Игры Сатурна. Наперекор властителям - Пол Андерсон

— Разве я могу не хотеть увидеть их? — ответила она.

По пути в аудиторию я объяснил необходимость того, что события представлялись драматично. Отношения с духовенством не составляли большой проблемы. Церковь едва ли будет возражать против миссии милосердия. Не много каноников выразило опасения, что люди, которые всю жизнь проведут на борту корабля без капеллана, могут впасть во грех, бранить Бога да совершать грехи, противные природе. Но если мы позволим им голодать или погубим их, подобное непременно произойдет. И по правде говоря, искушение было возможно: покарать сатану, одержать победу святостью.

Что же касается храмовых начальников… Протектор собственной персоной одобрил наше предприятие. Он больше интересовался наукой, чем Энох IV, который был его предшественником, или Дэвид III в наши дни. Чтобы предотвратить катастрофу, мы можем предпринять далеко идущие исследования Галактики, такие, каких никто не мог ожидать поколениями. Мы могли даже обнаружить извечную мечту — Новый Эдем — планету, так похожую на девственную Землю, что возможна ее полная колонизация. Слухи, доходящие до меня, говорили о том, что некоторые из членов Совета относятся к этому с предубеждением. Если люди свободно начнут переезжать, какие ереси и какие беспутства и вольнодумие сможет это породить? Однако в настоящее время оппозиция не была слишком сильной.

Зрителями были те, кому мы могли доверять, во всяком случае, значительное меньшинство.

— Каждый мало-мальски интересный проект вызывает протест против того, чтобы средства тратились на космические исследования, а не на другое, — заметил я. — Вы не можете представить давление. Я и сам не представлял, пока не получил эту должность, хотя и служил в вооруженных силах. Журналисты не сообщают об основных дебатах. Но это не означает, что их не существует.

— Но если наши правители, — добавила она поспешно. — Если большая часть правительства одобряет то, что мы делаем, какое нам дело до толпы?

Я понял, что ей не чуждо сострадание к бедняжке Земле, если это никоим образом не угрожает ее мужу. И тогда ее гнев вырвался наружу, показывая ее полное неведение: (Неужели до них не доходит? Почему, ведь уже известно, что радиационное поражение доберется до каждой души, на которую попадет раздуваемая из кратера пыль, в том числе и на них, стоящих на коленях, благодарящих Бога).

Я пожал плечами.

— Протекторат един только теоретически. На практике он основывается в основном на заключении компромиссов, брокерских операций между нациями, расами, классами, вершит судьбами, не прибегая к силам армии.

— Судьбами? — она чуть не задохнулась, — Когда он поддерживает государственную церковь?

— Ох, погодите, сестра. Вы же образованны, вы знаете статьи законов. Абсолютистская христианская церковь является лишь советником для правительства, не больше. Членство в ней не может быть насильным. Поскольку это будет совершенно невозможно с политической точки зрения. Вспомните о собственном случае.

— Да-а-а. И все же вы уверены, что на практике означает приверженство к ней. И все, что церковь называет грехом, Протекторат делает незаконным, караемым строгими наказаниями.

Я посмотрел удивленно.

— А вы возражаете? Кроме убийств и воровства — разве вы хотите, чтобы молодые парни и девушки вступали во внебрачные связи? Чтобы ваш муж мог свободно совершать прелюбодеяния? Или же… простите… в его настоящих обстоятельствах… еще худший грех?

Ее ноздри раздувались.

— Он никогда этого не совершит!

— Ну вот, эта мысль привела вас в негодование. Разве это не доказывает, что вы разделяете те же моральные принципы?

— Верно, — вздохнула она, — Принципы, собранные из кусочков. Несомненно, они присущи мне, как любому человеку, независимо от национальности. Мне просто интересно, неужели Бог хочет, чтобы мы внедряли их в другие народы под дулом пистолета. Разве добродетельность не была более значима перед Армагеддоном, в тех частях света, где люди сами выбирали себе путь? Там, где они имели свои представления о правде и жили так, как считали нужным, это звучит тривиально, но когда женщины могут надевать то, что им хочется… о, это не так уж важно. Мы ведь тут, не так ли?

Я почувствовал облегчение. Мы были одни в коридоре, она говорила негромко и не касалась запретных тем. Но если бы какой-нибудь фанатик подслушал наш разговор, последовала бы неприятная сцена. Ее шансы участвовать в моей экспедиции упали бы до нуля. Я не был уверен, почему я так за это опасался, когда сам настаивал на том, что эта идея неосуществима.

Однако в аудитории было немного народу. Дафна села рядом со мной. Когда в помещении сделалось темно и показ начался, она схватила меня за руку и не отпускала.

