Медаль за город Вашингтон - Михайловский Александр

10 августа (29 июля) 1878 года. Форт Пейган, Земля Руперта

Субалтерн Лоренс Стивен Рандалл, Северо-западная конная полиция

Наш небольшой форт находился на сорок девятой параллели, на границе с беспокойным южным соседом. Впрочем, еще недавно здесь были тишь да гладь да божья благодать. А потом к югу от границы неожиданно появились крупные отряды конницы армии Североамериканских Соединенных Штатов, и мой небольшой отряд, состоявший из двадцати человек, отправили в эти негостеприимные земли, чтобы мы могли соорудить здесь наблюдательный пост. Конечно, ни о каком сопротивлении речи не шло – ну что могут сделать двадцать человек против их 4-го кавалерийского полка под командованием пользующегося дурной славой среди индейцев полковника Рэналда Слайделла Мак-Кензи?

Один из его офицеров, некто лейтенант Мак-Кормик, почтил нас своим присутствием примерно через неделю после нашего прибытия в эти края. Мы его встретили вежливо, а он нагло процедил через губу, что нам предоставят ровно три дня для того, чтобы мы убрались из этих мест. В противном случае он и цента не даст за наши жизни. На мое замечание о том, что мы находимся на нашей стороне сорок девятой параллели, этот нахал лишь саркастически усмехнулся, бросив: «Мы вас предупредили», и отправился обратно к сопровождавшему его отряду кавалеристов.

Ближайший пост Королевской конной полиции находился в форте Калгари, в ста шестидесяти милях к северу от нас. Наше присутствие в этих местах казалось мне абсолютно ненужным, но приказ есть приказ – единственной надеждой была отмена такового. Двух вестовых я послал сразу, но один лишь путь туда займет не менее четырех дней, и еще столько же – обратно. К тому же непонятно, что решит тамошнее начальство.

А пока я лично отправился в соседний поселок индейцев-пейганов. Их вождь, Маленький Бизон, как оказалось, неплохо говорил по-английски. Выслушав меня, он сказал:

– Раньше я бы сказал – иди своей дорогой, бледнолицый. Мы с вами не друзья. Но вы намного меньшие враги, чем те, кто идет с юга. Недавно к нам пришли двое мальчишек из деревни по ту сторону границы. Конные люди под полосатым флагом две недели назад убили женщин, детей, стариков – мужчины были на охоте… Спаслись только эти двое. Так что если они придут, то мы готовы воевать вместе с вами.

– А сколько у вас воинов?

– Семьдесят человек. Но у них только двадцать три ружья. И мало пороха и пуль. У остальных – в лучшем случае луки.

– С ружьями я вам вряд ли смогу помочь, а вот с порохом и свинцом – да.

Вождь прижал правую руку к сердцу. Я продолжил:

– А не лучше будет, если ваши женщины и дети уйдут на север, пока все не успокоилось? К форту Калгари, например?

– По дороге к форту находятся земли племени кайнай. Они нас не любят, а мы – их. Вас они не тронут, побоятся. А вот наших женщин, детей и стариков они щадить не будут. Слишком много крови между нами.

– А что, если вся ваша деревня отправится в форт Калгари? Вместе с воинами?

– Нет, бледнолицый, мы не трусы. Лучше уж мы умрем здесь, на своей земле.

– Но у вас не будет ни единого шанса на успех. У них же целый полк, и они хорошо вооружены. Именно этот полк и разбил недавно вождя по имени Тупой Нож.

– Ты меня услышал, бледнолицый. – Маленький Бизон поднялся с земли, показывая, что наш разговор окончен. – Если ты привезешь мне то, что обещал, то мы сможем уйти в Страну вечной охоты, убив перед этим хоть сколько-то этих головорезов.

Я уехал из селения пейганов в скверном настроении. Как ни возмущался сержант Джонсон, наш каптенармус, я послал индейцам то, что они просили, – того, что у нас оставалось, нам хватит надолго, а от краснокожих я подвоха не ждал, все-таки мы для них, как они сами признались, меньшее зло.

