Жребий пепла - Илья В. Попов

хоть как-то их печалило, совсем нет: отовсюду доносились радостный гомон, смех, песни и выкрики в поддержку любимого — или же напротив самого ненавистного — бойца. За все время Кенджи не увидел ни одной драки хоть сколечко бы серьезнее, чем пихание локтями; любая же ругань сводилась к обмену парочкой незамысловатых ругательств, после которых спорщики моментально теряли интерес друг к другу. Никто не пытался оттеснить более слабого соседа, дабы занять местечко получше, не бил в челюсть за случайно отдавленную ногу и не пытался вытащить из чужого кармана последний медяк.

— За кровь, пролитую на Турнире, карают быстро и жестоко, — холодный цинизм Макото чуть пошатнул надежды Кенджи на человеческую благоразумность. — И даже невовремя вытащенный из ножен меч, пускай ты им хотел просто перед дружками похвалиться, может сулить весьма и весьма серьезные проблемы.

Впрочем, Кенджи почему-то считал, что дело тут не только в страхе перед возможным наказанием, ведь даже аристократы вели себя на удивление миролюбиво; самые злющие враги, в любой другой момент шипящие друг на друга как две разъяренные гадюки, мирно беседовали, а то и вовсе пили из одного графина и хохотали над какой-нибудь глупой шуткой, словно старые друзья. Наверное, праздник стал неплохим поводом хотя бы на время позабыть о распрях и интригах, что плели меж собой Дома и семьи, перестать меряться богатствами, регалиями и ступенями. В общем, просто славно провести время и немного отдохнуть от каждодневной рутины.

И вот они уже находились в одном из шатров, заранее пригоовленных для каждого из участников. Здесь они могли набраться силами перед грядущим состязанием, промочить горло и перекусить, посоветоваться с близкими и соратниками, проверить снаряжение или вознести молитву богам. Насколько успел увидеть Кенджи, подавляющее большинство его соперников привели с собой настоящую свиту из слуг, учителей, родичей, друзей, приятелей, поклонников и еще бог весть знает кого; в его же шатре, помимо него самого, разумеется, находились лишь Макото, лекари из хонга, которые, не обращая внимания ни на что вокруг, быстренько осмотрели Кенджи и теперь с азартом резались в какую-то игру с помощью костей и глиняных палочек — один из медиков показался Кенджи до удивления знакомым, но он не подал вида — да Каташи, зашедший дать ему последние напутствия. И вот он, в отличие от Кенджи, придерживался диаметрально противоположного мнения насчет царившей вокруг атмосферы.

— Жалкие лицемеры, — с презрением произнес он, выглядывая наружу из-за плотной ткани. — Делают вид, точно и в самом деле вмиг забыли все старые обиды. Турнир и политика — вещи нераздельные настолько же, сколько огонь и дым. Если тебе протягивают руку помощи — в другой сжимают кинжал, смазанный ядом. Уж поверьте моему опыту. Хочешь совет? — он оглянулся на Кенджи и продолжил, не дождавшись даже кивка. — Будь честен перед самим собой и пред ликом своих предков. Не трусь, но и не лезь на рожон понапрасну. Держи сердце горячим, но разум твой должен быть холодней льда. И последнее — помни, что на кону стоит не только твое имя, но имена всех тех, кто считает тебя твоим собратом. Отныне ты отвечаешь не только за себя — а за весь Дом. Никогда не забывай об этом. Даже наедине с самим собой.

С этими словами он вышел наружу. Кенджи же остался несколько… растерян. Если честно, он ожидал услышать чуть более конкретные наставления, а не выдержки из кодекса чести. Макото, что в присутствии отца не проронил и звука, лишь проводил того долгим взглядом и тяжело вздохнул:

— А теперь представь, что я выслушиваю это с тех пор, как покинул колыбель.

В этот самый момент вслед за старшим Такэга пошли и хонгцы, все еще галдящие, словно сороки. Остался только один из них, что принялся собирать с земли оставшиеся после игры монеты, тщательно осматривая каждую из них.

— Сочувствую, — без доли иронии сказал Кенджи. — Как я понимаю, ты так и не забрал свои пистолеты?

— Я было хотел, но… Решил подождать хотя бы до завтрашнего утра. Быть может, ты утрешь всем нос и отец на радостях не станет пытаться заморить меня проповедями. Ты уж постарайся хотя бы ради нашей дружбы, ладно?

— Сделаю все что в моих силах, однако на твоем месте я бы все равно не питал иллюзий легко отделаться, — усмехнулся Кенджи, изучая свиток, исписанный мелким аккуратным почерком; то были правила Турнира.

— Это точно, — вздохнул Макото и подпер щеку кулаком. — Знаешь, иногда я серьезно думаю, что лучше б родился каким-нибудь крестьянином. Ковырялся бы себе в земле с утра до ночи, надирался рисовой настойкой и жену за задницу пощипывал…

— Ты бы помер с голоду еще до первых заморозков, — раздался знакомый ехидный голос.

На самом деле Кенджи не был сильно удивлен, увидев перед собой Рю, что скрывался под ликом иноземного лекаря — он заприметил старика еще на входе в шатер, однако не стал выдавать его маскировку в присутствии лишних глаз. Теперь на его носу — ставшим до того длинным и крючковатым, что напоминал клюв — красовались круглые очки, на голове сидела квадратная шляпа, отделанная беличьим мехом, два передних зуба так сильно выступали вперед, что делали их хозяина похожим на бобра, а еще он непрестанно приглаживал длинные тонкие усики, свисающие почти до груди.

— Я уж думал, что тебя все же прибили твои бывшие дружки синоби, — с хрустом зевнул Макото; кажется, его тоже не слишком поразило появление Рю. Или он просто не хотел давать старику лишний повод позубоскалить; впрочем, когда это того останавливало?

— Зря надеешься, — фыркнул в ответ Рю. — Скорее твоему папаше удастся сделать из тебя некое подобие воина — в его представлении, разумеется. То есть таким же вечно надутым от важности индюком, что при каждом шаге невольно воздух портит.

— А что ты тут вообще делаешь? — спросил Кенджи, покуда Макото не успел ввязаться в перепалку. — Ты вроде говорил, что тебя, мягко говоря, не слишком интересует Турнир.

— И не устану это повторять, — сказал Рю, — ибо единственный вменяемый повод собрать здесь столько идиотов может быть сугубо научным — проверить, не обрушатся ли небеса от такого количества бахвальства, пафоса и самовлюбленности в одном месте. Однако я как-никак скрываюсь, а прятаться куда проще у всех на виду, как бы парадоксально это не звучало. И вдобавок здесь я надеялся встретить парочку знакомых, с которыми не виделся много лет.

— Кто на этот раз? — казалось бы с искренним интересом спросил Макото. — Демоны, срущие лавой? Карлики-акробаты? Любители таскать драгоценные камни во всяких