Незапертая Дверь - Роксолана Коваль

— Почему он у тебя в халате?

— Это не хаат, это же пойто!

— Ты какого Печкина рисовала?

— М-м-м, — задумалась Ракушка, делая сотню лишних движений. — Того, который всегда сидел на авочке.

— А почему он у тебя такой страшный?

— Потому… потому что я его чуточку боюсь. Тетя Надя! Звонят! Это Веэка приехала!

Да, это действительно была Верка, которой Ракушка бросилась рассказывать о том, как мы пригласили в гости Лизавету и чем ее потчевали. В довесок сунула свои художественные проявления чувств. Верка, как всегда, проигнорировала детские порывы и отмахнулась, заверив, что потом выслушает и все посмотрит. Вылакав стакан воды, она опрокинулась в кресло, начав обмахиваться газетой.

— Денька, у меня есть одна новость, — ненормально медленно для нее, осторожно проговорила она. — Мне Роман сделал предложение.

— Какое?

— Не мазанное — сухое! Просил руку, сердце и всю остальную органику!

— Да ты что? — выразила я несколько фальшивую радость. — И что ты ответила?

— Согласилась! Свадьбу решили справлять осенью. Где-то в середине сентября. Будешь моей дружкой?

— Это, конечно, большая честь, но ты же знаешь, что я не справлюсь с такой ролью. Просто не гожусь для этого.

— Так я и знала. Попрошу Либру, с условием, что она не затмит своим шиком красоту невесты!

— Поздравляю. Я очень рада за тебя.

— Если бы подсуетилась вовремя, могли бы вместе свадьбу сыграть. Но ничего, и тебе найдем парня!

Не знаю почему, но Верка мне в этот вечер, несмотря на ее эйфорию, показалась постаревшей. Раньше я не замечала этих столь ярко выраженных морщинок вокруг губ и лучиков, разбегающихся от уголков глаз. А ведь она моя ровесница. В свои двадцать пять я выгляжу на двадцать четыре. Либра в двадцать три — на восемнадцать, а Верка — на все тридцать с виляющим хвостиком. А когда-то нам казалось, что мы всегда будем бесшабашными девчонками, у которых вся жизнь впереди.

О помолвке, о том, какой будет свадьба, мы проговорили больше часа, пока Ракушка не начала проситься домой, соскучившись по матери. Распрощавшись с ними и проводив до остановки, я осмелилась позвонить родичам.

— Алло, мам, привет, — как побитая собака начала я.

— Вы, девушка, ошиблись номером. Здесь ваша мама не живет!

Мне объявили бойкот, это и ежу понятно. Не представляю, как мы будем ладить, когда я вернусь домой. Они меня изведут, особенно теперь, когда узнают, что Верка выходит замуж раньше меня.

Глянув на Лизавету, дремлющую на сумке, я уверилась, что кошки ничего не смыслят в магии, и пошла обедать. День без книги показался муторно-длинным. Пробовала читать что-нибудь другое, но куда там, конечно же, не увлекло. После «Незапертой Двери» все казалось неживым. Алик же сейчас, наверное, упивается, уткнувшись в дебри символов.

Решив хоть малость обломать халяву, я позвонила ему на мобильный. Как и предполагала, счастливец мне вежливо не ответил. Ладно, фиг с ним. Может, прочитает и перестанет досаждать своими блужданиями тете Глаше.

И снова я мысленно обращалась к ключику и зловещему шепоту Либры. Эти загадки не давали мне покоя.

Весь вечер я проводила наблюдение за кошкой. Она отиралась у зеркала, прогуливалась до Пешкиной миски и возвращалась к сумке. Очевидно, что та влекла ее, но в чем причина? Конечно же, негативная энергия! Значит, в пугавшем меня больше всего зеркале по ее кошачьему мнению негатива куда меньше, чем в бауле с барахлом.

Ох уж эти бабушкины рецепты!

Либра заявилась в одиннадцатом часу, когда я смотрела не особо интересный боевик, прежде выслушав угрозы ее матери. Пришлось сказать, что Русалка действительно заплыла ко мне и не желает возвращаться домой. Тут кораллы удобнее, вот так-то, Макс!

— Ну и как погуляли? — поинтересовалась я, оглянувшись на нее, разувающуюся в прихожей. — Слышала новость? Верка выходит замуж. Собирается осенью сыграть свадьбу. Хочет, чтобы ты была ее дружкой.

— Лишь потому, что ты отказалась, — проворчала Либра и скрылась в ванной.

Да, она была явно обижена и на Верку, и на меня. А на меня-то за что? Ах да, я лишила ее удовольствия дочитать книжку. Вот уж не думала, что она из-за этого скуксится.

— Так как прошло свидание с Костей?

— Прекрасно! — несколько оживилась Либра, вернувшись в зал. — Мы здорово провели время.

— Ну-ка повернись! Откуда у тебя эти серьги?

— Он мне их сегодня презентовал. Во время ужина в ресторане. — Либра покрутилась перед зеркалом, демонстрируя мне подвески с двумя белыми жемчужинами.

