Музыка джунглей - Павел Марушкин

– А ты не знаешь?! Ну, вы и дикари! – ужаснулась Кастрация и тут же потянула Пыху за руку. – Пойдём, я покажу тебе деревню!

– За что тебя тут оставили?

– А, так, ерунда! Просто неудачная шутка!

Пыха покачал головой. Он уже получил некоторое представление о манере местных жителей шутить.

– Пострадавшие хотя бы выжили? – как можно более тактично осведомился он.

Кастрация хихикнула:

– Да ничего такого не было! Ну, напугала маленько кое-кого…

Пыха решил не углубляться в эту тему.

Смоукеры категорически отказывались верить в чудесный метод проращивания семян до тех пор, пока Джро с оскорблённым видом не продемонстрировал его на собственном примере. Когда спустя несколько минут из земли проклюнулся нежный розовато-зелёный росток, Свистоль шумно перевёл дух.

– Сколько же семян можно… э… прорастить за один раз?

– А это как харч будешь метать, – доходчиво объяснил Джро. – У кого на целый мешок хватает, а у кого и на сотню зёрен не наберётся.

– Что ж вы, всей деревней, что ли, это самое?..

– О, йес! Сётенли! Это, натурально, не слишком-то приятно, но зато надёжно!

Росток между тем продолжал выползать из почвы буквально на глазах.

– Для чистоты эксперимента надо, чтобы теперь кто-то из нас… – осторожно произнёс Большой Папа.

Дымок хмыкнул, потом огляделся стыдливо по сторонам и выбрал из мешочка семя.

– Кожуру, кожуру сковырнуть! – напомнил Джро. После того как второй росток показался из почвы, Джро Кейкссер осторожно спросил:

– Вы довольны? Мы выполнили свою часть сделки?

– Пожалуй… – с некоторым сомнением протянул Большой Папа.

Дымок поморщился и сплюнул.

– Будем считать, что так. А эти семена…

– Они ваши, – стибок вынул из саквояжа несколько туго набитых полотняных мешочков и вручил их смоукерам.

– Всходят пять-шесть семян из десятка; если предварительно размочить – семь-восемь. Здесь вполне достаточно для того, чтобы окружить непроницаемой стеной деревню размером с нашу. А сейчас праздник, давайте есть, пить и веселиться!

Большой Папа с некоторым сомнением посмотрел на небо. Его потихоньку заволакивало облаками.

– Мы, конечно, не откажемся от предложения и разделим с вами трапезу; но хотелось бы отплыть ещё до темноты.

– Вай? – недоумённо поднял бровки Джро.

– Похоже, сюда идёт ещё одна гроза. Не такая, как последняя, но всё-таки.

Стибок, прищурясь, глянул вверх:

– Не знаю, не знаю… Впрочем, вы, говорят, умеете угадывать погоду по дыму. Оки, мы погрузимся ближе к вечеру.

Приглашение на большое угощение (по-местному, биг ланч) было воспринято смоукерами с изрядной долей подозрительности. Они приготовили свои деревянные ложки, но по общему молчаливому согласию дождались, пока стибки попробуют пищу, и лишь тогда прикоснулись к ней. Еда, впрочем, оказалась весьма вкусной, хотя и излишне острой: стибки добавили к свинине, тушенной с бататами, несколько стручков дикого красного перца. Некоторое время не было слышно ничего, кроме сосредоточенного чавканья доброй сотни челюстей. Внезапно один стибок с воплем схватился за живот и заметался по площади. Смоукеры побледнели; кое-кто стал с полным ртом озираться, ища, куда бы сплюнуть. Джро Кейкссер невозмутимо поглядел на вопящего соплеменника и промолвил:

– Сядь, Сайке. Мы уже сто раз это видели. Понимаете, – обратился он к Папе, – у нас вообще-то в обычае устраивать всякие мелкие розыгрыши с едой. Но этот парень всегда повторяет одну и ту же шутку. Это у него называется «понарошку отравленный»; я уже много раз видел такое представление.

– Да, но они-то не видели ни разу, – смущенно улыбаясь, возразил Сайке. – Смотри, вон тот даже выплюнул всё!

– Такие вещи за едой совершенно недопустимы! – возмущённо заговорил Свистоль.

– Но это же весело! – простодушно возразил кто-то. – И потом, мы всегда так делаем!

– И очень зря! – шаман отставил недоеденную миску и встал. – Я не могу больше оставаться здесь! – И он с достоинством удалился.

Смоукеры смущённо покрякивали. Стибки переглядывались, обмениваясь недоуменными улыбками. «Если он так реагирует на простую и невинную шутку, то что же будет, когда мы начнём шалить по-настоящему?!» – казалось, спрашивали они друг друга.

Чтобы сгладить неловкость, смоукеры достали свои трубки. Через некоторое время клубы табачного дыма заволокли деревеньку стиб, а шутка хозяев перестала казаться такой уж обидной. Синекожие человечки, приоткрыв рты, зачарованно смотрели, как гости выпускают одно за другим сизые дымные кольца. «Хм… Может, и удастся привить им хоть чуть-чуть культуры, хотя бы через курение табака? – размышлял Папа. – Всё-таки никотин действует на организм умиротворяюще. Как знать, вдруг у них отпадёт охота к глупым шуткам».

Впрочем, последующие события показали, что Большой Папа крупно на этот счёт ошибался…

Свистоль тем временем прошел по деревянному мостику над колючками Занавеса и спустился на плот. Ветер почти стих. Речная гладь еле заметно колыхалась, отражая розовые и жёлтые облака. Под навесом ещё вчера протянули верёвку, и там теперь вялились низки пойманной рыбы. Несколько молодых смоукеров степенно сидели у бортика и о чём-то негромко толковали, попыхивая, кто постарше, трубкой, а кто помоложе – папироской. Глядя на них, Свистоль вдруг ощутил приступ ностальгии, острый, словно лист декапитария. Никогда уже больше не будет тихих вечеров под стрекот цикад, облачков табачного дыма над корзинами, а главное – того безмятежного, сонно-счастливого существования, когда завтрашний день предстаёт чем-то расплывчато-неопределённым…

– Грустно, е-э? – голос стибка прозвучал совсем рядом, и Свистоль вздрогнул.

Маленький, пожалуй ещё меньше, чем остальные его соплеменники, синий человечек сидел на краю одного из плотов и сочувственно рассматривал шамана. Подросток, понял Свистоль. На нём были только набедренная повязка да ножны с крохотным ножиком, привязанные ремешком к запястью.

– Грустно, – согласился шаман. – И жарко к тому же, как в бане.

Жара и в самом деле сгущалась над рекой – тяжёлая, влажная. Вода начала парить, дали заволакивались голубой дымкой.

– Вот из ит – банья? – удивлённо спросил синекожий.

– Да не прикидывайся ты, – поморщился шаман. – Я давно понял, что вы куда лучше понимаете по-нашенски, чем пытаетесь показать.

– Оки, – согласился маленький стибок. – Мне тоже грустно, смокер. Меня здесь оставили сторожем, а я совсем один.

– Ничего, скоро ваши придут, – утешил его Свистоль. – Жалко дом-то покидать, а?

– Дом там, гдье сьердце! – торжественно выговорил стибок.

От неожиданности Свистоль крякнул: