Свинцовый вердикт (сокращ.) - Майкл Коннелли

— Хорошо, — сказал Стэнтон. — Так мы все обсудили?

Мы с Голанцем кивнули.

— Ну что же, — сказал судья. — Основные правила ведения процесса мы сможем обговорить в четверг утром. Я постараюсь, чтобы процесс шел, как хорошо смазанная машина. Никаких сюрпризов, никаких вывертов и проделок. Это ясно?

И с этим мы с Голанцем согласились, тем не менее судья взирал на меня, подозрительно щурясь.

— Я действительно собираюсь держать вас в названных мной рамках, — заявил он.

Как это получается, удивился я, что судьи начинают щуриться, только когда им на глаза попадается адвокат?

Глава восьмая

В кабинет Джоанн Джорджетти я поспел за минуту до обеденного перерыва. Я знал, что на этот час кабинеты окружной прокуратуры буквальным образом пустеют. Кабинет Джорджетти был мал, на полу были навалены картонные коробки с делами. Она отдала мне толстую папку с документами по делу Вимса и сказала, что не будет противиться отсрочке слушания — особенно с учетом того, что произошло с Джерри Винсентом.

— Как вы думаете, куда подевалась папка Джерри? — спросила она.

— Скорее всего, она лежала в его кейсе, который забрал убийца.

Джорджетти поморщилась:

— Жуть. Но зачем убийца забрал ее?

— Думаю, ненамеренно. В кейсе находился ноутбук Джерри. Убийца просто унес кейс со всем его содержимым.

— А-а-а.

— Ладно, скажите мне, есть в этом деле что-нибудь необычное? Что-то, что могло бы обратить Джерри в потенциальную жертву?

— Не думаю. Самое рядовое дело — сумасшедший палит во все стороны.

Я кивнул и еще раз поблагодарил ее за папку.

Покинув окружную прокуратуру, я потратил минут десять на то, чтобы попасть в один из лифтов, увозивших служащих на обеденный перерыв. Выйдя из лифта и пройдя через парадную дверь, я увидел ожидавший меня у края тротуара «линкольн». Я забрался на заднее сиденье — всех своих водителей я неизменно просил не открывать передо мной дверцы, — и Патрик отвез меня на Хилл-стрит, в ресторан «Китайские друзья».

Мне нужно было быстро приступить к работе, поэтому я заказал тарелку жаренной ломтиками свинины. Толщины они примерно такой же, как бумага, вкусны необычайно, а есть их можно руками, что позволяло мне не отрывать взгляда от документов по делу Вимса. Среди них имелись копии бумаг, полученных обвинением от следствия, главным образом отчеты шерифа, посвященные инциденту.

Естественной отправной точкой был рапорт об аресте. От людей, живущих по соседству с парком в Калабасасе, на 911 поступили многочисленные сообщения о звуках выстрелов. В десять двадцать одну помощник шерифа Тодд Столлуорт отправился на патрульной машине в парк «Малибу-Крик», услышал стрельбу, вызвал подкрепление и поехал на звуки выстрелов, намереваясь выяснить, что происходит.

Освещение в парке отсутствовало. Когда свет фар Столлуорта отразился от стоявшей на полянке машины, он включил прожектор и увидел грузовичок, на котором возвышалась пирамида пивных банок и лежало что-то сильно смахивавшее на оружейную сумку с несколькими ружьями в ней.

Столлуорт остановил машину, связался по радио с участком в Малибу и только-только начал описывать пикап, как раздался выстрел и прожектор Столлуорта взорвался. Он погасил все фары, едва ли не ползком добрался до ближайших кустиков и вызвал по рации команду спецназа.

В течение следующих трех часов ситуация оставалась патовой. Прятавшийся в лесу рядом с полянкой стрелок палил и палил, но, судя по всему, главным образом в небо. В конце концов одетый в черное спецназовец сумел подобраться к пикапу достаточно близко для того, чтобы разглядеть его номерной знак, который позволил определить, что машина принадлежит некоему Эли Вимсу и что у него имеется сотовый телефон. Стрелок ответил на первый же звонок, и переговорщик спецназа начал беседовать с ним.

Стрелок действительно оказался Эли Вимсом, 44-летним маляром. В рапорте об аресте говорилось, что он был пьян, обозлен и имел суицидальные намерения. В тот день его выставила из дома жена, заявившая, что полюбила другого мужчину.

Вимс сказал переговорщику, что услышал в темноте шум, решил, что к нему подбираются бешеные койоты, которые хотят сожрать его, ну и открыл огонь. А прожектор, по его словам, мог указать койотам, где он прячется. Он сказал также, что во время первой войны в Ираке получил значок отличного стрелка. После ареста Вимса полицейские, обследовавшие место происшествия, обнаружили девяносто четыре пустые гильзы.