— Настоящие? Давай проверим? Кинем в уксус на недельку-другую, а?

— Злобствуешь? Какая разница? Главное — красиво.

— Ты же всегда считала жемчуг и бусы старомодным украшением бабушек. И так резко изменила своим вкусу, мнению и пристрастиям?

— Что ты жужжишь? Я же для Кости — Русалка. С него и спрашивай. И да, мне стал нравиться жемчуг! Разговор окончен! Не порти настроение!

Я пожала плечами и вскинула руки, дав понять, что сдаюсь. Либра сегодня определенно не в духе. Какие мальки ей плавники покусали?

Выключив телевизор, так и не дождавшись окончания рекламы, за время которой забыла о чем был фильм, я пошла укладываться спать. При свете, наконец-то, поняла, что неуловимо изменилось в Либре. Нос. Его переносица странно утончилась, выявив легкую горбинку, какой раньше не было. И губы стали четче, чем еще пару недель назад. Ох уж это баловство новомодной косметикой. Скоро Либра перестанет быть похожей сама на себя.

Натянув на плечо простынь, я отвернулась от люстры, прислушиваясь к шороху одежды переодевающейся подруги. Она мутно отражалась в оконном стекле, и я украдкой наблюдала за ней. Когда она распустила волосы и, взяв в руки щетку, начала расчесываться, я снова услышала ее торопливый шепот.

«…вершила свое колдовское дело, счастье собирала, у других воровала и себе даровала…»

Я медленно повернулась и посмотрела на нее, улыбающуюся своему отражению, вплетающую непонятный шепот в косу. У меня захолодело в желудке. Я отчетливо почувствовала, как этот холод расползается по венам и поднимается к голове.

— Почему ты на меня так смотришь? — заметив мое окаменение, обычным тоном спросила Либра и забралась на кровать. — Словно мы сто лет не виделись!

— Ты какими-нибудь любовными заговорами пользуешься?

— Нет, конечно! А то ты не знаешь, как я отношусь к подобным глупостям. А что?

Не пойму, то ли она мне голову морочит, то ли… Что в ином случае это может быть? Но ведь не мерещится же мне!

— Да так, забудь. Какие планы на завтра?

— Днем приводим себя в надлежащий вид, а вечером идем к Лешке. Он пригласил Романа на, так сказать, смотрины жениха. Завтра Верка не открутится и представит своего тайного воздыхателя. Как думаешь, почему она его от нас так долго скрывала? Или очень уж красивый, и она боялась, что я его отобью, или же старый и безобразный. Потому и стыдилась выводить его из тени.

Либра выключила ночник и приготовилась ко сну. Перспектива завтрашнего дня немного отвлекла меня от новоявленных странностей Русалки, и я, гадая, каким окажется таинственный Роман, заснула.

Встав среди ночи в туалет, я увидела, что Либры нет в комнате. На кухне горел свет. Неужели ее опять Пешка разбудил? Или кошка запросилась на улицу?

— Либра? — позвала я, выйдя в коридор. Заглянула по пути в зал и в ванную. Прошла на кухню. Нигде нет!

Посмотрела на часы — 3:48. Куда она могла уйти среди ночи? Входная дверь закрыта на ключ изнутри. Не в форточку же вылетела?

Я подошла к зальному проему и нашла ее в кресле, свернувшуюся в маленький комок. Такой маленький, что я в первый раз ее даже не разглядела за спинкой и подлокотниками. Обняв себя за плечи, она сидела перед соседским зеркалом и держала на коленях Лизавету. Взгляды обеих были устремлены вглубь отражения.

Мою сонливость окончательно сбило. Я поспешно включила люстру, ударив по включателю кулаком. Либра вздрогнула, поморщилась и прикрыла глаза рукой. Лизавета спрыгнула с ее колен и принялась отираться о мои голые ноги.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я, с трудом узнавая свой охрипший голос.

— Не спалось. Боялась тебя разбудить вот и решила посидеть здесь. Чо ты встала?

— Ты так меня напугала! Почему ты сидишь в этом кресле, если твое любимое место, как я заметила, на краю дивана?

— Что с тобой? — обеспокоилась Либра, вскинув на меня глаза. Показалось мне или они и впрямь стали намного темнее? — Просто села, да и все. В чем дело-то?

— Пошли спать, сомнамбула!

Либра изогнула свои разные брови, дернула плечом, но последовала за мной. Больше мы не сказали друг другу ни слова, но заснули только под утро.

Весь следующий день мы «чистили перья», стараясь избегать щекотливых тем, которые могли выстроить между нами стену. Дважды звонила Верка, чтобы напомнить о торте. Торт всегда оставался за мной. Алика, скорее всего, среди гостей не будет. Он не променяет и часа чтения на очередную гулянку. На мой звонок он снова не ответил. Я уже начала подумывать: а не смылся ли он куда-нибудь, прихватив с собой, возможно, стоявшее немалых денег картинное полотно? Эх, надо было хоть паспорт в залог взять. Докатились! Но когда дело касается денег — дружба плавно округляется в ноль.