Только ты - Дорис Смит

Несколько минут, пусть и ураганных, но она собрала все, что им могло потребоваться, и оживленное личико Келли уже было само по себе наградой за быстроту.

Лошади в Гленкаллене всегда настораживались, когда кто-нибудь входил в конюшню. Здесь они не отреагировали на приход людей. Мэгги подумалось, что Келли все это вскоре изменит. У каждой лошади было имя по названию местности в Шотландии. Серую, с мощным крупом, звали Кинкардин, гнедого мерина — Бреймар. Романтичное имя, но владелец его, увы, был далек от всей романтики. Если у него и не было температуры раньше, когда Мак в последний раз смотрел его, то теперь он температурил, если она хоть что-то понимает в лошадях. Она умело приложила руку к низу челюсти. Да, пульс частил, и дышал он тоже тяжело.

— Бедняга, — ласково заговорила Мэгги, — бедняга ты мой. Тебе и правда нужна помощь, я так и знала.

К счастью, шкафчик с лекарствами Мака в кладовке для упряжи был в полном порядке, со всеми нужными лекарствами. Она нашла термометр и измерила Бреймару температуру. Было больше 101 градуса по Фаренгейту. Не очень высокая, но следить за ним нужно. Она записала температуру, стряхнула термометр и отдала его Келли вымыть. Плоха та беда, которая хоть немного добра не приносит; а Келли оживилась, почувствовав, что она нужна.

— Вызовешь доктора? — спросила она.

— Не сразу. Может быть, завтра, — ответила Мэгги. — Сегодня мы с тобой его закутаем потеплее и посмотрим, как он дальше будет. Я не думаю, что с ним что-то очень серьезное. Поговори-ка с ним, пока я достану попону.

— Будешь давать ему лекарство? — спросила Келли.

Мэгги очень бы хотелось сделать это, но тут требовался помощник. Она пока еще мало знала Бреймара, чтобы рискнуть делать это в одиночку.

— Давай я подержу его, — предложила Келли. — Я держала Крима Крекера.

— Верно, родная, но тут большая разница. — Бреймар был высок, примерно шестнадцать ладоней.

— А я на что-нибудь встану.

— Нет, детка. Лучше разговаривай с ним.

Укутать попоной, привязав ее как следует, было не долгим делом. Бреймар стоял как изваяние. Это было красивое животное, хороших кровей — в левой ноздре была выстрижена метка. Должно быть, была и капля арабской крови, об этом говорил выразительный профиль сухой головы.

— Бедный ты мой, — ласково говорила Мэгги. — Ну, сейчас хоть ты согреешься. А завтра еще тебя полечим.

Пусть этот Роб Макинтайр был хоть какой ворчун, но как он ей был нужен в этот момент. Дать лошади слабительное надо сейчас, а не с опозданием в двенадцать часов, тогда бы он быстро выздоровел.

Вернувшись домой, она уложила Келли в постель. Они пробыли в конюшне дольше, чем она рассчитывала, и немытая посуда глядела на нее с молчаливым укором. Скорее навести порядок! Мэгги и раньше бывала окружена непринужденным хаосом, но тут ей было как-то неловко. Как будто Ангус Макаллан смотрит через ее плечо. Она бросилась убирать вещи.

Было почти десять часов, когда она повесила последние вещи во встроенный шкаф Келли. Та ничего не слышала и не просыпалась. Даже грохот башмаков, вывалившихся из сумки на колесиках, не разбудил ее. Обессилевшая от усталости, в полной гармонии с новым домом, она, наверное, проспит чуть не сутки. В таком случае… Мэгги отвела занавеску и взглянула в темноту.

Да нет, конечно, ничего не сделаешь. Это не то, что спуститься по лесенке в Гленкаялене. Сколько времени они сейчас шли до конюшни… И потом, если она и придет туда, что она сделает одна? Разве только успокоится, если Бреймару не стало хуже. Если бы было на чем поехать. Трой! — внезапно подумала она. В конце концов, Бреймар принадлежит ей, и заботиться о нем ей тоже нужно. У нее была и машина, а к этому моменту Ангус Макаллан, наверное, вдоволь наговорился с ней, так что можно будет и нарушить их уединение. Теперь — Келли. Бросить ее ночью одну нельзя, Мэгги так ни разу не делала. Так… Надо написать записку крупными буквами, чтобы девочка смогла прочитать, и положить ее на видное место перед кроватью. Сделав это, она тихо cпустилась, сняла куртку с крючка и бесшумно отворила входную дверь.

Первая неудача — на дорожке уже не стоял бледно-синий мини-автомобиль. Вторая — весь Стрэтайр тонул в полной тьме. Нигде ни огонька. Очертания дома сливались с природой, как папоротники и буки, и ничем не напоминали обиталище человека. Едва ли тут можно получить помощь, в которой она так нуждалась.

Она могла бы постучать или позвонить, но не стала — Ангус Макаллан или поехал куда-нибудь с Трой и Грэмом, или же он и Трой уехали, а Грэм давно в постели. Есть разные мнения о том, в каком возрасте уже можно оставлять детей одних дома; она сама, конечно, была чересчур беспокойная, но Грэм был и старше Келли, и куда взрослее. Из-за того, что, может быть, он и в самом деле остался дома один, она не рискнула постучать.

Она повернула назад, как вдруг разглядела старый велосипед. Выглядит дряхлым, но если он все-таки едет, она доберется на нем до конюшен куда быстрее, чем донесут ее усталые ноги. Осмотр, однако, показал, что пригодность его сомнительна. Он ехал, и шины были накачаны, но седло болталось, и тормоза были только для виду. Мэгги не думала, что это важно, так как на полевой дороге ей не встретится препятствий и, значит, не нужно будет внезапно тормозить. Ударив по седлу, она установила его горизонтально, встала на камень и перекинула ногу через раму. «Не должно быть дома без краеугольного камня», — подумала она и завиляла в темноту.

Это нельзя было назвать приятной поездкой. На каждом камушке велосипед содрогался, седло ерзало и перекашивалось. Стукнуть по нему как следует, и все будет в порядке, но тогда сама свалишься.

Так почти и случилось два раза. После этого она решила ехать по принципу «больше газа, меньше ям» и помчалась, неудобно устроившись на задней части седла.

Все произошло внезапно. То она неслась в одиночестве по тропинке, а то перед ней что-то выросло в темноте, она нажала на тормоза, но они не работали. Велосипед летел, как камень из катапульты. Ей надо было бы закричать, но страх сковал ее. Ярды, футы, дюймы — что-то стремительно приближалось. Она увидела силуэт темной головы, тяжелые плечи и за мгновение, прежде чем налететь на него, твидовый пиджак. Она отчаянно рванула руль вбок, машина не устояла и рухнула. В следующее мгновение она очутилась спиной на дорожке: руль на ногах, голова — на чем-то мягком.

— Ох, простите! — выдохнула она. — Я не могла остановиться.

— Не стоит объяснять очевидное, — донесся голос снизу. — Вы ушиблись?

Резко саднили колени, локти, лодыжка, но об этом говорить не стоило.

— Нет. — Чтобы доказать это, она с трудом поднялась на ноги. — Просто не могу простить себе…