Война Чарли Уилсона - Джордж Крайл

— Ну? — наконец произнес он после долгой паузы. — Что?

— Помощник заместителя директора по оперативным вопросам сказал, что вы собираетесь извиниться передо мной.

Может быть, Авракотос имел какое-то предсмертное желание. Возможно, он рассчитывал услышать от Грейвера хорошие новости и был разочарован, что Клэр Джордж не похлопотал за него. Но это не имело значения, потому что теперь у него не оставалось удобного выбора. От него требовали не так уж много: обычный жест, небольшой шаг к примирению. Но вдруг стало слишком поздно для таких вещей. Авракотоса снова охватило чувство гнева и классовой ненависти, граничившее с насилием. Он опять посмотрел Грейверу прямо в глаза и в очередной раз пересек красную черту.

— Вы можете трахнуть себя в задницу, — сказал он.

ГЛАВА 4.

ТЕХАССКАЯ СЕНСАЦИЯ

Спустя годы, когда Авракотос пытался растолковать, как все случилось и как ЦРУ стало выделять миллиард долларов в год на убийство русских солдат в Афганистане, он давал любопытное объяснение: «Все началось с женщины из Техаса, одной из тех, кто вносил пожертвования в избирательный фонд Уилсона. Именно она заинтересовала его».

Джоанна Херринг была гламурной и экзотической фигурой в нефтяном мире Техаса 1970—1980-х годов. В то время никто не предполагал, что помимо роли светской львицы и хозяйки салона, где собирались сильные мира сего, она занималась политикой и привела в движение процесс, оказавший глубокое влияние на итог афганской войны. Когда почти все списали афганских моджахедов со счетов, она увидела потенциал величия казалось бы в самых неподходящих персонажах. В первые годы джихада она стала одновременно музой и сводницей для пакистанского военного диктатора, фундаменталиста Зии уль-Хака и скандального конгрессмена Чарли Уилсона.

Большинство из множества женщин, с которыми Чарли встречался в те дни, годились в дочери Джоанне Херринг. Но она была необыкновенно изобретательной женщиной и умела очаровывать мужчин на многих уровнях. Не последнюю роль сыграла ее способность ввести конгрессмена из «библейского пояса» в ослепительный мир званых ужинов с участием кинозвезд, саудовских принцев и крупных нефтяных магнатов-республиканцев. Когда журналисты писали статьи о Джоанне Херринг, они неизменно обращались к образу Скарлетг О'Хары. Такие сравнения можно найти в вырезках из «Вашингтон пост», журналов «Пипл» и «Стиль жизни богатых и знаменитых людей». Немногие современные женщины могут вызвать такие же ассоциации, но для полноты картины к ее образу стоит добавить Зазу Габор, Долли Партон и даже немножко от Арианны Хаффингтон[20].

Некая аура, окружающая Техас с его нефтяными богатствами, позволяет жителям этого штата заново изобретать свою историю и вести жизнь, подобную нескончаемому театральному представлению. По словам Херринг, она родилась 4 июля[21] и происходила по прямой линии от сестры Джорджа Вашингтона. Ее двоюродный дед погиб в битве при Аламо, и ходили слухи о старинных семейных богатствах и родовом гнезде по образцу Маунт-Вернон[22]. История ее семьи воплощала все американские добродетели в их техасском варианте. «Видите ли, Вашингтон был моим предком, и родные всю жизнь напоминали мне об этом. Приятно знать свою родословную, и мне кажется, я знаю всех моих предков, которые жили здесь раньше».

Но история Джоанны бледнела по сравнению с историями многих других именитых уроженцев Техаса, таких как Сандра Ховас, ее подруга по средней школе, которая стала для Уилсона еще одним связующим звеном в его знакомстве с Афганистаном.

В юном возрасте она получила нежную кличку Пышечка за свои округлые формы. Но в 1960-х годах, уже будучи молодой женщиной, она начала выстраивать другой образ для себя, и ее друзья вскоре стали называть ее Сэнди, потом Сандрой и, наконец, Сондрой. Когда Сондра попала под влияние барона Рики ди Портанова, эффектного молодого итальянца, переехавшего в Хьюстон, чтобы заявить о правах на свою долю нефтяного состояния Каллена, она стала Алисандрой. А когда Пышечка вышла замуж за барона, то возродилась под именем баронессы ди Портанова.