Создатели использовали минимум показных эффектов там, где было необходимо занять чем-то пробелы. Они работали только с реальными событиями и фактами. Люди на работающих вместе кораблях «Абдиель», «Рафаэль», «Зефон» сделали прекрасные съемки до и после катастрофы. На «Уриэле» также работали кинокамеры, и позднее мы получили то, что они записывали. Нацеленные почти на случайные вещи, объективы были до жестокости честны. Нашим режиссерам нужно было сделать не больше, чем выбрать последовательность кадров да добавлять время от времени поясняющее повествование.

Я видел, слышал и чуть было не чувствовал вкус и запах этой истории, которая сейчас окружала меня.

Тысячи световых лет назад звезды толпились в темноте, сверкая драгоценными камнями, холодным льдом, они строились в незнакомые созвездия. Галактика и облака, которые пропускали их серебряное сияние, подверглись менее заметным глазу изменениям, за исключением того, что было далеко впереди, где с приближением корабля рос туман, пока он не заполнил небеса на целую четверть. Бело-синие языки пламени в середине туманности, которая вращалась в направлении своих краев, которые были похожи на кружева, сплетенные из распрямленных радуг.

Приборы высматривали и показывали то, что невозможно было увидеть невооруженным глазом. В середине этого волшебного хаоса вращались с сумасшедшей скоростью вокруг друг друга два солнца. Одно, вряд ли больше Земли, хотя более массивное, чем наше Солнце, не излучало собственного света, но отражало ярость умирания своей соседней звезды. Это невозможно было описать словами. И все же изображение — это привидение, математическая конструкция, а не реальность. Люди, которые смотрели прямо в лицо действительности, умрут до того, как поймут, что они ослеплены.

Голос за кадром:

Здесь несли вахту команды в течение нескольких лет, с тех пор как астрономы предсказали, что синий гигант вскоре должен был взорваться. Тут был единственный наш шанс наблюдать за образованием суперновой так близко. Кто мог бы сказать, что мы сможем узнать? Мы так мало можем предвидеть новых чудес по Божьей воле, что сами по себе исследовательские корабли без человека на борту были неприемлемы. Мы не могли их запрограммировать, поскольку не знали, что произойдет. Только человек способен предусмотреть все неожиданности и увидеть доселе невиданное.

А что относительно соседней планеты — нейтронной звезды, которая вращается по орбите почти рядом? Как это может быть возможно? Она должна последовать ее судьбе, а возможно, даже более жестокой. Но взрыв, такой как этот, должен бы отбросить обе планеты друг от друга, а не приблизить.

Мы предполагали, что тут должна быть и еще одна третья планета, также гигант, которая взорвалась когда-то раньше. Высвободившись, она вышла на такую орбиту, что второе небесное тело приблизилось ближе в направлении все еще издающей постоянное свечение первой. Трение от вырвавшихся газов помогло смягчить и сократить орбиту.

Наши исследователи искали эту третью планету. Ее останки не могли отлететь настолько уж далеко, говоря космическим языком. Но они должны светиться очень слабо или же вовсе быть темными, сжавшимися в шар, размером с планету. Мы их не обнаружили. Господь сделал Вселенную слишком большой, давайте отбросим нашу гордость.

Интонация стала холодной:

Теперь, когда последняя планета из этого трио взорвется, вся система распадется. Теряя огромные массы вещества суперновая должна по спирали отдалиться от нейтронной звезды, и наоборот, чтобы сохранить угловой момент. Но трение снова будет препятствовать этому. Процесс едва начался, когда прибыл «Уриэль», чтобы сменить «Зефон» в соответствии с планом трехмесячных вахт.

Некоторые люди ставят под вопрос смысл путешествий в течение многих световых лет на пределе квазискорости для такого короткого периода вахты. Но у нас нет выбора. Радиация вокруг образовавшейся недавно суперновой слишком интенсивная. Даже при суперприводе корабль не может избежать ее воздействия, и какой-то ее процент проникает через самые сильные защитные поля. И конечно, передвигаясь со скоростью, превышающей скорость света, команда не может осуществлять точных наблюдений. Большая доля их работы должна быть выполнена в нормальном состоянии, при обычных скоростях. Конечно, они могли развернуть магнитогидродинамические поля вокруг корпуса, держать под контролем облако плазмы и получить довольно эффективную защиту. Но никакая защита не может быть совершенной, за исключением Божьей. В виду возможной кумулятивной дозы, как правило, три месяца — это максимальное время, которое позволяет при вышеупомянутых условиях подвергаться радиации.