Похищенные инопланетянами - Александр Глазунов

По поведению МОИХ товарищей я поняла, что творится что-то серьезное. У меня было такое ощущение, что я вовлекаюсь в какую-то историю, из которой назад пути не будет. Время тянулось медленно. В третьем часу ночи МОИ сообщили, что „тарелка“ с Глории вылетела. И вскоре я „увидела“ нечто грандиозное — огромная „тарелка“ очень быстро неслась над тяжелыми ленивыми волнами океана. На верхушках этих волн возникал вихрь водяных брызг, подобно воронке в водовороте из мелких капель. Я поняла, что ОНИ идут над Атлантикой. Потом будто сверху „увидела“, как мелькнула вроде бы островная суша, и подумала, что это, очевидно, Англия. Затем мне сказали, что ОНИ идут на Санкт-Петербург, и видение исчезло. Вскоре мы почувствовали сверху давление столба воздуха, и я „увидела“, как над домом на высоте примерно полутора километров зависла эта громадина. И снова меня „отключили“. Еще через несколько минут я „увидела“, что от этой „тарелки“ пошел вниз модуль, он сел на соседнем дворе. Минут через пять Таня, Света и их сопровождающий появились в квартире и прошли в маленькую комнату. В это время мы сидели на кухне, и я сказала Нине Максимовне, что все уже пришли, и мы отправились в комнату.

Таня и Света, в скафандрах, сидели на диване. Я бросила взгляд на часы — без пятнадцати четыре утра. Первый контакт состоялся. Еще раньше мы приготовили для Тани ее детские фотографии, но она ничего не помнила, хотя два раза останавливала нас и просила показать еще раз какие-то снимки. Кажется, у нее что-то всплывало в памяти, но на уровне ощущений, как она выразилась. Почему-то попросила повторно показать невзрачный снимок заурядного пейзажа реки Вуоксы, по которой они когда-то плавали с друзьями на байдарках. Людей на этом снимке не было, но что-то все же Таню зацепило. Нина Максимовна показала ей детские рисунки, и она ими заинтересовалась больше, чем фотографиями. Среди ранних своих работ Таню опять что-то заинтересовало, будто снова она смутно припоминала что-то на уровне ощущений. Поведение ее было несколько натянутым, я бы даже сказала — подчеркнуто холодным. Иной раз мне было просто неловко передавать ее речь дословно. Она сказала нам, что ничего не помнит и возвращаться сюда не хочет, ей здесь не нравится, у нас слишком много разрушительных эмоций. Готовясь к посещению Земли, они со Светой смотрели что-то вроде фильмов о Земле… Все время чувствовалось, что Таня как бы боится самое себя, ее страшило, видимо, что-то вспомнить, а может, она боялась своих заблокированных эмоций — вдруг прорвутся? Пусть уж лучше кажется, что их нет…

К концу встречи напряженность у всех как-то заметно спала — все стали более спокойными, слова более взвешенными, правда, с первой минуты до последней Таня как бы старалась на мать не смотреть. Когда МОИ товарищи сказали, что до конца встречи остается три минуты, я попросила Таню положить свою руку на голову матери, ничего не сказав об этом Нине Максимовне. И она у меня на глазах как-то при этом обмякла, сгорбилась, плечи ее опустились, а потом она прошептала: „Таня…“. Да, она почувствовала на своей голове руку невидимой для нее дочери. Таня резко отошла от Нины Максимовны и вышла. Все ушли вслед за ней. МОИ сказали, что все идет нормально. Я же жутко устала за этот час контакта, меня била нервная дрожь. Обычно, даже после тяжелой информации, я выдерживаю трехчасовой контакт довольно легко…»

«31 января (понедельник) 1994 года. К полуночи пришла Вия, стали ждать визита Тани и Светы. Сначала появился Спольсиной, затем контактеры из той цивилизации, с которыми связана Вия. Они поставили у меня на квартире энергетическую защиту и исчезли. Так сказала Вия. Мы с ней долго сидели, пили кофе, разговаривали. Уже где-то в третьем часу ночи кто-то из НИХ появился и сказал Вие, что „тарелка“ с Глории вылетела. В 3.45 утра мы вошли в комнату, где, по словам Вии, Таня и Света уже сидели на диване и ждали нас. Они находились в физическом теле, но были облачены в энергетический скафандр, поэтому я их не видела. Как заметила Вия, Таня сначала тоже ничего вокруг не видела и не слышала, но ей надели на голову какой-то прибор, и она обнаружила, что находится в комнате. Я ей сказала, через Вию, что она в этой комнате жила, смотри, мол, вон на стене твои фотографии висят. Таня себя узнала сразу, очень удивилась, для нее это было, очевидно большой неожиданностью. Я достала все фотографии и стала их показывать Тане. Особенно ее заинтересовали детские фото. Мне даже показалось, что она что-то из детства вспомнила, даже меня, но не такой старой, я думаю. Спросила ее, рисует ли она? Через Вию, естественно. Ответила, что — да! А хочется ли ей увидеть старые рисунки? Да, очень. Я достала из дивана их все. И Таню опять же заинтересовали ее совсем ранние работы. Она вроде бы их помнила и поэтому, очевидно, они ей гораздо ближе и понятнее. А вот свои изделия из керамики Таня не помнит вовсе. Когда я поинтересовалась, что она ТАМ рисует, Таня сказала, что на Глории она рисует всевозможные костюмы, платья, но ради своего удовольствия, то есть „работает головой“ (так она говорила раньше). Таня сказала, что уже видела мои картины „Цветок“ и „Тарелка“, „Таня с ребенком“. Я показала ей и другие, среди которых она узнала лишь „Лестницу с лучом“ — видела, оказывается, раньше.