Вимс не сдавался всю ночь — пока у него не закончилось пиво, после чего сказал переговорщику, что готов обменять одно свое ружье на упаковку из шести банок. Предложение было отвергнуто. Тогда Вимс заявил, что сейчас покончит с собой, покинет этот мир с большим, в буквальном смысле слова, шумом. Переговорщик принялся отговаривать его. Между тем двое спецназовцев стали подбираться к позиции Вимса. Но тут в сотовом переговорщика послышался храп. Вимс отключился. Его взяли, отвезли на машине Столлуорта в Малибу и посадили в тюрьму.

Сага эта была продолжена другими документами. Во время предъявления обвинения Вимс объявил себя нуждающимся и получил общественного защитника. Дело его медленно продвигалось по инстанциям судебной системы, однако затем появился Винсент, предложивший свои услуги pro bono. И сразу же попросил произвести оценку вменяемости своего подзащитного. Вимса отвезли в больницу штата в Камарильо, где ему предстояло провести девяносто дней под наблюдением психиатров. В конечном счете врачи пришли к единогласному заключению: Вимс вменяем и может предстать перед судом.

На сегодняшнем, назначенном судьей Фридманом на два часа слушании предстояло определить дату начала процесса. Для меня это было простой формальностью. Прочитав дело, я понял — никакого процесса не будет. Сегодняшнее слушание просто определит промежуток времени, в течение которого мне нужно будет добиться от Вимса согласия на сделку с прокуратурой, основанную на признании им своей вины.

Дело было простое и скучное. Вимс признает себя виновным и, вероятно, получит год-другой отсидки и обязательное наблюдение у психиатра. Единственный вопрос состоял для меня в том, почему Винсент вообще за него взялся. Оно не походило на дела, которыми Джерри занимался обычно, — дела с высокими гонорарами или высокопоставленными клиентами. И я сразу же заподозрил, что здесь присутствует некая связь с делом Эллиота. И что Винсент эту связь обнаружил.

Однако при первом чтении документов по делу сам я ничего обнаружить не смог. История с Вимсом произошла менее чем за двенадцать часов до убийств в пляжном доме, оба преступления — на территории, находящейся в ведении управления шерифа Малибу. Однако и эта призрачная связь при внимательном изучении исчезала. Насколько я помнил, ни одно из имен, упомянутых в деле Вимса, не встречалось в просмотренных мной материалах по делу Эллиота. Происшествие с Вимсом пришлось на ночную смену полицейских, а убийствами в доме Эллиота занималась дневная.

Так и не найдя ответа на свой вопрос, я разочарованно закрыл папку. А посмотрев на часы, понял, что, если я хочу повидаться с клиентом до начала слушания, мне пора возвращаться в суд.

Я позвонил Патрику, заплатил за обед и вышел на улицу. Когда подъехал «линкольн», я разговаривал по телефону с Лорной.

— Киско уже встретился с Карлином? — спросил я, забираясь на заднее сиденье автомобиля.

— Нет, встреча назначена на два часа.

— Пусть расспросит его и о деле Вимса. Пусть выяснит, почему Винсент взялся за него.

— Ты думаешь, они как-то связаны? Эллиот и Вимс?

— Думаю, связаны, но не понимаю как.

— Хорошо, я ему скажу.

— Какие-нибудь новости есть?

— Только одна. Владелец этого здания интересуется, собираемся ли мы сохранить офис за собой.

Я выглянул в окно «линкольна», ехавшего по 101-й эстакаде в деловой центр города, увидел недавно построенный католический собор и стальные паруса музыкального центра Диснея.

— Не знаю, Лорна. Мне нравится работать в «линкольне». А ты что думаешь?

— Мне уже надоело краситься каждое утро.

Как обычно, мы с ней были на одной волне.

Проведший три месяца в Камарильо, Эли Вимс еще не успел очухаться от лекарств, которыми его там накачивали. Обратно в округ Вимса прислали с предписанием продолжать давать ему лекарства, что отнюдь не помогло бы мне его защищать и уж тем более не помогло бы ему ответить на мои вопросы о Винсенте. Проведя всего две минуты в отделении временного содержания, я решил подать ходатайство об отмене лекарственной терапии. После чего вернулся в зал суда и обнаружил там сидящую за столом обвинения Джоанн Джорджетти. Слушание должно было начаться через пять минут.

— Вы ведь хотите просить об отсрочке процесса, так? — спросила она.