Эксперимент - Ровена Бергман

class="p1">– Хочешь мороженое? – спросил Джонни у Джека, когда расправился с жирным бургером.

– Нет, спасибо, – отозвался тот, продолжая сосредоточенно смотреть на дорогу.

– А ты?

Эстер почувствовала, как до ее плеча дотронулись прохладные пальцы Джонни. Где-то в глубине души она ждала этого прикосновения. Сердце девушки усиленно заколотилось в груди, губы растянулись в застенчивой улыбке.

– Угу, давай, – одобрила она.

– Оно с черникой, – пояснил Джонни.

– Замечательно, – прошептала Эстер и зачерпнула ложечкой небольшую порцию. Мысль, что эта ложка только что касалась губ Джонни, вызывала у нее трепетные чувства. Можно ли считать это поцелуем, которого она боялась и втайне желала? Жар обдал ее с головы до ног. Непослушные эмоции вырвались из оберегаемых витиеватых лабиринтов и проявились на щеках – они запылали красным.

Как хороши эти пьянящие моменты еще не начавшегося романа. Все чувства обострены настолько, что кажется, будто от легкого прикосновения через тебя проходит электрический разряд, который непременно либо убьет тебя, либо, действуя как разряд дефибриллятора, вернет к жизни. Движение воздуха в закрытой комнате делается осязаемым, сердце – настолько тяжелым, что становится невозможным нести его в одиночестве.

Мы начинаем бесконечно много рассказывать о предмете вожделения друзьям, считая, что им просто необходимо, а главное, интересно знать любые подробности о постороннем человеке. Мы постоянно обращаемся к любимому образу в воспоминаниях: он или она так здорово смеется, а пахнет просто фантастически! Мы окончательно лишаемся сна – ночь превращается в бесконечный источник вдохновения и мучительного ожидания встречи. Мы ворочаемся в постели и иногда без причины начинаем смеяться от переизбытка счастья, которое невозможно обуздать. Оно льется через край, растекается медом на все, что мы видим, слышим и думаем. Мировосприятие и окружение меняется – больше нет грубых людей, нет угрюмых лиц, не существует плохих шуток. Глупости, сказанные любимым человеком, обретают глубокое значение, а фразы, не имеющие смысла, обрастают десятками скрытых подтекстов. Все до этого момента, не имеющее смысла, становится поразительно важным и значительным. Любовь действует на человека как наваждение. Напрочь лишает его способности объективно мыслить, а главное, видеть реальность.

Эстер не переживала подобных эмоций, но ощущала непреодолимое желание жить. Жить здесь и сейчас, в обществе этого человека. Отдаться моменту, который никогда больше не повторится.

Можно ли было определить это чувство как влюбленность? Наверное, нет. Но пробудившимся интересом – да, а это почти то же самое.

Джонни хорошо знал место, куда они направлялись, но оно вряд ли могло быть известно туристам.

Отвесная скала, расположенная в западной части города, высотой с четырехэтажный дом, производила неизгладимое впечатление на любого человека, оказавшегося на ее вершине. У подножия скалы переливался всевозможными оттенками синего Тихий океан. То живой и буйный, то тихий и спокойный, он причудливо сверкал на солнце так ярко, что слепил глаза. Сапфировые волны, размашисто расписанные бурлящей пеной, с грохотом разбивались о махровый утес и, накатывая на покрытые зелеными водорослями камни, тут же распадались мелкой россыпью блестящих осколков. Все кругом зеленело, ширилось и цвело. Обманчиво безмятежная природа воодушевленно заволновалась при дуновении океанского бриза. Солнечный свет, пробивавшийся сквозь ветви деревьев, нежно ласкал сочную зеленую листву и лишь изредка касался головок пестрых цветов, чтобы ненароком не повредить их хрупкую красоту. Воздух чистый, легкий и ясный был наполнен упоительным вкусом лета. Запахи трав, теплой почвы и цветов смешались с плотным запахом йода и соли.

Морские слоны, греющие упитанные брюшки на солнце, развалились на камнях, как плюшевые игрушки с глазамипуговками, и лишь иногда издавали клокочущие звуки, переговариваясь между собой. Чайки, в большом количестве обитающие тут, то и дело бросались камнем в воду, чтобы ухватить долгожданную добычу. При успешной охоте беспощадные хищники, собираясь вместе, дружно и весело гоготали.

Компания, как и предполагал Джонни, добралась до утеса только через час, и Эстер, вышедшая из машины, не смогла сдержать нецензурное восклицание:

– Твою мать! С этого утеса я должна прыгать? – спросила девушка. Она повернулась к Джонни и недоуменно на него посмотрела. Эстер еще не подошла к краю пропасти, но по изгибу утеса, уходящего вправо, смогла прикинуть примерное расстояние до воды. По левую сторону от утеса расположился песчаный пляж, до которого можно было добраться по крутой тропинке, зигзагами спускающейся вниз.

– Да, – воодушевленно отозвался Джонни. Голос его был бодр, а намерения тверды и непоколебимы. Он позвал друзей подойти к краю утеса и посмотреть на красоту, расстилающуюся вокруг: на переливы волн, напоминающих бока рыбьей чешуи, на высокое небо, на мили свободного пространства, наполненного лишь солнечным светом и свободой. Джонни как никогда чувствовал себя счастливым.

Джек, с любопытством оглядевшись по сторонам, с притворным равнодушием сказал:

– Шутки шутками, а если серьезно, то Эстер, конечно, не прыгнет, – Джек покачал головой и отступил от края. Одного взгляда в пучину хватило, чтобы у него начала кружиться голова.

– Джек прав, я не буду этого делать, – пошла на попятную Эстер.

Джонни без эмоций окинул взглядом друзей, а спустя мгновение резко развернулся и пошел в сторону припаркованной машины.

Эстер и Джек остались стоять на месте, пытаясь предугадать, что Джонни задумал на этот раз. Не хочет же он, в конце концов, броситься в океан на арендованном автомобиле? Выждав мгновение, пара увидела, как Джонни, покопавшись на заднем сиденье, закрыл за собой дверь и неровной походкой направился обратно.

– Хорошо, не хочешь – как хочешь, – сказал Джонни низким голосом. Он небрежно уселся у ног Джека и пригласил его присоединиться. – У меня есть травка. Можем покурить и просто посмотреть на небо.

Джонни открыл пластиковый пакетик и вынул из него сначала папиросную бумагу, а потом достал маленькую шайбочку, похожую на тюбик с кремом – в нем Джонни хранил травку.

Привычными движениями Джонни скрутил косяк и предложил его Джеку. Тот недоверчиво улыбнулся.

– И все? Так просто? – спросил он, неплохо зная характер Джонни. Джек насторожился и не мог поверить, что Джонни сдастся без уговоров.

– А чего ты ожидал? – звучным голосом спросил Джонни. – Я не буду заставлять вас выполнять условия спора, хотя Эстер добровольно на него согласилась. Не сейчас.

Эстер, давно присоединившаяся к посиделкам мужа и Джонни, вертела в руках переданную ей скрутку и рассматривала ее со всех сторон. Она думала, стоит ли ей пробовать. С травкой она впервые познакомилась в старшей школе, но эксперимент окончился неудачно.

– Я, наверное, не буду, – сказала девушка, как только поймала на себе внимательный взгляд Джонни.

– Почему? – спросил он.

– Боюсь, что сердце будет стучать как бешеное, – призналась Эстер и передала ему косяк.

– Не будет. Это отличная травка, – возразил Джонни.

– Нет, –