Военная контрразведка. Эпизоды борьбы - Анатолий Терещенко

Глава седьмая

Человек удивительной судьбы

Так уж заведено, что человеческие судьбы лепятся из окружающих обстоятельств и поступков самих людей.

Младший лейтенант в отставке Мария Ивановна Диденко, участница Сталинградской битвы, сотрудница военной контрразведки Московского округа ПВО и центральных аппаратов МГБ СССР и 3-го Главного управления КГБ СССР.

С ней автор этих строк знаком с 1974 г. по службе в центральном аппарате военной контрразведки КГБ СССР. Это человек удивительной судьбы. Проработав вместе около 15-ти лет, она ни одним словом не обмолвилась о боевых буднях на фронте. Считалась просто участницей войны, которых в 1970-х гг. было еще достаточно на службе в подразделениях военной контрразведки.

И вот встреча четверть века спустя.

Мы сидим с Марией Ивановной в Совете ветеранов Департамента военной контрразведки ФСБ РФ в историческом месте — бывшем здании Особого отдела Московского военного округа на Пречистенке в доме № 7, и мирно беседуем о пережитом. Если честно, меня волновали ее воспоминания о периоде работы в Смерш, о чем она никогда не говорила.

— Мария Ивановна, меня интересует ваша служба в годы войны, в том числе и период Смерша. Время, наверное, было не из легких?

— Вы правы, мне нынче перевалило за девяносто, но даже сегодня чисто физически легче переживать с таким мешком солидных лет за плечами, чем в период военного лихолетья. Хотя я была молодой и сильной. Нахлебалось горя наше поколение. Я была на войне больше в окопах, на маршах, в отступлении и наступлении, чем в кабинетах. Свою жизнь в Смерше я бы скорее назвала походной. Хотя начинала службу с кабинетов на Лубянке.

— А как вы попали в органы госбезопасности?

— Жила я до войны в Москве в районе Сретенки с мамой и сестрой. Окончила восемь классов и решила поскорей приблизиться к какой-нибудь конкретной профессии. Хотелось поскорей помочь матери.

Поступила в строительный техникум. Сразу же влилась в круговорот активной жизни. Меня избрали секретарем комсомольской организации. Отучившись два курса, по рекомендации райкома комсомола в 1940 г. была направлена в органы НКВД. Меня определили в 3-е Управление народного комиссариата Военно-Морского флота СССР.

Назначили на должность помощника оперуполномоченного. Первым моим начальником в органах был комиссар госбезопасности Петр Андреевич Гладков. Осенью 1942 г. подразделение переименовали в 9-й отдел Управления Особых отделов НКВД СССР.

В 9-м отделе я познакомилась с моей коллегой Антониной Николаевной Смирновой, красивой и статной женщиной. Мы в какой-то мере были даже подругами. Через некоторое время я заметила, что моя подруга после отдельных звонков краснела и отвечала на вероятные вопросы позвонившего ей неизвестного мне человека как-то сбивчиво, невпопад, словно волновалась с ответами. Понижала голос, чтобы я не услышала этих самых ответов.

— Тоня, ты чего — вся горишь от стеснения, влюбилась, что ли? — спросила я однажды после такого звонка.

Антонина еще больше покраснела и призналась, что на нее «положил глаз» сам Виктор Семенович Абакумов.

— Ну и что, значит, понравилась ты ему.

— Стыдно…

Со временем она осмелела, и они стали прогуливаться по Кузнецкому мосту — их замечали наши сотрудницы. Красивая пара!

И действительно, через некоторое время наш шеф развелся с первой женой. И второй его супругой стала моя подруга. Вскоре у них родился сын. В 1951 г., после ареста Абакумова, задержали и Антонину Николаевну вместе с двухмесячным ребенком.

Малышу пришлось организовывать в заключении детское питание: у матери на нервной почве пропало молоко. Рассказывали, что следователям приходилось подкармливать младенца — покупали в магазине молоко и приносили им в камеру…

— Какая она была?

— Внешне чуть выше среднего роста, лицо слегка продолговатое, русые волосы, глаза серые с голубизной. Кожа лица отливалась аристократической белизной. Одевалась она со вкусом. Помню, любила ходить в голубом кашемировом платье. Девчата, наши сотрудницы, были без ума от этого красивого платья…

Но всё это случится потом, после сорок пятого, а пока шла война…

Я стала проситься на фронт.

— Как и когда это произошло?

— Когда на устные мои просьбы кадровики не реагировали, я решилась на авантюру — написала рапорт на имя Виктора Семеновича Абакумова.

— Передали в кадры?

— Нет, я его понесла сама. Понимала, что он решит вопрос положительно, т. к. не надо забывать, какое время это было — канун Сталинградской битвы. Патриотические порывы приветствовались.

— На какой фронт вас направили и на какую должность?

— Наш эшелон прибыл в город Горький. Там, как потом я выяснила, в четвертый раз формировалась 24-я армия, входившая в состав Донского и Сталинградского фронтов. Командующим армией был генерал Галанин. Потом после 1943 г. армия получила новое наименование — 4-я Гвардейская.

Меня назначили помощником оперуполномоченного с возложением функций секретаря особого отдела одного из соединений армии. Я отвечала за сохранность сейфов с агентурными делами и другими секретными материалами. Вооружена была пистолетом ТТ и автоматом ППШ.

В каждом металлическом ящике находилась бутылка бензина и спички для срочного уничтожения документов в случае непредвиденных обстоятельств. Мне также поручили быть ответственной за охрану вместе с личным составом отделения арестованных предателей, членовредителей и немецких лазутчиков до суда.

— Как вы попали из Горького под Сталинград?

— Дивизии армии погрузили в эшелоны и направили в сторону Сталинграда. Остановился наш состав в степи. Спешились и пешком шли до Калача. Было очень жарко. Многие, в том числе и я, сапогами натерли ноги до крови. Под Калачом попали под такой обстрел, что думала — не выберусь живой. Гул, взрывы, дым, стоны раненых, ржанье покалеченных лошадей, обезумевшие лица контуженных и кровавые останки людей — и наших, и немцев на земле и даже на крышах домов и ветвях деревьев. Наших павших военных, к сожалению, было больше. Это все война…

А потом Сталинград: ничего нового вам сказать не могу. Об этой эпопее уже написано столько, что мне неудобно повторяться, кроме того, что на берегу Волги, в этом Сталинградском пекле погиб мой отец Васильев Иван Павлович. Царство ему небесное! Не увиделась с ним, а ведь могла…

— Какие фронтовые пути-дороги вас встретили после Сталинграда?

— Меня направили на трехмесячные курсы шифровальщиков в Москву. Они тогда располагались в этом здании, где мы с вами сегодня находимся. Отучилась тут положенный срок и сразу же была направлена секретарем-шифровальщицей Особого отдела НКВД, а после 19 апреля 1943 г. — отдела контрразведки Смерш, 3-го гвардейского танкового Котельниковского корпуса 5-ой гвардейской танковой армии генерала Ротмистрова. С сослуживцами прошла дорогами Украины, Белоруссии и Прибалтики. Запомнила имя командира нашего корпуса — генерал-майор Вовченко Иван Антонович.