Красота требует жертв - Марина Серова

Константин Сергеевич очень огорчился. Куда больше, чем Светиной смертью.

— Герр Шумахер, — обратилась я к высокому гостю на его родном языке. — Я осведомлена о деятельности фирмы, хотя все знаю и не от господина Янкина. Мне хотелось бы задать вам один вопрос — были ли у вас до этого встречи с «суррогатными» родителями?

Он покачал головой. Взглянул на супругу, будто собирался что-то сказать, но промолчал.

— Нет, не было. Мы видели их на фотографии. Они нам понравились.

— А почему вы захотели русского ребенка?

— Моя жена. Она настаивала именно на русском ребенке.

Я посмотрела на фрау с любопытством.

— Почему? — обратилась я к ней.

— Потому что мои предки из России, — на ломаном русском проговорила она. Если ее предки и были выходцами из России, то сама она явно интересом и любовью к их родине не страдала.

— Ладно, — вздохнула я. — Нам следует решить, продолжаю ли я поиски, но теперь они будут совмещены еще и с поисками убийцы. Или мы прекращаем это дело, и я могу считать себя свободной.

— Нет! — вскричали в два голоса и Янкин, и Шумахер.

— То есть вы остаетесь моими нанимателями? — уточнила я.

Оба усиленно закивали головами.

Хорошо. Это мне уже нравилось. Честно говоря, не люблю я работать на бизнесменов бесплатно… А найти Светиного убийцу мне очень было нужно. Хотелось посмотреть в глаза человеку, решившемуся погубить живую душу. Во имя чего? Я не отношусь к тем людям, кто полагает, что это сделать просто. Конечно, я знаю о маньяках и больных людях, для которых не существует порога нравственности. Но ведь в случае со Светой на убийство решился нормальный человек! Или мне только так кажется?

Проводив своих гостей, я набрала Риткин номер.

— Алло? — томно проворковала моя подруга.

— Это я, можешь не пытаться произвести на меня впечатление.

Она хихикнула:

— Еще никто не поймался, Танюша. Но я все помню.

— Повтори, — потребовала я.

— Назначаем встречу на завтра. В два дня. Кафе «Пингвин». Все?

— Все. Только не вздумай тащиться туда сама!

— Почему?

— Эти люди опасны, Ритка. Я и так себя ругаю, что попросила твоей помощи.

— А я таки очень рада, — безмятежно сообщила моя подруга. — Жизнь, Иванова, без адреналина становится до безумия неинтересной. И не вздумай читать мне лекцию про эти свои «радикалы», я налопаюсь мандаринов по твоему совету, и мне не будут страшны эти самые гадости. Но я обещаю тебе ничего не предпринимать самостоятельно. Не волнуйся.

— Поклянись жизнью своей кошки! — потребовала я.

Дороже кошки у Ритки никого не было.

— Ну, Иванова, это подло! — простонала она.

— Я тебе сказала, клянись…

— Можно, я поклянусь жизнью какой-нибудь посторонней кошки? — робко попросила Ритка.

— Нет, своей, — безжалостно повторила я.

— Ну ладно. Клянусь Ешкиной жизнью. Ты удовлетворена, садистка?

Теперь — да. Теперь я знала, что Ритка из страха за свою бесценную Ешку клятвы не нарушит и в огонь не сунется. Я обещала перезвонить вечером и повесила трубку.

Пора было ехать к Зелинской.

Вика Зелинская проживала в районе Набережной.

Я присвистнула, оказавшись в ее квартире. Не так уж и хило она живет, эта Вика.

Огромная квартира обставлена великолепной итальянской мебелью, за которой, насколько мне известно, некоторые наши нувориши путешествуют в страну-производитель сами. Сама хозяйка, как мне показалось, вполне вписывалась в фешенебельный интерьер. Этакая скучающая длинноногая дама в блестящем домашнем костюме. Кстати, эта девица была рыжей. Вот ведь подобрали — блондинка, брюнетка и шатенка! С ума сойти!

— Добрый день, Таня, — промурлыкала она, изящно протягивая мне ладошку. — Я уже слышала про Свету. Ужасно, не правда ли?

— Да, — согласилась я, искренне недоумевая. Откуда она могла это знать?

Вика, как видно, отличалась безошибочным чутьем. Или телепатией? Потому что тут же сообщила мне, что ей уже позвонил Виталий.

— Так вы знали о том, что у Светы есть муж?

Она тихо рассмеялась. Смех был мелодичным. Отработанным. Вика явно относилась к тем людям, которые всю юность провели в народных театрах. Помните, раньше такие были в каждом Дворце культуры? Впрочем, о чем я — сейчас и дворцов-то этих нет…

— Конечно, Танечка. Я знала о Свете практически все. Вам повезло, что вы успели со мной встретиться — я собираюсь уезжать на Мальдивы… Вы, Таня, где отдыхаете?

