Дрейк. Пират и рыцарь Ее Величества - Владимир Шигин

Более всего поразили англичан летучие рыбы, которые, выскакивая из воды, летели над волнами, а потом запрыгивали на палубы судов.

— Если бы я сам не видел крылатых рыб, никогда не поверил бы рассказам о них и назвал бы рассказчиков лжецами! — признался португальскому штурману Дрейк.

5 апреля корабли подошли к берегу у устья Ла-Платы. Команды нуждались в отдыхе.

Да Сильва, приглядевшись к берегу, помрачнел:

— Это Земля Дьявола! Когда-то местные жители, чтобы выжить, отдали свои души Дьяволу, и после этого он здесьполноправный хозяин. А потому на здешних скалах нашли свою смерть немало наших судов.

Вскоре, оправдывая слова старого штурмана, шторм действительно перерос в настоящую бурю. Стало темно. "Наступила тьма египетская", — отметил Флетчер небывалую мрачность неба. А порывами ветра суда уже несло к берегу, вот-вот грозя выбросить на прибрежные камни. Ситуация была критической, но положение спас Нуньеш да Сильва. Направив головное судно в струю мощного течения, которое шло от берега в океан, он буквально выхватил флагман Дрейка из объятий смерти. Следом за ним также вырвались и остальные. Он благополучно вывел корабли в море. Лишь концевой "Христофор" прочертил килем по отмели, но все же сумел избежать крушения, хотя и не смог соединиться с остальной флотилией.

— Вам все мифы обязаны своим спасением! — сказал португальцу Дрейк, когда стихия понемногу начала стихать.

— Курс в устье Ла-Платы! — объявил Дрейк.

Это место будущего рандеву он определил заранее и теперь надеялся, что туда прибудет и пропавший в океане "Христофор".

Так все и случилось, и спустя двое суток стояния в устье реки и томительного ожидания туда подоспел и отставший "Христофор". В честь счастливого исхода ожидания Дрейк назвал ближайший из мысов, у которого стояла флотилия, мысом Радости.

Огромная река заинтересовала Дрейка, и он совершил недельное плавание вверх по течению. Это небольшое плавание осталось в памяти участников экспедиции как сплошной отдых. Пополнив в реке запасы пресной воды, суда затем снова вышли в океан и продолжили свой путь вдоль американского берега. А затем случилась неприятность, да какая! Неожиданно ночью потерялся "Лебедь" со своим капитаном Томасом Доути. Дрейк не находил себе места.

— Я имею основания серьезно подозревать Доути в срыве экспедиции. Мне говорили об этом еще в Англии, указывая на связь Доути с лордом Берли, к которому тот хотел пристроиться личным секретарем. А ведь лорд Берли всегда отличался пристрастием к испанцам! — говорил он своему брату Томасу.

Вообще надо отдать должное Дрейку, он никогда не был кровожаден и на фоне других деятелей своей эпохи отличался даже определенным либерализмом.

Примером такого либерализма может служить его отношение к тому же Доути. Несмотря на личную неприязнь к нему, Дрейк назначил Доути капитаном флагманского "Пеликана". Когда было захвачено испанское судно, на борту которого находился да Сильва, Дрейк отправил Доути капитанствовать на него, а еще спустя некоторое время перевел на "Лебедь". И вот теперь именно "Лебедь" исчез.

12 мая, спустившись до 47° южной широты, Дрейк обнаружил гавань, которая ему понравилась как место, пригодное для стоянки судов.

— Спустить шлюпку! — велел он. — Я сам обследую эту бухту.

Однако вернуться на борт флагмана Дрейк не смог — начался шторм, который ему пришлось пережидать на берегу. Когда же ветер поутих и волна улеглась, оказалось, что пропало еще одно судно флотилии — "Златоцвет".

Некоторое время Фрэнсис ждал его прихода, но, так и не дождавшись, скрепя сердце, продолжил свой путь.

— Курс на порт Святого Юлиана! — распорядился он. — Там останавливался еще Магеллан, и там остановимся мы. Спустя двое суток суда бросили якорь в бухте, открытой легендарным Магелланом.

Найдя место очень удобным для стоянки, Дрейк тем не менее решил направиться сначала на поиски пропавших кораблей. Капитану "Елизаветы" Винтеру он велел следовать строго на зюйд, а сам на "Пеликане" отправился на норд и вскоре в бесконечности волн увидел паруса "Лебедя", при этом судно даже не пыталось сблизиться с флагманом. Едва "Пеликан" подошел вплотную к "Лебедю", Дрейк велел перегрузить с него на свое судно все припасы, затем перевели и команду, после чего "Лебедь" был сожжен.

Глава пятая

"ДЕЛО ДОУТИ"

Что касается Доути, то Дрейк, вернувшись в порт Святого Юлиана, вошел в такой раж, что, не желая слышать никаких слов оправдания, велел судить Доути. Судьями он назначил офицеров судов флотилии.

— Перед отплытием королева Елизавета сказала мне, что она считает: тот, кто нанесет удар мне, нанесет его и ей. Поэтому именем королевы я назначаю суд!

Один из друзей Доути по фамилии Викари, назначенный в судьи, прибыл к Дрейку и возмущенно заявил:

— Устроенный вами суд неправомочен решать вопрос о лишении Доути жизни.

— Я и не поручал вам решать этот вопрос, — передернул плечами Дрейк. — Оставьте его решение мне. Вы должны только определить, виновен он или нет! Вас это устраивает?

— Вполне! — склонил голову ошарашенный Викари и удалился.

Суд состоялся на небольшом островке в заливе порта Святого Юлиана, который Дрейк не без сарказма назвал островом Истинной Справедливости. По воспоминаниям священника Флетчера, вина Доути была полностью установлена. Сам обвиняемый ее также полностью признал, причем сказал, что если судьи не вынесут ему смертный приговор, то он сам станет своим палачом. Возможно, Доути искрение раскаялся в содеянном, возможно, рассчитывал таким образом добиться снисхождения. Однако все сорок судий единогласно вынесли Доути смертный приговор. Определение вида казни предоставлялось на усмотрение Дрейка.

После зачтения приговора Дрейк объявил:

— Я предлагаю вам выбор. Желаете ли вы быть казненным на острове, или желаете вернуться в Англию, чтобы предстать перед Тайным советом королевы?

— Я благодарю вас, адмирал, за проявленную ко мне снисходительность и прошу время подумать до завтра.

— Хорошо! — кивнул Дрейк.

Утром следующего дня Доути снова предстал перед Дрейком и произнес речь:

— Хоть я и виновен в совершении тяжкого греха и теперь справедливо наказан, у меня есть забота превыше всех других забот — умереть истинным христианином. Мне все равно, что станет с моим телом, единственное, что я хочу, — это быть уверенным, что я сподоблюсь к будущей лучшей жизни.

Поэтому я опасаюсь, что, оставленный на суше среди язычников, смогу спасти свою душу. Если же я решу вернуться в Европу, то для этого понадобятся специальное судно, продовольствие и команда. Если даже вы дадите мне все необходимое для плавания, то не будет желающих сопровождать меня в Англию, а если и найдутся таковые, то для меня путь домой будет той же казнью, только долгой и мучительной, вследствие моих глубоких душевных переживаний от сознания своей тяжкой вины. А потому я от всего сердца принимаю первое ваше предложение, обращаясь только с просьбой, чтобы мне дали возможность перед смертью принять святое причастие вместе с друзьями и умереть, как подобает джентльмену.