Следующие несколько дней мои люди несли дежурство по усиленному варианту. Спали по четыре часа в сутки; двое всегда дежурили в двух милях к северу, чтобы после начала перестрелки срочно отправиться в форт Калгари. Оставшиеся занимали наспех оборудованные наблюдательные пункты.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Увы, именно в этих местах ландшафт был равнинным и практически безлесным, хотя чуть западнее виднелись Скалистые горы. Да, если уходить, то, наверное, туда – все-таки там будет проще спрятаться от врага…

Но прошло три дня, потом неделя, а янки так и не начинали боевых действий. А потом вернулись мои ребята из форта Калгари, и оказалось, что земля Руперта перешла к Югороссии, что бояться нападения уже не стоит и что в ближайшем будущем нас отзовут. Но пока нам предписывалось оставаться в этом Богом забытом месте.

А сегодня утром, когда я только-только улегся после дежурства, которое я нес наравне со своими людьми, прискакал один из разведчиков и закричал:

– Лейтенант, янки перешли в наступление!

Я отправил одного из моих людей к гонцам, ожидавшим в полной боевой готовности моего приказа. Им следовало немедленно отправиться в Калгари. Троих я отправил в разведку, а остальные четырнадцать человек под моим командованием отправились к пейганам – я не привык бросать слова на ветер. Но не успел я подъехать к индейскому селению, как увидел скачущего во весь опор одного из моих разведчиков:

– Лейтенант, мы поймали лазутчика! Он прятался в высокой траве!

Янки, одетый в порванный во время борьбы синий кавалерийский мундир и с окровавленным лицом, не стал запираться.

– Нам отдали приказ захватить ваш форт и уничтожить индейскую деревню, – сплевывая на землю сгустки крови, произнес он.

– Кто именно отдал это приказ? – поинтересовался я.

Лазутчик замялся, потом взглянул на моих молодцов и нехотя произнес:

– Полковник Мак-Кензи, сэр. Вчера вечером он объявил нам, что приказ уничтожить ваш форт он получил от вице-президента Хоара.

– Какого такого Хоара? – удивился я. – Ведь президент вашей страны – Хейс. А вице-президент вроде Уэйлер. Или Уилер?

– Хейса застрелили южане, – ответил лазутчик, – а президентом стал Уилер. Хоара же назначили вице-президентом. Он же фактически и ворочает всеми делами в Вашингтоне.

Я выругался про себя (слыхал я про этого Хоара, тот еще койот блохастый), а потом спросил:

– И что вы собирались делать после захвата нашего форта?

– Не знаю, – пожал плечами лазутчик. – Полковник Мак-Кензи более ничего нам не сообщил.

Пришлось отправить еще двух моих людей в форт Калгари – информация, полученная от пленного, имела немалую цену. Впрочем, те, кому надо, давно уже все знают. А сами мы заняли позиции вдоль небольшой речушки, у северного берега которой и стояло индейское поселение.

Все, что потом произошло, было до обидного просто. Янки подогнали артиллерию и стали методично расстреливали и само селение, и нас. Пришлось отдавать приказ об атаке, но нас попросту расстреляли из картечниц Гатлинга…

Почти у всех нас были допотопные дульнозарядные ружья Энфилда образца 1853 года, и только у меня и у сержанта Джонсона имелись относительно современные винтовки Снайдер-Энфилда. Мы успели дать то ли два, то ли три залпа, после чего что-то ударило меня по голове, и я потерял сознание. Последней моей мыслью было, что за нас обязательно отомстят. Югороссы никому не прощают обид, особенно вторжений на ту территорию, которую они считают своей.

10 августа (29 июля) 1878 года. Мобил, Алабама

Лорета Ханета Веласкес, она же Мария Пилар де Куэльяр и Сото

Разбудил меня грохот копыт по булыжной мостовой. Когда я приоткрыла ставни, я увидела, как белая кавалерия сменилась цветной пехотой в синей униформе, бодро чеканящей шаг по брусчатке улицы Дофина под командованием белых офицеров. Вели они себя прилично, но у меня было подозрение, что это лишь пока. Я оценила их численность где-то в батальон.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Замыкающими промаршировали белые, две роты. Сколько янки прошло до того, как я проснулась и подошла к окну, бог весть, но несколько сотен пехотинцев и, вероятно, не менее эскадрона кавалерии – немалая сила для такого городка, как Мобил. Тем более что вооруженного сопротивления здесь не было. Пока не было, вкралась ко мне в голову мысль…