовсе ликвидировать золотое содержание советского рубля. Именно во времена Н.С. Хрущёва внешняя советская торговля с большинством стран мира стала вестись в американских долларах, а Советский Союз стал безвозмездным «донором» большинства развивающихся стран и де-факто сырьевым придатком западного мира, который он добросовестно снабжал дешёвым топливно-энергетическим и промышленным сырьём.

Между тем следует сказать, что в современной историографии существует и альтернативная оценка Московского экономического совещания 1952 г., которая содержится в работах Ю.Н. Жукова, М.А. Липкина и других историков.[67] В частности, профессор М.А. Липкин в ряде своих работ прямо заявил, что это совещание было не просто ответной мерой СССР на «план Маршалла» и возникновение Европейского сообщества угля и стали («план Шумана»), а, по сути, стало первой попыткой Москвы приоткрыть «железный занавес» и повернуть логику международных отношений на путь мирного сосуществования. Более того, на его весьма оригинальный взгляд, несмотря на то, что это совещание так и не смогло решить поставленной задачи, именно оно «обогатило советскую внешнюю политику свежими идеями», лёгшими в основу внешнеполитического курса СССР времён Н.С. Хрущёва и Л.И. Брежнева. Более того, как считает тот же автор, бытующий в западной историографии ходячий термин «ранняя разрядка», который обычно применяют к оценке внешнеполитических инициатив Н.С. Хрущёва в 1956–1962 гг., следует пересмотреть, поскольку «анализ новых архивных документов позволяет сделать вывод о том, что первый ветер перемен подул гораздо раньше хорошо известной… „оттепели“ и имел своей первоочередной целью установление нормального диалога со странами Западной Европы».

Судя по тем же документам, Московское экономическое совещание изначально планировалось как неправительственное, поэтому в самом СССР весь процесс координации осуществлял не МИД СССР во главе с Андреем Януарьевичем Вышинским, а Внешнеполитическая комиссия ЦК ВКП(б), главой которой был Ваган Григорьевич Григорьян. Именно он в конце января 1952 г. и передал на суд высшего партийного ареопага текст проекта решения Политбюро ЦК по подготовке и проведению совещания, в котором прямо говорилось, что «основная цель Московского экономического совещания заключается в том, чтобы содействовать прорыву торговой блокады и той системы мероприятий по экономической дискриминации в отношении СССР, стран народной демократии и Китая, которая в последние годы проводится правительством США со всё большим нажимом…»

Кроме этого проекта, направленного И.В. Сталину и затем ещё шести членам Политбюро — Г.М. Маленкову, Л.П. Берия, Н.А. Булганину, А.И. Микояну, Л.М. Кагановичу и Н.С. Хрущёву, был подготовлен и первоначальный текст выступления советского представителя на МЭС, в котором было прямо заявлено, что «Советский Союз исходит из возможности мирного сосуществования различных социально-экономических систем и готов развивать торговые отношения со всеми странами и со всеми торговыми и промышленными кругами, если эти отношения будут развиваться на основе взаимной выгоды и строгого выполнения взятых на себя обязательств». Однако уже в начале февраля термин «мирное сосуществование» было вычеркнут и вместо него вписан новый термин «экономическое сотрудничество». Таким образом, по мнению М.А. Липкина, можно смело «констатировать тот факт, что в начале 1952 г. в узком кругу лиц, которые были причастны к выработке советской внешней политики, рассматривались идеи мирного сосуществования капиталистической и социалистической систем». Однако в итоговом выступлении советского представителя в апреле 1952 г. этот абзац опять прозвучал иным образом: «Советский Союз готов расширить торговые отношения со всеми странами и со всеми торговыми и промышленными кругами, имея в виду, что эти отношения будут основываться на взаимной выгоде и точном выполнении сторонами взятых на себя обязательств. При этом Советский Союз исходит из того, что различия экономических систем не могут являться препятствием для развития такого сотрудничества между всеми странами. Для достижения этих целей МЭС предлагал предпринять ряд шагов. Первая часть — политическая: прекратить войну в Корее и Вьетнаме, подписать Пакт мира между пятью великими державами и прекратить гонку вооружения».

Между тем вопрос о том, насколько правомерно называть сталинским внешнеполитический курс СССР в последние два года жизни вождя, был впервые поставлен в фундаментальной работе Ю.Н. Жукова «Сталин: тайны власти»,[68] где утверждалось, что именно в этот период И.В. Сталин, в значительной степени отошедший от реальных дел, доверил управление страной триумвирату в составе Л.П. Берии, Г.М. Маленкова и Н.А. Булганина. Таким образом, в данной интерпретации, Московское экономическое совещание стало своеобразным звеном в череде внешнеполитических мероприятий по смягчению международного климата, за которым стояла партийная группировка «голубей» во главе с