Человеку со стороны Джоанна и баронесса могли показаться обычными светскими бабочками, но их объединяло нечто гораздо большее. В качестве молодых дебютанток обеих когда-то пригласили на шоу Minutewomen, выделившееся из ультраправого, псевдомилитаристского шоу Minutemen, В то время как другие дебютантки по всей стране хихикали и болтали о мальчиках, Джоанна и Пышечка сидели за чинным чаепитием и слушали «патриотически настроенных женщин, беспокоившихся за судьбу нашей страны. Они открыли нам глаза на заговор, угрожавший нашему образу жизни». В возрасте восемнадцати лет обе девушки вступили в полусекретную национальную организацию правых патриотов, члены которой были настолько убеждены в неизбежности коммунистического вторжения, что готовились к партизанской войне. Как и все воспитанные техасские девочки, Джоанна и Пышечка учились стрелять и ездить верхом с самого раннего возраста.

«Сейчас трудно себе такое представить, — говорит Джоанна. — Теперь нас сочли бы шайкой ястребов, охваченных паранойей». Тем не менее она продолжает гордиться своим членством в ультраконсервативной организации. Там ее научили «чувству долга, подобающему настоящей леди», которое включало твердую решимость бороться с коммунизмом. «Тогда я решила посвятить свою жизнь сохранению общества свободного предпринимательства, ради своих детей».

Никто не мог бы заподозрить подобные устремления, читая новости о Джоанне в колонках светской хроники хьюстонских газет 1960-х и 1970-х годов. Ее вечеринки на древнеримский манер, куда получали приглашения все видные жители Хьюстона, были такими роскошными и театральными, что освещались в журнале «Лайф». Девушек-рабынь продавали на торгах; христиан сжигали под аккомпанемент фейерверков. Для большей аутентичности десятилетние чернокожие бойскауты, изображавшие нубийских рабов, расхаживали среди гостей, облаченных в римские одежды, и наполняли вином хрустальные бокалы.

В 1970-е годы Джоанна ежедневно развлекала хьюстонцев в своем невероятно популярном телевизионном ток-шоу. Когда она вышла замуж за богатого нефтяника Боба Херринга, который управлял самой большой компанией по производству природного газа в США, то стала путешествовать вместе с ним по арабским странам. Они знакомились и заводили дружбу с королями, шейхами и шефами разведслужб. Арабские нефтяные магнаты имели особые связи с Техасом. Техасцы проводили разведку месторождений и поставляли оборудование, а они регулярно посещали Техас и смотрели фильмы про ковбоев. При знакомстве с Джоанной Херринг почти все они становились ее ревностными поклонниками.

Тогда Хьюстон находился на пике своего процветания, и когда короли и иностранные лидеры высказывали желание посетить город, госдепартамент неизменно заручался поддержкой Джоанны в организации развлекательной программы. Ее вечеринки отличались невероятной пышностью и экстравагантностью. Для короля Швеции устроили дискотеку в шатре арабского шейха с коврами из шкур зебры, чучелами тигров и танцами живота. Она так очаровала Фердинанда и Имельду Маркое, что, когда они с мужем приехали на Филиппины, супруги Маркое встретили их с оркестром и почетным караулом. Вскоре она внесла в список «дорогих друзей» Анвара Садата, короля Хусейна, принцессу Грейс, иранского шаха и Андана Кашоги, каждый из которых получал эксклюзивный прием в Ривер-Оукс, семейном особняке Херрингов на 22 комнаты.

В середине этого головокружительного периода Джоанна отправилась в Париж для постановки «документального» фильма о жизни маркиза де Лафайета под названием «Жажда славы, борьба за свободу». В 1976 году она вовсю трудилась в Версале, организуя съемки тридцати французских аристократов, исполнявших роли французских вельмож XVIII века. Она внесла свежую струю в местную светскую жизнь, и парижское кафешантанное общество полюбило эту «техасскую сенсацию», которая без устали говорила о политике и истоках свободного общества. Ходили слухи о романе между ней и элегантным начальником французской разведслужбы графом де Маренше.

До тех пор Джоанна считала, что она полностью осознает коммунистическую угрозу. Но граф познакомил ее с новым аспектом этой угрозы, когда развернул карты и подробно описал «генеральный план» действий против Запада. По его словам, «шпионы просачивались в каждое министерство и правительственное учреждение, даже в аэропорты». Де Маренше объяснил, что он сыграл решающую роль в подавлении студенческих бунтов 1968 года. Он занимал центральный пост в организации, которую Джоанна теперь называет «общемировой организацией людей, готовых пожертвовать всем: своей жизнью, своим состоянием и даже священной честью, в точности как отцы-основатели».