Я сказала Тане, что ее здесь любят и ждут. Помнит ли она что-либо и хочет ли вернуться? Сказала, что ничего не помнит и возвращаться не хочет: она, мол, очень боится наших эмоций, просто панически. На Глории тоже есть много людей, некоторые также сохранили свою индивидуальность. Их там считают, правда, условно низшей расой и стараются с ними не общаться.

Что касается ее мужа глорианца Ториолиса, то он, по словам Тани, все время находится в разъездах, хотя она общается с ним постоянно. Его мать — землянка, живет отдельно от них. От глорианца у Тани родились две девочки, зовут их Амая и Нота, но живут они у бабушки — матери мужа.

На Глории, рассказывала Таня, очень много разнообразной растительности, а животные, в основном, водяные, типа наших рыб. Таня сказала, что когда готовилась к этому полету, то просмотрела много „фильмов“ о Земле. Они идут наподобие наших снов, но только она их все помнит.

В самом начале нашей встречи Таня была, как я заметила, в большом смятении, очевидно, не понимала еще или сомневалась, нужны ли ей вообще эти встречи. Все время боялась отрицательных эмоций, переживаний. Я сказала, что очень люблю ее и буду делать так, как она скажет. Если она согласна со мной общаться, то постараюсь быть всегда постоянно сдержанной. В ответ Таня скороговоркой произнесла: „Спасибо, спасибо…“.

К концу встречи мы обе вроде немного успокоились. Таня сказала, что ей надо подумать, может, она что-то вспомнит. Тем более, что ей обещали на Глории „показать фильм“ о ее детстве. Я спросила ее, помнит ли она дату своего рождения. Таня назвала почему-то шестое августа, но позже Вия мне пояснила, что эта дата стояла в ее документах, когда она жила в Армении.

Под конец Таня заговорила о том, что на Глории живут люди с разных мест (очевидно, планет), и для них определены условия, близкие к планетарным. Однако они не могут выходить из этих отведенных для их проживания зон…»

Костер прогорел. Весь сушняк, лежащий у костра, Амуни употребил в дело. Было ясно, что пока небесная хмарь не обрушилась на нас дождем, нам необходимо заготовить дрова для костра. Иначе, как говорится, нас ожидало голодное и холодное существование.

— Команда зашевелилась, — засмеялась вдруг Вия, кивнув в сторону палаток, откуда уже слышались приглушенные женские голоса. — Нина Максимовна, мама Тани, все подробно потом расскажет, с деталями. Несколько лет пороги экстрасенсов и гадалок оббивала в надежде узнать что-нибудь о пропавшей дочери. Такого наслушалась… Хотя вспоминать подобное вряд ли ей доставит удовольствие…

Так что же получается, думал я. Если девушки не оказались бы на Глории, то их с орбитальной станции снова вернули бы на Землю? И они бы жили под другими именами где-нибудь в Армении, работали в какой-нибудь больнице, потом вышли бы замуж, сменили фамилии и растворились в людской массе? Ни о чем не подозревая?..

Вот тут-то мне и вспомнилась история с исчезновением на реке Онот в августе 1990 года москвича Жени А. Если исходить из предположения, что и его похитил НЛО, то, возможно, и с ним провели подобный эксперимент? Тогда верны будут только два варианта его дальнейшей, после исчезновения, судьбы: либо он сейчас находится на другой планете земного типа, либо живет на нашей грешной матушке Земле под другой фамилией, забыв, кто он и откуда. А так как путешествия по иным планетам такими экспериментами вроде как не предусматриваются, то более правдоподобным видится второй вариант. Хотя, конечно, вероятность того и другого определяется лишь при условии, что Женя А. жив.