— На Канарах, — брякнула я название отчего-то полюбившегося мне курорта.

— Ну… там слишком жарко. Так о чем мы? Хотите кофе?

Я кивнула. Не в моих принципах, как я уже отмечала, от него отказываться.

Вика поднялась и с грациозностью кошки направилась в сторону кухни, более похожей на приемную.

«Интересно, — подумала я. — Откуда этакие апартаменты?»

Достаток у Вики был явно выше среднего.

Она вернулась и приземлилась в кресло. Именно приземлилась, потому что мне показалось, что она двигается, не касаясь пола, по воздуху.

— Так о чем мы? — повторила она, разливая кофе. — Ах, о Свете… Ужасно, ужасно… Она была очень славной девочкой.

— Вы давно ее знали?

— Лет пять, — сказала Вика. — С того момента, как нас распределили в это ужасное место. Знаете, это ИТУ для несовершеннолетних? Мы там преподавали.

Лет пять? Но ее мать говорила мне, что это было совсем недавно…

— Пять? — переспросила я.

— Да. Просто Света об этом не хотела говорить дома. Ее мать и так была в ужасе, когда это все-таки всплыло наружу. Но там хорошо платили, и можно было потерпеть…

— Значит, Света ей врала?

— И довольно часто, — вздохнула Вика. — Не хотелось бы говорить о Светиных недостатках, но врать она любила. И еще у нее все время в голове были планы срочного обогащения. Сначала мы вместе плавали в луже беспросветных надежд, с пустым желудком. Последнее время моя жизнь наконец-то изменилась… Теперь я счастлива. Мой новый любовник — владелец оптово-закупочной фирмы, и с прежними занятиями можно завязать. Ничего, что я так откровенна?

— Ничего, — сказала я, пытаясь сдержать улыбку. Нет, Вика была забавной! Она ведь явно гордилась своим положением содержанки у нувориша! То ли у нас мир перевернулся, то ли мы с вами, господа, безнадежно устарели — стали реликтами, вроде динозавров!

— Так вот, — продолжила свой рассказ Вика, — там были только сопливые девчонки и женщины. Поэтому было сносно. Правда, Светка все время удивлялась — знаете, ей же тогда было совсем мало лет, и она никак не могла понять, как можно пытаться втолковать все величие Достоевского этим страшным женщинам. Несовершеннолетки — то ладно, но вот в женской вечерней школе были такие экземпляры, что просто «мороз по коже»… Она долго там не выдержала. А я встретила моего Марсика, и он меня забрал. Светка без меня работать не хотела. Тогда я пристроила ее к Янкину. Я у него два раза подрабатывала. Знаете, иногда Марсиковых денег мне не хватает… Хочется чего-то своего, а Марсик считает, что это уже излишества. Уж не знаю, что там случилось — сначала ведь все было нормально.

— А Виталий знал?

— Думаю, нет… Светка официально числилась там помощником менеджера. Месяц назад что-то случилось. Светка вдруг начала часто впадать в истерику. Так бывает — у нее ведь была первая беременность, да и, как выяснилось по подсчетам, это был ребенок Виталия. Утрясти-то все удалось, но кого-то она очень испугалась. Может, это имеет отношение к ее убийству? Я не знаю.

— Вы расскажите поподробнее, а я решу, — попросила я.

— Ну, хорошо… Постараюсь. Месяц назад Светка влетела ко мне с дикими глазами и с порога начала говорить, что не хочет отдавать ребенка. Я ее успокоила, напоила валерианкой и потребовала объяснить, что случилось. Она молчала. Потом вдруг спросила меня, всех ли из ИТУ я помню. Честно? Я никого не помнила. «Какое это имеет отношение к ребенку?» — спросила я. Она невесело усмехнулась и призналась, что никакого. Просто она сейчас видела эту «ужасную» женщину. Я сказала ей, что нельзя жить прошлым. Но я догадалась, какую женщину Светка имела в виду. Вот тогда я и поняла, почему она не хочет отдавать ребенка.

Вика закурила, протянула мне пачку «Vogie», от которой я отказалась. Ненавижу эти бледные спирохеты! Я достала свои «Честерфильд» и тоже присоединилась к курению.

— Знаете, наверное, ей показалось, что она поступает так же. Та женщина — ее звали, кажется, Валентиной, — убила своего ребенка. Причем садистски убила. Трехлетку, представляете? Потому что ребенок кричал, когда ей хотелось спать! Она была нам омерзительна. Правда, слыла самой тихой и молчаливой. Видимо, где-то они нечаянно пересеклись, и Светка решила, что это знак свыше. Что она тоже станет такой же, как Валентина. Тогда она решила сбежать. Мы пытались ее убедить, что это опасно — Янкин, между нами, большая скотина. Но они с Сережкой решили по-своему. Вот и все, что я знаю об этой истории.