Дрейк. Пират и рыцарь Ее Величества - Владимир Шигин

24 августа корабли приблизились к трем небольшим островам в северной части пролива, где было много тюленей и пингвинов. Встретили и аборигенов, "любезных и сердечных людей", так заметил Флетчер.

Больший из островов Дрейк (а кто бы сомневался!) назвал в честь королевы — островом Елизаветы. Второй — в честь святого Варфоломея, так как острова были обнаружены в день этого святого, а третий — в честь святого Георгия Победоносца — покровителя Англии.

У островов Дрейк задержался надвое суток. Команда убивала отпорниками тюленей и пингвинов, набирала в прибрежных ручьях свежую воду, отдыхала и набиралась сил на берегу.

26 августа флотилия продолжила путь. Одно за другим суда втягивались в узкий лабиринт извилистого и узкого пролива.

Только 6 сентября корабли наконец-то вырвались на чистую воду — теперь перед ними был Великий Тихий океан. Впервые английские моряки достигли столь дальних и дотоле запретных для них вод. В истории мирового мореплавания открывалась совершенно новая глава.

Глава шестая

ВДОЛЬ ЧИЛИЙСКИХ БЕРЕГОВ

Смотря на огромные океанские валы, Дрейк не скрывал своего восторга:

— Моя мечта сбылась, я вступил в воды Великого океана! Всем по двойной кружке вина!

Теперь курс флотилии был проложен на норд-вест, к берегам сказочно богатого Перу. Из записок Флетчера: "7 сентября, на второй день после нашего выхода в Южное море, разыгралась такая страшная буря, какой никто из нас не видел. Она началась ночью. Когда наступило утро, мы не увидели солнечного света, а ночью не видели ни луны, ни звезд. И это продолжалось 52 дня. Шторм не ослабевал день ото дня, а, наоборот, усиливался. 30 сентября ночью мы потеряли из вида "Златоцвет". Целый месяц, с 7 сентября по 7 октября, мы не видели земли. Ветер отогнал нас назад к 57° южной широты. Потерялся и вице-адмиральский корабль "Елизавета". Ветер был такой силы, что казалось, дуют все ветры земли одновременно. Казалось также, что все тучи на небе собрались в одном месте, чтобы обрушить на нас ливень. Судно наше то подкидывало, как игрушку, на гребни гигантских волн, то с такой же стремительностью бросало в морскую бездну. Иногда были видны очертания гор, и это наводило на нас ужас, потому что ветер гнал судно прямо на них. Потом они исчезали. Наши якоря, как вероломные друзья в минуту опасности, не хотели служить нам; словно охваченные ужасом, они скрывались в пучине, оставляя неуправляемый корабль и беспомощных людей в бушующем море, которое играло им, как ракетка мячом".

Что и говорить, Дрейку весьма не повезло в сравнении с Магелланом, который за время всего своего плавания по Тихому океану так и не попал ни в одну передрягу.

За время этого нескончаемого шторма "Золотую лань" отнесло к зюйду на 5 градусов! Разумеется, что все суда потерялись, и теперь вся надежда была на то, что они смогут позднее встретиться в точке назначенного адмиралом рандеву. Сам же Дрейк опять попал в воды, которые он прошел около двух месяцев назад. Теперь все приходилось начинать сначала. Шторм стих так же внезапно, как и разразился.

Расхаживая по шканцам, Дрейк подбадривал подчиненных:

— Я вижу особую Божью милость в том, что мы опять попали сюда и должны теперь исследовать ту часть страны, которая находится к югу от Магелланова пролива.

В словах адмирала не было лжи, долгий шторм не только отбросил флотилию далеко назад, но и позволил англичанам сделать весьма важное для того времени открытие.

