Миры Филипа Фармера.Том 08. Магический лабиринт - Филип Фармер

Фрайгейт сказал, что они с товарищами плыли по Реке, желая добраться до истока. Устав от медленного продвижения на своей парусной лодке, они, попав в местность, где имелся металл, уговорили тамошнего правителя построить им полужесткий дирижабль.

— Ага! — сказал Иоанн. — И как же этого правителя звали?

— Это был чех, Ладислав Подебрад, — недоуменно ответил Фрайгейт.

Ответ насмешил Иоанна до слез.

— Хорошее дело. Он теперь служит у меня механиком.

— Да? — сказал один из спутников Фрайгейта. — У нас с ним имеются кое-какие счеты. — Этот человек был ростом пять футов десять дюймов, стройный, мускулистый, темноглазый и темноволосый, с сильным, красивым и запоминающимся лицом. На нем была ковбойская десятигаллоновая шляпа и сапоги на высоких каблуках, всю же остальную одежду заменял белый кильт. — Том Микс, к услугам вашего величества, — представился он, по-техасски растягивая слова. И, затянувшись сигаретой, добавил: — Специалист по лассо и бумерангу. В свое время я был кинозвездой, сир, если вам известно, что это такое.

— Ты слышал о нем? — спросил король у Струбвелла.

— Читал, — ответил тот. — Он жил задолго до меня, но был действительно очень знаменит в двадцатые и тридцатые годы. Снимался в фильмах, которые назывались вестерны.

«Интересно, может ли агент это знать?» — подумал Бёртон.

— Мы на «Рексе» тоже снимаем кино, — улыбнулся Иоанн. — Только вот лошадей у нас нет.

— Что ж поделаешь.

Король стал расспрашивать Фрайгейта об их путешествии. Американец рассказал, что они, заметив большой дирижабль, одновременно обнаружили течь в подогревателе водорода. Пытаясь залепить течь быстросохнущим клеем, они спустили немного газа из оболочки, чтобы быстро снизиться в более густые и теплые слои воздуха и открыть там окошки гондолы.

Течь они залатали, но ветер стал относить их назад, а батареи, поставлявшие свежий водород, отказали. Решено было идти на посадку. Услышав, что Иоанн присылал катер с объявлением о наборе рекрутов, путешественники сели на парусник и поспешно поплыли вниз.

— На Земле чем занимался?

— Разными вещами, как и большинство людей. В середине жизни и под старость лет писал фантастику и детективы. Нельзя сказать, чтобы я был совсем неизвестен, но такой славой, как он, никогда не пользовался. — Фрайгейт кивнул на невысокого, но крепкого человека с кудрявыми волосами и красивым лицом ирландского типа: — Это Джек Лондон, великий писатель начала двадцатого века.

— Я не слишком-то жалую писателей, — сказал Иоанн. — У меня их уже есть несколько на корабле, и от них, как правило, одни неприятности. А вот что это за негр, который стукнул моего сержанта по голове без моего на то разрешения?

— Это Умслопогаас, свази, он уроженец Южной Африки из девятнадцатого века. Он великий воин и особенно ловко орудует своим топором, который называет «Дятел». Знаменит еще и тем, что послужил прототипом известного героя-зулуса из романа Райдера Хаггарда.

— А этот? — Иоанн показал на смуглого, черноволосого и большеносого человека. Он стоял чуть поодаль, и на голове у него была большая зеленая чалма.

— Нурэддин эль-Музафир, иберийский мавр и славный путешественник. Он современник вашего величества и исповедует учение суфи. Ваше величество могли видеть его при своем дворе в Лондоне.

— Что? — Иоанн встал. Внимательно посмотрев на маленького мавра, он закрыл глаза и, открыв их вновь, сказал: — Да, я хорошо его помню! — Король обошел вокруг стола, раскрыв объятия, улыбаясь и быстро говоря что-то на английском языке своего времени.

Все изумились, глядя, как он обнял мавра и расцеловал его в обе щеки.

— Француз, да и только! — ухмыльнулся Микс.

Поговорив с мавром некоторое время, Иоанн сказал:

— Мне ясно одно: Нур эль-Музафир совершил с вами долгое путешествие и по-прежнему считает вас своими друзьями. Струбвелл, запиши их и введи в курс дела. Сержант Гвалхгвинн, размести их по каютам. С тобой, мой добрый друг и наставник, мы поговорим после, когда я закончу опрос.

Направляясь по коридору в каюты, они наткнулись на Логу. Она побледнела, потом покраснела и с криком: «Питер, сволочь ты этакая!» кинулась на Фрайгейта. Тот упал, а она вцепилась ему в горло. Негр и Микс со смехом оттащили ее.

— Ты сегодня определенно имеешь успех, — сказал Микс Фрайгейту.

— Вас опять не за того приняли. — И Бёртон объяснил Логу, в чем дело.

Фрайгейт, кашляя и ощупывая расцарапанную шею, сказал:

— Не знаю, кто тот другой Фрайгейт, но человек он явно неприятный.

Логу неохотно извинилась, все еще не совсем уверенная в том, что этот Фрайгейт — не ее прежний любовник.

— Меня она могла бы хватать, когда ей угодно, — пробормотал Микс. — Только не за шею.

Логу, услышав, ответила: 

 — Если инструмент у тебя такой же большой, как шляпа, могу ухватиться за него.

Микс покраснел до ушей, а когда она удалилась, покачивая бедрами, сказал:

— Чересчур большая нахалка, на мой вкус.

Два дня спустя они с Логу стали жить вместе.

Бёртону не верилось в то, что сходство обоих Фрайгейтов — всего лишь совпадение. При каждом удобном случае он вступал с американцем в разговор, стараясь копнуть поглубже. И был поражен, узнав, что этот Фрайгейт, как и тот, изучал его, Бёртона, жизнь.

Фрайгейт, в свою очередь, наблюдал за Бёртоном, но скрытно. Бёртон то и дело ловил на себе его взгляд. Однажды вечером, в салоне, убедившись, что их никто не слышит, Фрайгейт перешел прямо к делу. Говорил он по-английски.

— Я видел множество портретов Ричарда Фрэнсиса Бёртона. Его большое фото, где он снят в пятьдесят лет, даже висело на стене у меня в кабинете. Так что я, пожалуй, узнал бы его и без усов и  раздвоенной бородки.

— Я хорошо помню его фотографию в тридцатилетием возрасте. Тогда у него были только усы, очень пышные, правда. Так вот, если их убрать…

— Да?

— Тот Бёртон будет очень похож на одного средневекового валлийца. Этот знакомый мне валлиец именует себя Гвалхгвинн, что в переводе означает «белый ястреб». Гвалхгвинн — это старинное валлийское имя, которое много позднее стало произноситься как Гавейн. А Гавейн — это рыцарь, который, в ранних легендах о короле Артуре, первым отправился на поиски Святого Грааля. Те металлические рога изобилия, что зовутся Граалями у нас, по форме очень похожи на башню, которая будто бы стоит посреди северного полярного моря — так я слышал. Значит, ее можно назвать Большим Граалем.

— Как интересно, — сказал Бёртон, пригубив свой грог. — Сколько совпадений.