Сидя в каюте, Дрейк ожесточенно дырявил циркулем наваленные на столе зеекарты и все никак не мог поверить своим глазам. Дело в том, что на картах того времени южную оконечность Америки от предполагаемой южной земли, названной Terra Australis Incognita (таинственная южная земля), простирался широкий пролив. Дрейк же установил, что к югу от Магелланова пролива находится не Terra Australis Incognita, а группа небольших островов, за которыми опять начинается океан. "Золотая лань" достигла высокого и мрачного мыса, именуемого сегодня мысом Горн.

— Открытые мною острова я нарекаю Елизаветинскими! — торжественно объявил адмирал.

У мыса Горн Дрейк высадил команду. Матросы нашли свежую воду и в течение двух дней пополнили ее запасы. Единственно, что волновало Дрейка в те дни, — это мысли о судьбе пропавших в океане судах.

Тем временем неутомимый Флетчер зубилом выбил на одной из прибрежных скал "имя Ее Величества, название ее королевства, год от Рождества Христова и день месяца". "Мы, — записал пастор не без гордости, — покидали самую южную из известных земель в мире… Мы изменили название этой южной земли с Terra Incognita (так действительно было до нашего прихода сюда) на Terra Hunc Bene Cognita (земля, теперь хорошо известная)".

30 октября "Золотая лань" вернулась к перуанским берегам. В районе 30° южной широты Дрейк назначил рандеву потерявшимся судам. Теперь оставалось только ждать и молиться, чтобы флотилия снова объединилась. Океан был тих, а небо прозрачно. Но никто так и не появился…

25 ноября "Золотая лань" бросила якорь у острова Мучо. Штурман Нуньеш да Сильва взял астролябией высоту солнца, выяснив, что остров расположен на 39° южной широты.

Вечером Дрейк с ближайшим окружением съехал на берег. Местные индейцы встретили англичан столь дружелюбно, что даже принесли фрукты и двух жирных баранов. Дрейк в ответ также вручил подарки.

— Мы не причиним вам зла, как наши общие враги испанцы! Единственная цель нашего посещения — это желание приобрести маис, картофель и скот, а также заполнить свои бочки свежей водой. Индейцы обещали во всем помочь. Однако, когда на следующий день несколько матросов отправились за водой, на них напали и захватили в плен. Узнав об этом, Дрейк с отрядом матросов бросились на помощь, но спрятавшиеся в зарослях индейцы стали их обстреливать стрелами. Одной из них Дрейк был ранен в лицо. Все матросы были переранены стрелами, некоторые получили их по пять-шесть штук, а один — все двадцать. Каким-то чудом Дрейку с матросами удалось запрыгнуть в шлюпку и оттолкнуться от берега. Когда шлюпка подошла к "Золотой лани", все ее борта были утыканы стрелами.

Вскоре на берегу собралось уже несколько тысяч воинственных индейцев, перед которыми лежали два связанных матроса.

Дрейк послал к берегу еще одну шлюпку. Матросы дали из нее по аборигенам несколько залпов. Но хорошо знавшие от испанцев об особенностях огнестрельного оружия индейцы тут же попадали на песок, и пули ушли "в молоко".

Из воспоминаний судового священника: "Когда шлюпка приблизилась к берегу, там была громадная толпа, тысячи две человек, с головы до ног вооруженных. Бросались в глаза блестевшие на солнце серебряные наконечники копий и стрел. Наши несчастные, крепко связанные, лежали на земле, а дикари, взявшись за руки, с песнями и пляской водили кругом хоровод. Мучители срезали с них ножами куски мяса и подбрасывали в воздух; плясавшие подхватывали упавшие куски и пожирали их, словно собаки. Уже дошли до костей, но жизнь в них еще теплилась. Наши матросы дали по дикарям несколько залпов, которые не причинили им вреда, потому что каждый раз они успевали ничком упасть на землю и потом снова принимались за свое дело, совершенно озверелые. Конечно, можно было отомстить им залпом с корабля, но генерал не согласился на это. Причина этого зверства та же, что и прежде: ненависть к испанцам за их кровавую жестокость. Бежав с материка, они никогда не упускают случая пролить испанскую кровь и отведать испанского мяса, когда оно попадается под руки".